Жребий некроманта. Надежда рода (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Иван, в кабинете декана тебя ждут господа полицейские. Умоляю тебя, говори им только правду. Не подведи академию. Такое горе произошло, такое горе.

— Я в курсе. И у меня не было даже мысли врать, — отчеканил я и двинулся по коридору следом за торопливо идущей женщиной.

Она привела меня в уже знакомый кабинет. И тут помимо декана обнаружились двое средних лет мужчин в форме. Один из них носил висячие усы, как у моржа. А другой — щеголял залысинами и у него на поясе имелась сумка для заклятий. Видимо, он маг.

— Вот, Иван Корбутов, — прогудел декан, указав на меня рукой. — А я, пожалуй, откланяюсь. Не буду мешать вам, господа.

Дмитрий Александрович ободряюще кивнул мне и вместе с преподавательницей покинул кабинет. А я остался наедине с полицейскими. Они тотчас впились в меня изучающими взглядами, которые проникали в самую душу. И мне стоило немалых усилий сохранять на физиономии грустное выражение.

Но я даже не вздрогнул, когда маг с залысинами предложил мне прокуренным голосом:

— