Кровная месть (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Потому тебя и изгнали? — Аркан ходил туда-сюда по площадке наверху барбакана, разминая конечности и растирая ушибы, нанесенные ему тангаром. — Говоришь то что думаешь и не думаешь, что говоришь?

— Да, будь я проклят! Да! Я первый сказал ему о фоморах на нижних уровнях, и этот ублюдок не придумал ничего лучше, как обвинить меня! Меня! Разгарнак! Я по его архи-нахрен-важному и архи-всраку-нужному мнению слишком глубоко копаю! Это ж надо такое придумать: не будь моего забоя — не выплеснулось бы наружу дерьмо! — тангар по всей видимости долго копил в себе злость. — Так я вот что скажу: я копал, копаю, и буду копать, потому что я гном! Гном от пяток до макушки и это в моей натуре — копать так глубоко, как только можно, пока кровь из ушей не потечет, кожа не полопается от жара земного и сердце не начнет выскакивать через глотку! Мало я приносил ему сокровищ? Мало рудных жил нащупал? А стоило мне нащупать туннели фоморов, которые шли аккурат по нашими домами, и принести его ублюдскому величеству мешок с головами чудовищ — как тут же я оказался виноват! Это как понимать⁈

Ёррин ухватил деревянный тренировочный щит особым хватом, сделал несколько быстрых, неожиданно легких для его массивной туши шагов, крутанулся вокруг своей оси — и странный метательный снаряд с гудением улетел куда-то к далёкой кромке леса, с завыванием рассекая воздух. Похоже, от воспоминаний «легендарный вождь» совсем рассвирепел.

— Так! — сказал Аркан. — Ты сражался с фоморами? Мне нужны подробности: когда появились, где, как выглядели, сколько их было… Как вы справились с ними. Показать на карте сможешь?

— Показать на карте расположение царства Ингемара? Вход в Ромсдар-Дум? А ключи от пещеры где деньги лежат тебе не дать? — усмехнулся тангар. — Ладно, ладно, мне уже до сраки Ромсдар, Ингемар, его озабоченная сестра и все фоморы, которые прямо сейчас, наверное, уже отгрызают сраку и жопу его тупейшему величеству… Только помни — мы заключили договор — как равный с равным. Я расскажу тебе, ты — расскажешь мне. Ты ведь тоже сражался с фоморами, верно? Вот и поведай первый — когда это было?

Рем почесал затылок:

— Выходит — прошлой весной. Точно — эльфы-тъялери праздновали Эостру, а потом, буквально через неделю, и началась самая дичь… Мы тогда служили наемниками под началом полковника Разора, нанялись к Светлым Владыкам города-государства Доль Наяда, что за Последним морем.

— Вот! — глаза Ёррина загорелись. — Вот именно! Тогда я впервые наткнулся на их следы в штольнях — но никто мне не поверил! А я знал, я говорил… На Остару всё и случилось! Я был в забое, работал как обычно — плевать на праздники, если работа не закончена. Весь день мне чудились голоса и бормотание, шарканье и шорохи вокруг… Думал уже всё — докопался до самой Преисподней и клямка в башке брякнула! Хотя по расчетам до адского пекла мне предстояло пробиваться еще пару месяцев… Говорят — Преисподняя находится на глубине сорока верст, но точно никому проверить не удавалось. Может, мне удастся, м-да… Я бы там у чертей шороху навел, натянул бы им жопы на сраки. М-да… Значицца, долбил я породу, чуял богатые полиметаллические руды близко-близко — там вулканогенные, понимаешь, породы, кислого состава, и галенит начал попадаться уже… А потом кирка вдруг — гоплык!

Гном развернулся и потопал к люку на винтовую лестницу.

— Э-э-эй, легендарный вождь! Что значит «гоплык»? — Аркан засобирался следом. — Какой-такой "гоплык?

Про «гоплык» дослушать удалось только во время еды.

Близилось время ужина, и, по заведенному самим Буревестником обычаю, вся дружина столовалась из одного котла, в одной большой зале. Но из-за интриги, созданной тангаром, Рему пришлось только обозначить свое присутствие. Он прошел меж лавками, на которых сидели дружинники, к раздаче, и, прочитав короткую молитву, разломил хлеб, макнул ломоть в мясную подливу, откусил кусок и поднял вверх кулак с пришедшим от прежних жестом одобрения — оттопыренным большим пальцем.

Тут же воины набросились на еду, активно шевеля челюстями и звякая ложками о миски. Ёррин Сверкер и Рем Тиберий Аркан взяли подносы со своими порциями — не чинясь, и перебрались на кухню, в закуток у камина, отпустив перед этим поваров с поварятами. Пуская отдохнут мол, свое дело они сделали… Да и подслушивать господские разговоры не следует.

— Так что там «гоплык»-то?

Ёррин орудовал ложкой и жевал так, что борода ходила ходуном, а на потной от каминного жара лысой башке вздулись вены. Говорил он с набитым ртом и при этом энергично жестикулировал:

— Кирку уронил в стену! Провалилась она туда — гоплык, и нету кирки! Вот как тут, когда мы Сверкер-Дум нашли! Полость там была, а оттуда — вонища перла! Как будто стадо носоруких чудищ там неделю жило и срали все они только под себя! Я на что парень крепкий — но меня чуть не вывернуло. Думал — газ! Ан нет — из этой дырки голоса и бормотание доносились… Я и разведал — потихоньку. Пролез туда, прошелся немного, вдоль стеночек. Веришь, нет — огромные туннели, вот как эта вот кухня высотой и шириной! Все стены — размалеваны всякой гадостью и непотребствами! Кругом — дерьмо и следы, не похожие на следы детей Творца… Кривые, а-сим-ме-трич-ны-е! Я слыхал про фоморов от своего деда, но самому схлестнуться не доводилось. Но про них подумал сразу. А тут нате выньте! Сразу пятеро на меня вышли. Один с пузом, второй без пуза, у третьего три глаза, у четвертого — один, а пятый — что твоя жаба! Где рожа, где жопа — не разберешь! В общем я на них набросился и всех укокошил киркой, хотя они и потрепали меня знатно. Тела утащил в забой, дыру за собой камнем заложил, грунтом покрыл — черта с два они узнали, куда ихние ублюдки пропали… Вот! Я, конечно, пошел к царю. Я ведь — патриот, можно сказать!

— Патриот? — удивился Рем.

Странно было слышать это слово от тангара, но в общем-то — почему бы и нет?

— Патриот! Ну да, величество я всегда материл последними словами всегда, потому что он тупой как… Как тупица он тупой! Но за Ромсдар-Дум добровольцем я три раза воевал лично, и еще два раза — выводил хирд Сверкеров, как полагается по закону. И четвертину для Престола всегда отдавал. Так что — почему это я не патриот? Пришел в чертоги Ингемара, ждал шесть часов пока этот мудень меня примет, сунул ему под нос мешок с бошками тварей! А он и говорит: мол забой свой, Сверкер, завали, и хлебало свое — тоже завали! Чтобы ни одна живая душа не узнала про то, что ты видел. А надо сказать — у нас детки и женки пропадать стали. Не так чтоб много, и из не самых достойных семей, но… Это ж детки! Я, например, тоже ходил со своими Сверкерами, по дальним штольням ребятню искал, и под Солнце тоже выходил… Потому что я…

— Патриот, я понял, — кивнул Аркан.

— Вот именно! А он мне — «чтоб ни одна душа…» Так что забой я завалил, но не совсем. И хлебальник свой завалил, но родственников жестко наставил — держать брони и оружие наготове! И когда дети опять пропали, то не стал говорить Ингемару Тупейшему об этом, а исполчил своих и мы отправились в мой забой… Твари скрывались там же, в этих самых туннелях. И, черт бы меня побрал, если мы не устроили фоморам сраный геноцид! Их там было не меньше тысячи, может даже две, и они держали у себя детей из самых дальних форпостов Ромсдара! Там нашлись детишки наши, а еще- Форкунгов, Харейгов, Биргеров, и черт знает кого еще! Ребятишки были совсем измученные, истерзанные этими сраными фоморскими бесенятами! Бесенят мы топтали сапогами без всякой жалости…

Слово «геноцид» из уст тангара звучало еще более противоестественно, чем «патриот».

— Ты много книг прочел? — спросил Аркан.

— Пф! — сказал Ёррин. А потом изменил тон и провозгласил: — « Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь!»

— Даже так? Это потому ты такой сердитый и материшься через слово?

— О-о-о-о! — поднял палец Сверкер и разразился еще одной цитатой: — «Много книг составлять — конца не будет, и много читать — утомительно для плоти!»