Знать. Книга VII - Влад Андреевич Туманов
По её лицу я видел, что ей очень некомфортно находиться в таком обществе. И это ей, девушке, которая большую часть своей сознательной жизни проторчала в собственном клубе или ресторане. Простыми словами, была не обделена вниманием. Как мужчин, так и женщин. Да и на подобных «куриц» тоже насмотрелась.
— Ты чего? — я прижал её поближе и улыбнулся. — Переживаешь?
— Мне не очень комфортно находиться среди этих «барби», — ответила Катя и надула щёчки. — Ты специально привёл меня сюда, чтобы натолкнуть на мысли об увеличении чего-либо? У Марии больше, и ты хочешь, чтобы я тоже себе увеличила?
— Чего? — я удивлённо вздёрнул бровями. — Катя, ты о чём? Не надо ничего увеличивать или менять. Меня в тебе устраивает всё. Вдоль и поперёк, ты прекрасна! Мы здесь по делу.
— Да знаю я! — Катя отвела взгляд, стараясь подавить ехидную улыбку. Вот те раз! Она нарывалась на комплименты? А я повёлся…
— Господин Громов! — рядом со мной нарисовался местный официант. — Вас ожидают за восьмым столиком. Прошу, пройдёмте.
Удобный сервис. Мы с Катей специально опоздали, заранее позаботившись и о столике, и о том, чтобы Щуку к нему проводили раньше нас. Хотел дать ему время всё проверить, изучить и убедиться в безопасности. Пускай расслабится.
За столом нас и в самом деле уже ждал Щука. С двумя мордоворотами, будто недавно выскочившими из тюрьмы. Очень неприятные личности, и даже пахло от них так себе. Даже прохожие оглядывались в нашу сторону и что-то обсуждали. Что же поделать, дамочки. Потерпите. Сегодня здесь произойдёт история. Не для вас, вы о ней никогда не узнаете. Но криминальный мир изменится. Может, и не навсегда, но точно надолго.
— Доброго вечера, — я расстегнул китель и сел на полукруглый диван. Рядом приземлилась Катя. — Как Ваше ничего?
Щука стрельнул в меня глазами и презрительно хмыкнул, после чего посмотрел на Катю.
— Везде таскаешь с собой свою шалаву? Отдаю ей должное, в жизни она смотрится лучше. Но сиськи мелковаты, как по мне!
Катя презрительно фыркнула, но взгляд вниз скосила, будто проверяя, всё ли там в полном порядке. Значит, её всё же кольнул тот факт, что у Марии больше. Эх, надеюсь, она не побежит себе ничего исправлять?
— Екатерина не только моя невеста, но и юрист. Прошу относиться к ней нейтрально. Любое слово в её адрес вслед за предыдущими повлечёт за собой непоправимые последствия. — ого, как завернул. Это на меня так «магия» этого места действует? Слышал я, что здесь и в самом деле есть специальная магия, которая накладывается на всех посетителей. Успокаивает их, расслабляет и, в целом, располагает к тому, чтобы тратить больше денег. И, конечно же, защищает от отравлений и тому подобных неприятностей. Но, насколько я ощущаю энергию вокруг, это всего лишь слухи. Так что, если кто-то решит кого-нибудь отравить, проблем это не составит. Но вряд ли кто-то станет такое проворачивать. Слухи ведь ходят, а значит, и люди ведут себя осторожней обычного.
— Хрен с ней, с этой сукой, — Щука втянул сопли в нос и посмотрел на меня. — Ну, фраер, зачем позвал?
Думаю, такое можно спустить ему с рук.
— Хотел обсудить одну вещь. Точнее, вот эти документы, — я широко улыбнулся. — Но перед тем, как к ним перейти, давайте поедим и чего-нибудь выпьем. Заодно обсудим былое. Я не хочу ссориться, напротив, жажду мира.
— Я не буду здесь ничего есть или пить.
— Не стоит себя сдерживать, — я не снимал с лица улыбку. — Я за всё заплачу. Выбирайте всё, что пожелаете.
Глаза Щуки загорелись от удивления, и он бросил косой, едва заметный взгляд на стопку документов, которые Катя прижала к груди. Зуб даю, он представляет, как они пахнут. И я не про документы.
