Намбандзин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич
— Сам отдашь послание и расскажешь, что приказали передать на словах Асакуре Ёсикагэ, или начнем с пыток? — спросил я спокойно, ведь выбор делать не мне.
— Да, господин, да, да… — затараторил он, словно заклинило, и снова попытался отбить поклоны.
— Где послание? — задал я следующий вопрос.
— Там, — кивнул он на свою лошадь, — в бамбуковом пенале среди тканей.
Написано было на бумаге васи очень искусным каллиграфом. Если опустить титулы и льстивые прилагательные в начале и конце, то даймё провинции Этидзэн предлагали присоединиться к уже битым нами Миёси.
— Что должен передать на словах? — строго спросил я.
Купец с трудом сглотнул слюну и затараторил:
— Что ведутся переговоры с монастырями Исиями-дзи и Эгояку-дзи и родами Китабатакэ, Такэда, Мори и Адзаи, которые положительно отнеслись к образованию коалиции против Оды Нобунаги, но ждут, когда кто-нибудь начнет первым.
Мне показался странным перечень претендентов во враги моему даймё. Не сомневался, что сохэи Икко-икки и род Китабатакэ поддержат любую заварушку против него, но зачем это Мори, у которых хватает своих проблем с соседями, и Такэде Харунобу, который недавно был нашим союзником против рода Имагава, а в прошлом году мы помогли ему помириться с лепшим врагом Уэсуги Кэнсином, правителем провинции Этиго⁈ А уж род Адзаи, который возглавлял зять Оды Нобунаги, и вовсе не лез ни в какие ворота. Впрочем, ситуация в Нихоне сейчас такая мерзкая, что я ничему не удивлюсь.
Я продиктовал ехавшему со мной писарю дополнение к письму, заготовленному еще вчера вечером после прогулки, после чего отдал его доверенному самураю, приставленному ко мне даймё именно для таких случаев, вместе с перехваченным посланием и курьером, чтобы доставил их в замок Гифу. Пусть Ода Нобунага сам решает этот ребус. Не грузись чужими проблемами, ибо свои узнают и набухнут от ревности.
44
Не знаю, какие выводы сделал Ода Нобунага из полученной, благодаря мне, информации, но в конце марта он прибыл в Киото с частью своей армии и заставил сёгуна Асикагу Ёсиаки издать приказ, в котором обвинял Асакуру Ёсикагэ в предательстве из-за неприбытии на помощь, когда столицу осаждали Миёси саннинсю, и призывом ко всем подданным наказать негодяя. Чем были лучше остальные даймё, не соизволившие помочь, в указе умалчивалось. Наверняка Асакуре Ёсикагэ всё-таки передали предложение восстать против Оды Нобунаги, а теперь вот обвинили в предательстве. Пусть теперь ломает голову, в каком из двух этих случаев сёгун пошутил.
Выступили в поход в конце апреля. К нам присоединился мой второй сеньор Токугава (бывший Мацудайра) Иэясу, который сменой фамилии отметил захват провинции Тотоми. Типа я уже совсем взрослый. Его новая фамилия была известна мне в будущем. Наверное, кто-то из его потомков станет сёгуном, и род продержится на этом посту пару столетий.
Асакура Ёсикагэ мог выставить около десяти тысяч воинов, а у нас было раза в два больше. Само собой, сражаться в открытом поле им было слабо́, поэтому спрятались в крепостях, которые располагались в труднодоступных местах в горах. Оставлять в тылу вражеские гарнизоны было опасно, и мы начали зачищать провинцию с юга. Почти возле каждой деревушки, а они были малы, не сравнить с теми, что на равнине, располагалось укрепление, которое, с учетом местной специфики, можно назвать замком. Обычно это была деревянно-штукатурная тэнсю в один-два-три яруса на каменном фундаменте, окруженная каменно-деревянными стенами. Гарнизон состоял из двух-трех сотен воинов, включая спрятавшихся там крестьян. Таких замков было много, поэтому порой мы осаждали сразу два-три. На захват каждого уходило от пары дней до двух недель. Иногда тупо штурмовали со всех сторон, если была такая возможность, а если подход к крепостным стенам был узок, не развернешься большим отрядом, делали подкоп, заполняли дровами и соломой и поджигали. Камень здесь мягкий, выгорал хорошо, и стены рушились или сильно проседали, наклоняясь, благодаря чему было легче штурмовать. Порох берегли для Фукуи, столицы провинции. Во время осады довольно крепкого замка Канагасаки, расположенного на невысоком холме, нам пришлось срочно менять свои планы.
