Барин 2 (СИ) - Соловьев Роман Васильевич
Замок скрипнул и двери неожиданно приоткрылись. На пороге стоял прапорщик Костюк, с засученными рукавами.
— Пойдемте, господин хороший…
Прапорщик повел меня не наверх, а в дальний конец коридора. Мы вошли в просторную полутемную комнату. Я сразу увидел худощавого голого мужчину, подвешенного за руки к перекладине, ноги едва касались пола.Его спина была в кровавых подтеках, сильно посечена шпицрутенами.
В углу стояла небольшая чугунная печь, труба вытяжки уходила вверх. Возле печи возился крепкий мордастый детина в фартуке кузница. Он приоткрыл топку и зажав в клещах острую пику, тщательно прогревал над огнем. Когда острие пики покраснело, детина подошел к подвешенному.
— Ну что, Вацлав, сейчас тебе Семушка маленько шкурку подпалит…– весело рассмеялся прапорщик.
Связанный увидел раскаленную до красна пику и затрясся, раскачивая руками с веревками:
— Не надо… я все напишу…
— Вот так бы и сразу, чего время зря теряем…– вздохнул прапорщик.– Семушка, развяжи его и дай одеться…
Верзила кивнул, достал из-за пояса кривой турецкий нож и быстро разрезал веревки. Худощавый присел на пол, потирая распухшие руки и грустно взглянул на меня. Я заметил что один глаз у него заплыл, а ухо было почерневшим.
Верзила принес в охапке одежду и небрежно бросил на пол, подтолкнув тяжелым сапогом.
Прапорщик вздохнул:
— Одевайся, Вацлав. Пойдем писать, пока пальчики еще целые…
Он показал на меня:
— Семен, займись пока этим господином.
— Молчит? — усмехнулся верзила.
— Неразговорчивый какой-то… Подполковник Кальницкий утверждает, что он английский шпион.
— Во как… Для шпионов у меня есть кое-что особенное,– рассмеялся верзила. Он потер огромные ладони и сурово взглянул на меня.– Ну что стоишь как оглобля? Сам разденешься или помочь?
Глава 19
Когда здоровенный ефрейтор приблизился ко мне и грубо дернул за ворот сюртука, я влепил ему звонкую оплеуху. Он застыл, удивленно взглянул на прапорщика и приложил ладонь к алой щеке.
Костюк оскалился, сжав кулаки. Врете, суки, за дешево свою жизнь не продам… Я слегка отступил, встав в боевую стойку. Левый кулак чуть вперед, правый у груди. Парочка медленно заходила на меня с обоих сторон.
Двери неожиданно приоткрылись. В камеру ввалился грузный жандарм, следом полковник Кудасов. Прапорщик и ефрейтор сразу вытянулись в струнку.
Полковник печально вздохнул:
— Андрей Иванович, милый мой друг, пойдемте быстрее отсюда…
— Э… ваше благородие…– обратился Костюк,– он же подозреваемый…
— Заткнись, морда рязанская! — рявкнул полковник.–Это мой человек! Я еще к Дубельту пойду, разгонит он скоро вашу шайку-лейку!
Мы вышли на улицу. Стояло раннее туманное утро. Полковник отдал мои документы, бумажник и часы.
— Что же вы сразу обо всем не рассказали этим дуболомам…
— Да я пытался,– пожал я плечами. — А что там в подвале за средневековые пытки?
— Вчера взяли поляка Радышеского, военного медика. Он готовил дома бомбу, хотел устроить покушение на императора. Сообщников выдавать наотрез отказался, пришлось этим живорезам прибегнуть к такому изощренному методу…
— Меня чуть не заставили подписать бумагу, что я английский шпион. Вы вовремя появились.
— Подполковник Кальницкий — придурок редкостный, ему везде шпионы мерещатся. Я обязательно доложу о нем. Скажите, вы в гостинице остановились?
— Да. «Северная Звезда».
Полковник кивнул на карету:
— Немедленно берите мой экипаж. Езжайте в гостиницу и приводите себя в порядок. Без четверти десять я буду ждать вас у Военного Министерства. Не вздумайте опоздать, возможно, сегодня приедет сам император Николай Павлович…
Аглая встретила меня в номере с заплаканными глазами.
