Мамба в Сомали: Черный октябрь (СИ) - Птица Алексей
— Да, и желательно не по лицу, — наставительно подняв палец, добавил Хасбулатов.
— Ну, это мы умеем, — хмыкнул его собеседник. — А не жалко своих товарищей?
— Кровников своих жалей! — мягко улыбаясь, ответил ему Хасбулатов. — А в наши разборки не лезь и вопросы глупые не задавай. Не твоего ума дело.
— Да без проблем, я просто спросил, — поднял кверху руки Руслан.
— Меньше знаешь, дольше живёшь! Люди готовы⁈
— Всегда готовы, как пионеры!
— Забудь ты о пионерах. Хотя, слова верные. Пионер — это ведь первопроходец. Мы тоже в этом деле первопроходцы: первый раз переворот совершаем. Будем творить историю, как есть. А теперь ступай к людям, жёстко их проинструктируй и завтра, в воскресенье утром начнём.
— Хорошо.
После ухода Руслана Хасбулатов потянулся к телефону и, сняв трубку, набрал нужный номер.
— Алё, Саша, мои готовы. У тебя как дела?
— У нас тоже всё на мази. Завтра полетят к Горбачёву. Его охрану уже арестовали, но сам он ещё не понял, что к чему. Хотя уже сегодня к вечеру поймёт! Ну, а завтра ещё и услышит напрямую.
— Отлично, Саша. Значит, у нас всё получится! И скоро вся власть перейдёт к Ельцину, а через него и к нам!
С того конца провода послышалось довольное кхеканье Руцкого. Обсудив ещё какие-то мелочи, они завершили разговор. После беседы с Руцким Хасбулатов позвонил Иваненко.
— Мои готовы! — кратко проинформировал он его.
— Принял! Ждём сигнала к началу действия. За твоими приедут на милицейских машинах, пусть не поубивают всех. Ждите!
— Без проблем! — отозвался Хасбулатов и положил трубку.
Глава 15
Горбачев
На календаре краснело семнадцатое августа 1991 года. Обычный выходной день, суббота. Рабочему классу всего Советского Союза настало время отсыпаться после трудной трудовой недели или расслабляться в отпуске, кто находился в оном. Ничего, казалось бы, не предвещало беды.
Проснувшись рано утром, Михаил Сергеевич быстро надел белую майку и такие же шорты и бодрой рысцой побежал в сторону пляжа, наслаждаясь пока не распалившимся крымским солнцем. Раиса Максимовна ещё отдыхала, не желая вставать с постели в такую рань. Что делали дочка с зятем с двумя внучками, Михаила Сергеевича интересовало мало. Тоже спят, наверное… Может, в прямом, а может, и в переносном смысле этого слова.
Пели птахи, шумело море, дул приятный морской бриз, и только где-то совсем вдалеке истошно орали чайки. Странно, но своими криками они почему-то напомнили Горбачёву карканье стаи серых ворон в городском парке глубокой осенью. Впрочем, Михаил Сергеевич быстро отбросил это гнетущее сравнение.
Добежав до пляжа, президент СССР глянул в сторону открытого моря. Туда, где покачивался на волнах пограничный корабль. Почему-то в этот раз его силуэт показался президенту СССР каким-то не таким, словно незнакомым, что ли. Наверное, просто сменилось дежурство, и приплыл другой корабль. Как говорится: пост сдал, пост принял!
Не придав этому особого значения, Михаил Сергеевич быстро разделся и, оставшись в одних плавках, с бравым гэканьем энергично окунулся в прибрежную волну. Вода по-утреннему бодрила, и он с удовольствием начал плавать, однако далеко не заплывал. Накупавшись, повернул назад и, выйдя на пляж, ополоснулся, поменял плавки в пляжной кабинке, и довольный собой почапал обратно в здание.
Его часы показывали почти восемь часов утра. Пора на завтрак! Михаил Сергеевич зашёл в комнату, увидел, что жена проснулась и уже прихорашивается возле зеркала, крикнул:
— Дорогая, я на завтрак!
— Хорошо, Миша! — ответила Раиса Максимовна, но её слов он не услышал. Насвистывая песенку, президент СССР шёл прямиком в столовую.
Войдя в обеденный зал, Михаил Сергеевич уселся было за стол, когда в столовую вслед за официанткой зашёл незнакомый ему мужчина.
— А вы, собственно, кто? — опешил Горбачёв.
