Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ) - Март Артём
Девятка, покачиваясь и тарахтят, пытаясь запустить двигатель, катилась по тротуару. Когда вокруг толкающих ее бандосов защелкали пули, они тут же припали к земле. Только один Михалыч, примой, словно стрела, остался стоять. Он обернулся и дал очередь от бедра. Пули выбили из дороги осколки, ударили в дверь Нивы, прошив ее насквозь. Я видел, как Женя, прятавшийся за ней, грохнулся на дорогу.
— Сука… Нет… — прошипел я, стиснув зубы.
В этот момент мне на глаза просто упала пелена. Я вышел из машины и направил наган в Михалыча. Револьвер трижды выстрелил, на четвертый щелкнул, вхолостую прокрутив барабан. Михалыч, чьи бойцы уже завели машину, оглянулся на меня, когда одна из пуль угодила в кузов рядом с ним. В следующее мгновение он побежал вслед за разгоняющейся девяткой и прыгнул в салон через заднюю дверь. Машина вышла на трассу, и, прибавив газу, погнала по прямой.
— Мразота, — сказал я холодно.
Потом пошел за руль.
— Угонишь милицейскую машину? — Спросил вышедший из Волги Худяков.
Я не ответил, торопясь тронуться. Когда сел за руль, начальник Алекса подскочил к моей двери и добавил:
— Я останусь с ранеными.
Закрыв дверь, я поехал. Перед глазами была только одна картина: Женя, падающий за кузов Нивы. Она наложилась на другую, на его смерть из моей прошлой жизни: Женина машина, изрешеченная автоматными очередями. Ее салон залит кровью.
Я врубил по газам и погнал вперед, пока девятка не вышла из виду. В зеркале заднего вида остался Худяков. Он помогал гаишнику уложить на обочину раненого водителя. Потом бригадир Алекса пошел к Ниве.
* * *
— Сука! И тут этот Врач! — Заорал Михалыч, сидя на заднем сидении.
— Ну, и че делать будем⁈ — Кричал с водительского Федя.
— Давай через Каспаровские, там побырому скинем стволы на одной хате, и деру из города. Залечь нам надо.
— Про#%ались мы, босс, — вздохнул Харя.
— А я, как будто, мля, и не понял! — Заорал на него Михалыч. — Что этот Врач за тварь⁈ Откуда он везде берется⁈
— Гранаты его не берут, — буркнул второй боец с переднего пассажирского.
— Гранаты его не берут, потому что ты, дебил, не проверил, сдох ли он, или нет, когда я тебя просил! Сука!
Когда машина уже подходила к границе города внезапно Михалычу показалось, как будто он услышал далекий хлопок. Спустя мгновение машину дернуло, в салон тут же стали поступать выхлопные газы, а обороты двигателя упали.
— Что за херня⁈ — Заорал Федя-водитель.
Еще хлопок. Левое переднее колесо просто взорвалось. Машина осела на левый бок и ушла в занос. Следующий выстрел прошил крышу и прихлопнул Федю. Его голова лопнула как спелый арбуз, и он упал на руль. Михалыча, сидевшего сразу за ним, обдало кровью и мозгом погибшего на месте Феди.
Потом опять грохнуло, когда девятка вылетела в кювет и врезалась в столб электропередач. Всех, кто был в машине, дернуло. Михалыч больно ударился головой о спинку водительского сиденья, свалился на диван.
— Сука! Что такое⁈ — Запаниковал Харя.
Потом Михалыч услышал скрип двери, суетливые шаги Хари. Хлопок. Звук заваливающегося на землю тела.
— Мля! Меня зажало! Ноги зажало! — Кричали с переднего сидения.
Хлопок. Тишина.
— Кулым сука, — догадался Михалыч. — Снайперов распихал. Он знал… Этот петух все знал…
* * *
— Руки помнят, — прошептал Косой, поднимаясь от оптического прицела СВД.
Он знал, что Михалыч поедет именно в этом месте. Знал, что свернет на Каспаровские и попытается затеряться среди пустырей и старых хатенок окраины города.
Он стрелял с верхнего этажа бывшего кооператива «Раздолье». Четырехэтажное здание уже давно стояло заброшенным, и купивший его в девяносто втором бизнесмен из Москвы все еще не приступил к восстановительным работам.
Косой поднялся на локтях, на своей стрелковой точке, которая представляла собой несколько сдвинутых вместе кабинетных столов, установленных на расстоянии метра от большой, пустой от стёкол оконной рамы.
