Анти-Горбачев 2 (СИ) - Тамбовский Сергей

— А вторая и следующие? — продолжил настаивать Романов.

— Японский театр Кабуки и Пекинская опера, — выдал Куэльяр, — что первое, что второе — это феерия какая-то.

— Дэн пригласил меня в Пекин в следующем месяце, — задумчиво продолжил Романов, — наверно надо посетить эту оперу, раз вы так настоятельно рекомендуете…

— Обязательно, мистер Романов, — горячо поддержал Перес, — гарантирую, что не пожалеете.

— А Красная площадь вам как? — продолжил свои этнографические вопросы Примаков.

— Мавзолей вашего лидера больше всего впечатлил, — ответил Перес, — это прямая связь с древним Египтом — там умерших вождей мумифицировали в назидание потомкам.

— И это все, что у вас осталось от Красной площади? — усмехнулся Романов.

— Совсем не все, — начал защищаться Куэльяр, — собор этого вашего святого…

— Василия Блаженного, — помог ему Примаков.

— Да, Василия… весьма и весьма оригинальная постройка — причудливая такая смесь западной храмовой архитектуры с восточными традициями… в Багдаде я видел что-то похожее, но очень отдаленно.

— Вообще-то официально он называется «Храм Покрова на рву», — сообщил Примаков, — а Василий Блаженный это народное название… сделали его два русских зодчих, Барма и Постник, а царь Иван Грозный, увидев такую красоту, распорядился по легенде выколоть им обои глаза, чтобы не повторили подобное в другом месте.

— Когда жил ваш Иван Грозный? — справился Перес.

— В 16-м веке, — дал ему справку Примаков.

— Ну в том же 16-м веке нашу территорию осваивали испанские конкистадоры, Кортес, Писсаро, а еще де Кессадо и Вальдивия. Они и похуже творили вещи, чем Иван Грозный. А собор великолепный… на чудо света наверно не потянет, но где-то рядом.

А в то же самое время на южном склоне горы, примыкающей к Степанакерту, производили последние приготовления в стрельбе двое мужчин в натовской камуфляжной форме. Оба они были явно тюрко-арабского происхождения, оба без бород, но давно небриты, оба неразговорчивы. И еще от них исходили явные волны биологической угрозы, страха и ненависти Одного звали Рашид, второго Ахмад.

— Надо было сдвинуться правее, — сказал Рашид напарнику, — там зеленка гуще.

— Не надо, — угрюмо отрезал Ахмад, — оттуда пути отхода хуже… по открытой местности придется выбираться.

Один вытащил из вещевого мешка сложенную винтовку Драгунова, другой вынул из сумки разобранный Варрет М-82, а затем они споро и слаженно собрали свои устройства и начали обустраивать лежки.

— Давно работаешь с этой штукой? — спросил Рашид.

— Второй год, — ответил Ахмад, — а ты?

— А я с 79 года, как в Афган вошли, так и не расставался.

— На какую предельную дистанцию стрелял? — поинтересовался Ахмад.

— Километр, — пояснил Рашид, — вторым выстрелом, правда, попал при этом. А ты на какую?

— 800 метров… но убрал цель с первого выстрела. Тебе сколько обещали за успешное выполнение задания? — неожиданно перепрыгнул он в сторону.

— Десять тысяч зеленых, — честно ответил Рашид, — а тебе?

— Мне тоже десять тысяч, но саудовских риалов, — сказал, немного подумав, Ахмед, — риал к доллару сейчас примерно 3,5 к одному.

— Накололи, суки, — беззлобно выругался Рашид, — ну ничего, сочтемся как-нибудь. А как мы клиентов узнаем? Мне только очень косвенные данные сообщили.

— Очень просто, — отвечал Ахмед, — они будут втроем под усиленной охраной и на трибуне… вон ее уже поставили, — и он показал, что именно там поставили.

— Вижу… — отозвался Рашид, — начало митинга в 15.00 по местному?

— Так нам сказали, — согласился Ахмед, — но на практике начало может сильно сдвинуться.

— Давай договоримся — ты кого на себя берешь? — спросил Рашид.

— Давай я левого, ты правого, а того, что в центре будет, вместе сделаем, — предложил Ахмед.

— Договорились, — согласился Рашид, в десятый раз проверяя наличие патрона в стволе

Романов, Перес де Куэльяр и Примаков действительно должны были выступить на импровизированном митинге в Степанакерте, посвященном знаковому событию в жизни республики — голосованию по национальному размежеванию. Само голосование проходило буднично и без событий, никаких эксцессов отмечено не было. По самым предварительным итогам десять из двенадцати районов Карабаха проголосовали за Армению, а два за Азербайджан. И теперь по мысли организаторов этого действия неплохо бы было подбодрить жителей, собравшихся на главной площади города — для этого и сколотили временную трибуну прямо у стен республиканского обкома КПСС.

— Григорий Васильевич, — остановил троицу, готовившуюся взобраться наверх, неприметный сотрудник девятки, — есть непроверенная информация о готовящемся террористическом акте.

— И что дальше? — задал вопрос Романов.

— Есть мнение, что сейчас на трибуну должен подняться ваш двойник.

— А иначе что будет?

— Иначе возможен летальный исход, — медленно и печально пояснил охранник.

— А Куэльяр с Примаковым как же?

— На них у нас двойников нет, но можно задействовать примерно похожих типажей… одетых в пуленепробиваемые жилеты, конечно…

— Сейчас я посоветуюсь с коллегами, — пообещал ему Романов и повернулся к своим компаньонам…

Конец второй книги