— Андрюша, ты где был?
— А разве тебя не предупреждали?
— Нет,– удивилась Аглая.
— Почти сутки в тюремной камере просидел. Случилось легкое недоразумение. Но все уже выяснилось, через три часа мне на Военную коллегию, возможно даже император будет…
— Господи, я всю ночь глаз не сомкнула…
— Ничего, во всем разобрались… Аглаюшка, полотенце мне приготовь и белье, я немедленно в баню… пока буду купаться, френч приведи в порядок.
— Хорошо, Андрюша…
Как только Аглая собрала чистое белье и полотенце, я поспешил в баню. Нужно немедленно отмыться от неприятного тюремного запаха….
К Военному Министерству я прибыл без четверти десять. Полковник Кудасов встретил у центрального входа.
— Андрей Иванович, на Военной коллегии особо не волнуйтесь. Говорите все четко по делу.
Навстречу спешил круглолицый толстячок -капитан.
— Ну где вы ходите, господа?
— Коллегия на десять часов назначена,– спокойно ответил Кудасов.
— Прошу, проходите…
Мы вошли в просторный светлый зал с высоким потолком и огромными окнами. В зале с полсотни деревянных стульев, на торце зала полукругом стояли столы с атласной скатертью. За столами сидели три генерала в парадных мундирах, на плечах эполеты с большими вензелями, аксельбанты и Георгиевские кресты. Сбоку сидел розовощекий чернявый подполковник.
Подполковник сразу привстал, встретил нас у двери и подвел ближе.
— Ваша Светлость!– слегка поклонился мой спутник пожилому генералу с густыми усами. Я догадался, что это военный министр Чернышев.– Полковник Кудасов, Канцелярия Его Императорского Величества. Хочу представить помещика Андрея Ивановича Никитина из Саратовской губернии, о котором ранее докладывали.
Я тоже слегка поклонился. Чернышев небрежным жестом показал, чтобы мы присаживались, и посмотрел записи на столе. Справа от министра наверняка его заместитель, князь Василий Долгорукий. Он с интересом разглядывал меня. Генерала, который сидел по левую руку от министра, я не знал, но его мундир почти весь увешен орденами и крестами.
— Итак, господин Никитин,– произнес военный министр.– Мы внимательно ознакомились с вашим проектом по винтовкам. Вызывали лучших военных инженеров. Дело это действительно нужное, стоящее. У меня только один вопрос. Почему провинциальный помещик так серьезно озаботился вооружением царской армии?
Я привстал со стула.
— Ваша Светлость! Мне, как патриоту, совершенно небезразлична судьба России, а процветание и величие страны, как известно, напрямую зависит от ее обороноспособности. В проекте я привел примеры характеристик гладкоствольного и нарезного оружия. В бою разница весьма значительная. Считаю, девяносто процентов армии нужно вооружить винтовками с казенником, разработать унифицированный патрон, а в дальнейшем обойму. Я прошу вашего разрешение открыть в Царицыне оружейный завод. Все затраты мы полностью берем на себя, к тому же в Царицыне имеются меценаты, готовые вложиться в строительство оружейного завода.
Военный министр отрицательно покачал головой:
— Мы уже совещались по этому вопросу. Военный завод — это не булочная и не кондитерская фабрика. Император Николай Павлович считает открытие в Царицыне еще одного оружейного завода нецелесообразным, у нас в России и так три завода. Тульские оружейники на следующей неделе начинают запускать нарезное оружие, в частности винтовки с зарядом в казенной части. Пока это экспериментальная партия в триста винтовок.
— Я уверен, винтовки себя покажут. Выпускать нужно сотни тысяч единиц…
Чернышев осторожно спросил:
— Помещик Никитин, так вы считаете, войны не избежать? Может у вас есть еще какие-то серьезные предложения?
— К большому сожалению, военного столкновения, скорее всего, не удастся избежать. К тому же османов наверняка поддержит коалиция Англия-Франция…
— Что⁈ — удивился князь Долгорукий.– Откуда у вас такая уверенность?
— Это пока предположение,– парировал я.– Думаю, нужно готовиться серьезно. Лучше кормить свою армию, чем чужую. Даже если будет военный конфликт только с турками, мы должны ответить достойно…