Когда от остального редкого потока машин отделилась и стала у обочины, не поодаль от девятки Михалыча Волга ГАИ, Косой заинтересовался. Он поправил повязку на слепом глазу, взял рукоять винтовки, приподнял оружие на сошках и снова приник к прицелу.
* * *
Я замер на водительском, посмотрел на девятку, упирающуюся носом в столб. Он слегка накренился, но устоял. Провода чуть-чуть провисли и теперь покачивались на высотном ветре.
Было понятно, что тут поработал снайпер Кулыма. Я слышал отчетливые хлопки, когда подъезжал к месту аварии. Судя по количеству выстрелов и тому, что никто не пытался спастись из машины, снайпер отработал на совесть.
Узкая в этом месте Ефремова убегала вперед, к трассе Дон. Немногочисленные, в основном грузовые машины, торопливо проезжали место происшествия, стараясь не задерживаться ни секунды.
Я взял наган. Заглянул в барабан со стороны ствола, осмотрел пустые гильзы, остывшие внутри. Револьвер был полностью разряжен. Потом я вышел из машины. Спрятал оружие за пояс брюк. Медленно пошел к девятке. Где-то вдали уже слышны были звуки милицейских сирен. Вот-вот здесь будет наряд, и меня, скорее всего, задержат. Однако я должен был удостовериться, что эта сволочь по прозвищу Михалыч сдохла.
Я медленно пошел по обочине к их машине. Под капотом что-то шипело. Странно щелкал остывающий двигатель. Вступив на бровку зеленой травы, я пошел к столбу, под которым покоилась машина. Застыв, осмотрелся, подмечая вокруг высокие строения, где могли притаиться Кулымовские стрелки.
Зданий было немного: серое четырехэтажное, возвышающиеся вдоль Ефремова в нескольких сотнях метров к городу и еще одно — трехэтажное на той стороне дороги. Скорее всего, в этот самый момент за мной следит расстрелявший машину Михалыча боец.
Я зашагал дальше. Трава мягко проминалась под моими подошвами. Когда я услышал шевеление за машиной, то замер. Из салона, сквозь открытую дверь выбрался человек. Я не видел его за кузовом, но слышал, как он движется, как выползает из салона и падает на траву. Потом он встал, бряцнуло оружие.
— Ну здорово, Врач, — вышел из-за девятки Михалыч.
Лицо его было окровавлено: волосы спутались в сосульки, кровь стекала по лбу на брови. Одежда: джинсы и адидасовская ветровка были выпачканы темными пятнами. Тоже кровь. В руках он держал АКСу и полный магазин патронов. Он щелкнул им о рычажок сброса старого, и пустой магазин упал на траву. Вставив новый, Михалыч, как бы смакуя момент медленно отвел затвор и вернул его на место.
— Не сдох еще, — сказал я.
— Меня так просто не убьешь. А вот ты щас сдохнешь.
Он хмыкнул и нажал на спуск. Когда ничего не произошло, Михалыч занервничал. Я направился к нему.
— Ты убил моего друга, — сказал я.
— Да? — Спросил он, мучаясь с автоматом. — Кого именно? Я даже и не помню.
— А тебе и не нужно помнить.
Я знал что произошло — Михалыч, придерживал затвор рукой, возвращая его на место, тем самым патрон не дослался в патронник. Я не собирался терять времени даром и кинулся к нему, чтобы отобрать автомат. Михалыч не выдержал и бросился на меня, пытаясь ударить автоматом, словно дубиной.
А защитился предплечьем. Ослабший после аварии Михалыч несильно хлопнул автоматом мне по руке и спине. Схватив Мехалыча за грудки, я отобрал Калашников. Пихнул бандоса на траву.
— Сука! — Упал он и стал отползать.
АК остался в моих руках. Я глянул на заклинивший автомат, потом на перепуганного бандита. Не думая ни секунды, я передернул затвор. Застрявшая пуля вылетела и беззвучно упала на траву. Новая гладко зашла в казенник.
— Стой! Стой, Врач! — Крикнул Михалыч отползая. — Ну стой ты! Давай поговорим! Чего нервничать⁈ Я тебя даже не знаю! Ты меня тоже не знаешь! Побазарим — точно найдем общий язык! Я же вижу, что ты не простой лошара с улицы! Ты ж нормальный пацан! А пацаны всегда договорятся!
