Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич
Когда машины проехали, я выскочил на дорогу и, догнав их, подпрыгнул и повис сзади на цистерне. Пока светло, водители могут увидеть в зеркала заднего обзора, тревогу поднимут, но как стемнеет, я повеселюсь. Посмотрю, что в кузовах, и там решать буду. Как стемнело, я разобрался с этой колонной, трупы водителей и сопровождающих спрятал на обочине, после чего перегнал машины в сторону от дороги, чтобы там не стояли и не привлекали внимания. Осмотрел кузова. Там ящики с винтовочными и пулеметными патронами стояли. Цистерна полная шла.
Две машин я поджег, те, что с патронами, а сам сел в кабину бензовоза и на жесткую сцепку взял третий грузовик с патронами. Пока вдали полыхали машины и звучала стрельба от разрывающихся патронов, я добрался до Хельсинки. Там пришлось пост на въезде вырезать, иначе не пропустили бы. Бегом вернулся за машинами, оставленными в стороне, и въехал в город. Подогнав машины к зданию правительства, понятно, что там никого нет кроме охраны, открыл краны, тут уклон, и бензин потек под машину с патронами. После чего отбежал, зажег платок и бросил его в лужу бензина. Едва отшатнуться от вставшего и загудевшего пламени успел, ну и бегом рванул прочь. Мне в порт нужно, именно там и находится яхт-клуб. А вообще, здорово с этой колонна вышло. Думал, как внимание отвлечь, хотел казарму гарнизона поджечь, но раз эти грузовики встретил, то почему бы не воспользоваться оказией? Пока в городе царила паника, из-за рвущихся патронов решили, что это десант, бой идет в центре города, я смог подобрать себе катер. Сторож сообщил, где самый лучший и скоростной. Тот был на ходу. Также узнал, где в складских помещениях можно канистры найти, ну и из танкера на берегу (тут заправлялись маломерные суда вроде катеров) залил шесть канистр и попробовал катер на ходу. Старик не солгал, не зря ему жизнь сохранил, – самый лучший катер. Вот так покинув город, там уже бой шел, снаряды рвались, кто с кем воюет – не понятно, но пусть продолжают. А я свалил. Так и гнал. Баки полные, до места хватит, там уже и канистры залью.
Двое суток я лентяйничал, жил на небольшом живописном острове (именно над ним бой моего брата и будет проходить), рыбачил, рыбу жарил, варил, запекал, в общем, отдыхал как хотел. Вода холодная, но купался, нырял, осматривал морские красоты. Кстати, нашел в катере очки для подводного плавания, вполне удобные. Жаль, ласт нет. И вот наступил тот час… Я внимательно вглядывался в небо в поисках наших и вражеских самолетов. Вдали на горизонте рассмотрел дымный след падающего сбитого самолета. Что-то далековато бой от острова идет, а говорили, над ним шел. Видимо, немного неправильно написали. Я уже сидел в катере, который качался на волнах в дрейфе, в полукилометре от острова, так что, запустив оба мотора, сразу стал набирать скорость и рванул в сторону боя. Я уже видел, где наши самолеты, а где вражеские. Приметив пару куполов, что еще лежали на воде, не ушли на дно, промокнув, рванул к ближайшему. Подплыл, один купол германский, и немцу, что ко мне руки тянул, я по голове дал и погнал дальше. Вот тут уже наш летчик, судя по кубарям, старлей, но это не Олег. Странно, в письме ясно было написано, потеряли в том бою всего один истребитель, Олега.
– Истребитель? – спросил я, помогая ему забраться в катер.
– Нет, с бомбардировщика. На СБ возвращались с бомбежки.
– Тогда понятно.
– Ты наш?
– Ну да. Сергей Сыроежкин из Москвы. Партизаню тут. Вон, катер у финнов угнал.
– Гони туда, – показал он рукой. – Там штурман мой и борт-стрелок приводнились.
– Понял. Ты сам смотри, если кого из наших собьют, скажи.
Мы погнали дальше и вскоре подняли на борт сержанта, стрелка, который без обуви был, все скинул, чтобы на воде удержаться. Останавливаться я не стал, и мы дальше погнали, там и штурман нашелся. Сержанту пришлось с борта в воду прыгнуть, лейтенант воды нахлебался, запутавшись в стропах, и ко дну шел. Вовремя мы. Подняли его на борт, срезали ножом стропы, и пока приводили его в чувство, делая искусственное дыхание, я погнал дальше. Только что на моих глазах два «мессера» сбили наш «Миг». Пока гнали, я спросил у сержанта, который подвинулся ко мне, давая штурману место (в катере его было мало, вчетвером уже тесно, а скоро пятый присоединится):
– Вас сколько было? Еще сбитые летчики с СБ есть?