— Да не волнуйтесь вы так, Михаил Сергеевич! — вслед за мужчиной в столовую вошёл первый заместитель КГБ УССР генерал Евгений Марчук, — всё под контролем.
— Что значит «под контролем»? Что вы тут делаете? Как вообще сюда вошли?
— Как много вопросов, — хмыкнул генерал Марчук. — Я представляю КГБ Украины. Вы арестованы!
— Как арестован⁈ — оторопел от подобного заявления президент самой большой в мире страны, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Где моя охрана⁈ Где Генералов?
— Дача окружена, ваша охрана надёжно изолирована, а генерал Генералов находится под домашним арестом. Никто из ваших людей не оказал нам достойного сопротивления, сдавшись лишь за обещание сохранить вам жизнь.
— Как они могли⁈ Как такое вообще возможно? — искренне негодовал Горбачёв: его возмущению не было предела! — И что вам от меня надо?
— Лично мне от вас ничего не надо. В эти минуты ваш друг и товарищ, господин Ельцин совершает вооружённый переворот в Москве. Точнее, переворот совершают люди по его приказу. Нам же просто поручено на время изолировать вас, ограничив возможность пользоваться служебными телефонами и общаться с прессой. При этом вы можете свободно перемещаться по даче. Правда, делать это придётся под нашей охраной. Не возбраняется плавать, купаться, общаться с родственниками. Не переживайте, это продлится совсем недолго: буквально дней пять, максимум неделю. О текущих новостях вы узнаете по радио, телевизор смотреть вредно. Будете жить не хуже, чем прежде! А может быть, даже лучше: ведь ни забот, ни хлопот. Но я честно вас предупреждаю: попытка побега рассматривается как попытка самоубийства. Вы же не хотите утонуть в море?
— То есть вы захватили власть и угрожаете лишить меня жизни?
В этот момент в столовую вплыла Раиса Максимовна, одетая в белоснежный элегантный костюм, и тут же с недовольством уставилась на двух незнакомых мужчин.
— О чём ты разговариваешь с этими людьми, Миша?
— Нас арестовали, Рая!
— Что-о-о? Да как вы смеете⁈
Раиса Максимовна, не сдержав эмоций, подняла было руку, намереваясь ударить Марчука. Однако тот быстро перехватил её ладонь и намертво зафиксировал своими цепкими пальцами. Второй мужчина тут же выхватил пистолет и направил его Горбачёву в лицо.
— Вы делаете мне больно! — воскликнула Раиса Максимовна.
Марчук же, явно наслаждаясь, сжал её кисть ещё сильнее и, наконец, оттолкнул от себя её руку. Горбачёва пошатнулась, сделала невольный шаг назад и, врезавшись боком в богато сервированный столик, лишь чудом не растянулась на полу.
— Мы настроены серьёзны, — довольно зло произнёс Марчук. — И либо вы начнёте выполнять все наши требования, либо мы посадим всех вас в подвал и просто запрём там на неделю. И жрать, и спать, и гадить будете там же.
— Раиса, сядь. Ты же видишь: это не розыгрыш, — мягко, явно стараясь успокоить жену, сказал Михаил Сергеевич. — Не надо усугублять. Видимо, меня предали. Мы остались даже без охраны. Давай примем всё, как есть.
— Но как же так? Как так⁈ — причитала Горбачёва, потирая пострадавшую руку. На её глазах выступили слёзы то ли боли, то ли отчаяния.
— Вот так, — коротко резюмировал Марчук. — Вы пока кушайте, у нас ещё будет достаточно времени для разговоров. Приятного аппетита!
Сказав это, генерал вышел. Вместо него в столовую с не менее решительным видом вошли сразу двое: вооружённый автоматом мужчина и женщина с кобурой на поясе. Пистолет из неё она, правда, не вынимала, но и торчащая рукоятка ПМ, и висевшие рядом стальные наручники не оставляли у присутствующих никаких сомнений в том, что приставленная к ним охранница в любой момент ими воспользуется.
Завтрак прошёл в тягостном молчании. Не радовало ни персиковое мюсли, ни феерический омлет из перепелиных яиц и свежей зелени, ни… Короче, ничего больше не радовало, и кусок в горло не лез. Чуть позже (тоже в сопровождении вооружённых людей) в столовую пришли и дочь Ирина с зятем Анатолием. С ними же были и обе внучки. В их глазах застыло беспокойство, однако при посторонних они предпочли никого ни о чём не спрашивать.