Думал он недолго, секунд пять. Но, когда решился, не стал себе ни в чём отказывать. И заказал еды почти на сотню тысяч Орланов. Это вместе с выпивкой. Одна только бутылка водки, объёмом в пол-литра, стоила пятьдесят тысяч. По сто Орланов за грамм. Ужас! Я столько Эмилю когда-то платил за поездки на такси, а сейчас готов раскошелиться на какой-то алкоголь. Ладно, это нестрашно, ведь это вложение в будущее. Мне нужно, чтобы он расслабился и ни о чём не подозревал. Пока что.
Когда еду и выпивку принесли, мы начали вести самую непринуждённую, на первый взгляд, беседу. Щука даже не подозревал, что за время всё этой беседы я понемногу вливал в него свою энергию. И не просто так, а для того, чтобы вызвать у него обильное потоотделение и сильный жар. Спустя минут десять разговора, он уже стал замечать неладное. Расстегнул воротник рубашки, начал посматривать на графин с водкой. И на меня.
Когда он увидел на моём лице язвительную ухмылку и поймал пересечение наших взглядов с официантом, который сразу после этого удалился, он всё понял. Хоть и неверно.
— ТЫ! — он вскочил, но, поняв, что за ссору здесь его могут и убить, замолчал и сел обратно. Но продолжил кричать на меня шёпотом. — Что ты сделал⁈
— Я? — улыбнулся. — Ничего, а что с тобой? Тебе плохо?
— Сука! Ты меня отравил⁈
— Нет, я тебя не травил, — я посмотрел в сторону. — Это был тот официант. Я его подкупил. Знаешь, яд, который сейчас попал в тебя, очень редкий и чрезвычайно едкий. Хочешь узнать название?
— Пошёл ты! — он вдруг закашлял и, кажется, стал задыхаться. Но я-то знаю, что это психосоматика. В нём нет ни капли яда.
— Раз не хочешь знать название, расскажу о свойствах. Сначала жертва яда испытывает сильный жар. Затем её бросает в холод, она начинает задыхаться. Приток кислорода в кровь уменьшается, но даже так, жертва ещё может дышать и всё чувствует. Спустя два часа начинает сильно чесаться всё тело. Так сильно, что человек начинает рвать на себе кожу. Лишь бы это чувство ушло. Но как бы сильно он не старался, этого не происходит, и смерть, как бы тебе того не хотелось, не наступает. Агония длится около пяти часов, после чего наступает последняя стадия. Стадия паралича. Всё тело сковывает, ты не можешь двигаться, а по телу, волнами, проходит колющая боль. И чесотка, по сравнению с ней, покажется тебе пустяком. И только по прошествии ещё двух часов ты начнёшь умирать. Правда, тут я не могу ручаться, сколько именно времени это займёт. Я слышал, что какому-то мужчине не повезло, и он прожил в состоянии «гниения» где-то неделю. Сердце не хотело останавливаться, пока он не истощился.
— Урод! — Щука ударил по столу, чем привлёк внимание гостей, но я махнул им рукой, и они отвернулись.
— Тише, тише! — я улыбнулся и потянулся во внутренний карман кителя, достав оттуда флакон с фиолетовой жидкостью. Простая вода, подкрашенная пищевым красителем для яиц на пасху. — А вот и противоядие! Ты ведь хочешь его получить?
Щука попытался выхватить его из моих рук, но я не дал ему этого сделать, спрятав бутылёк в руку и убрав её под стол. На моём лице сияла ухмылка, а вот Щука был готов взорваться и, кажется, начал чесаться. Эх, великая сила мысли! Я уже даже его энергией не подпитываю, а он верит во всё, что я говорю. Может, стоило ему сказать, что от воздействия яда он в нормального человека превратится? Хотя, нет. На такое даже психосоматика неспособна.
— Отдай! — Щука стало ещё хуже, и он уже не мог стоять. Он снова сел обратно на диван и схватился за горло рукой. Ему стало тяжелее дышать. Его охранники при этом не знали, что делать. Вряд они были квалифицированными врачами и могли ему как-то помочь. А бить мне здесь лицо сродни самоубийству. Найдутся охранники покруче, которые мигом выведут их за пределы этого места и на сломанных пальцах объяснят, почему так делать нельзя. Даже если «хозяин» приказал. Что касается меня. Я совсем не переживаю, что мне за что-нибудь предъявят. Я сижу спокойно, никого не трогаю. В случае, если Щука начнёт кричать, что его отравили, первая же экспертиза покажет обратное. И мне ничего не будет. Да и место я специально выбрал такое, чтобы было поменьше лишних глаз. И сейчас, когда Щуке стало плохо, его мордовороты сами закрыли единственное место, откуда на нас