Мы были уверены, что Асакура Ёсикагэ ждет помощь, обещанную сёгуном. Предполагали, что могут напасть Такэда Харунобу и/или Мори Мотонари, даймё провинции Аки, поэтому не спешили углубляться в провинцию Этидзэн, чтобы не получить удар в спину в прямом смысле слова. Мы его получили в переносном: против нас выступил Адзаи Нагамаса, зять Оды Нобунаги, у которого были давние, проверенные временем, союзнические отношения с родом Асакура. Насколько я знаю, с ним провели переговоры перед началом похода. Зятёк заверил, что не будет вмешиваться. Кто-то или что-то заставило его изменить решение. Ода Нобунага сильно разозлился и пообещал, что род Адзаи будет искоренен, несмотря на то, что в «расстрельный» список входил его племянник.
Поскольку враг двигался в сторону столицы, где ему, наверное, пообещали открыть ворота, Ода Нобунага ускоренным маршем отправился туда с большей частью армии, а меньшая под командованием Киноситы Хидэёсы (Макаки) и Токугавы Иэясы осталась прикрыть отход, не дать Асакуре Ёсикагэ прийти на помощь союзнику. Предполагалось, что даймё разберется по-быстрому с родственником, а потом вернется, и мы вместе продолжим завоевание Этидзэна. Токугава Иэясу попросил оставить им шестьсот асигару-тэппо с опытным командиром, то есть со мной. У него было столько же своих, и я стал в сводной армии тэппо-дансё подразделения в тысячу двести стрелков.
Как обычно, всё пошло не совсем так, как планировалось. Асакура Ёсткагэ, узнав об уходе Оды Нобунаги. тут же передумал сидеть в крепостях, начал собирать войска для нападения на нас. Мы как раз осаждали два маленьких замка в очень неудобном месте. Был всего один путь для отхода. Если бы его перерезали, мы бы застряли в горах без больших запасов провизии. Пришлось срочно отступать на равнину и там готовиться к бою. Точнее, ждать сообщения синоби, которые должны были выяснить, сколько и каких воинов собрет Асакура Ёсикагэ. Вести приходили нерадостные. Под вражеские знамена собирались не только самураи провинции Этидзэн, но и авантюристы из соседних, решившие, что мы испугались, что есть шанс прославиться и пограбить без особого риска.
Поле для боя выбирал я. К моему удивлению, и Токугава Иэясу, и Киносита Хидэёси одобрили мой выбор, хотя обычно их мнения по любому вопросы были прямо противоположны. Подозреваю, что в данном случае сыграло роль то, что оба имели смутное представление, как правильно использовать в бою асигару-тэппо, и боялись показать себя невеждами. Я рассказал им, как мы построим нашу армию, и как проведем сражение: основной удар примут стрелки, стоящие в центре за частоколом из заостренных и вкопанных стволов бамбука и защищенные еще и копейщиками, а когда враги получат ошеломляющий отпор, с флангов ударят кавалерия и пехота.
Только вот у врагов были свои планы, которые не совпадали с нашими. Армия Асакуры Ёсикагэ не спешила в атаку. Она расположились на противоположном краю долины. К нам подъезжали самураи-лучники и обстреливали издали, провоцируя. Им отвечали наши асигару-сясю. Первые были лучше защищены, вторые — метче стреляли, но потери были незначительны с обеих сторон. Токугава Иэясу порывался в атаку, а мы с Киноситой Хидэёси сдерживали его. Время работало на нас. Пока Асакура Ёсикагэ торчит здесь, Ода Нобунага разделывается с его союзником.
45
На наше счастье нам оставили и большую группу синоби, которые зорко следили за врагом. В ночь на четвертый день «великого стояния», меня разбудил слуга руководившего разведкой Киноситы Хидэёси — пожилой мужчина, длинный и тонкий, ходивший чуть наклонившись вперед, точно пригнутый сильным порывом ветра.
— Господин срочно хочет тебя видеть! — произнес он виноватым тоном, будто сам отдал приказ разбудить меня.