– Пятеро нас было, мы летали бомбить финский аэродром. Нас сбили до того, как «миги» появились. Четверо наших ушли, это нам не повезло.
– Понятно.
По скорости я вполне успевал, летчик рано раскрыл парашют, так что время есть. И вот мы подошли к месту возможного приводнения Олега. Я сбросил скорость, и катер начал замедляться, а мы вчетвером с напряжением следили, как наш летчик опускается на нас. Тот тоже видел, что вроде свои, в нашей форме, особо не нервничал. Я еще и за боем успевал наблюдать. Но тот быстро удалялся. Так что вскоре перестал видеть воздушное сражение. Кстати, в стороне упал сбитый «мессер», и еще два купола опускались. Это финны сбитые, у них форма куполов парашютов характерная. Олег вошел в воду метрах в пяти от нас, так что, схватив за купол, что опустился на катер, мы быстро втянули его на борт. Сидя на борту, он, расстегивая ремни, осмотрелся и спросил у меня:
– Кто такой?
– Дядя Олег? – сделав удивленный вид, спросил я. – Это вы?
– Мы знакомы? – тот с удивлением посмотрел на меня.
– Можно и так сказать, – криво усмехнувшись, сказал я. – Вот уж кого, так вас тут встретить не ожидал. Вы же Некрасов? Я только фотографию видел. Вы мой троюродный дядя. Я Сергей Сыроежкин. Моя мама Валентина Окунева.
– Валя? – удивился тот. – Она же пропала пятнадцать лет назад?! Поговаривают, сгорела с первым мужем.
– Почему пропала? Просто снова замуж вышла. Только померла она этой весной. Ладно, валим отсюда, вон катера финские на горизонте появились.
Парашют Олега отбросили подальше, чтобы на винты не намотало, и я стал разгонять катер, мы уходили в сторону финских берегов.
– Почему туда? – спросил Олег.
– Баки небольшие, повезет, если топлива хватит до Финляндии. Не рассчитывал я на ваше спасение, как раз возвращаться хотел и увидел воздушный бой. У меня там самолет спрятан, гидроплан. Правда одноместный, но если один угнал, то и второй можно. Придется побегать, до стоянки самолета топлива точно не хватит. Он около Хельсинки в шхерах укрыт.
– А ты самолетом умеешь управлять?
– Я девять бомбардировщиков сбил на «ишачке» двадцать второго июня, в три часа ночи на подлете к Севастополю. Меня за это орденом наградили.
Он мельком глянул на «Звездочку», что была у меня закреплена на рубахе, пионерский галстук тоже присутствовал, и продолжил расспросы:
– Я смотрю, ты тут ориентируешься?
– Месяц уже здесь партизаню. Егерей финских в засаду на минное поле заманил и уничтожил. Мины сам ставил. Финскую подлодку угнал, уничтожив экипаж, передал ее советским подводникам, команде «С-десять», под командованием капитан-лейтенанта Бакунина.
– Так это твоя работа? – удивился он. Летчики с СБ, что тоже прислушивались, удивились не меньше. – Бакунина за эту финскую лодку к Герою представили.
– Плохой он человек. Слово данное не держит, – хмуро бросил я. – Я у немцев большую океанскую подлодку угнал, она тут спрятана, но советским подводникам больше не передам. Самому пригодится, хочу в путешествие вокруг света отправиться.
– Так прям и угнал? Один? – с явным недоверием спросил Олег.
– Ну да. В Кале дело было. Там неполный экипаж был. Лодка новенькая, с ходовых испытаний, перегонная команда в пятнадцать человек всего. Ночью ножами перебил вахтенную команду в ходовой рубке, скользнул внутрь и остальных порезал. Замучился потом тела поднимать наверх и сбрасывать за борт. Тяжело было. Я мастер спорта по самбо, к тому же мастер боя на ножах. Мать у меня пять раз замуж выходила, третий муж Сыроежкин, но он не родной мне отец, он меня летать учил, а четвертый – бою на ножах. Вором он был. Не в законе, но авторитетный. Сидит сейчас.
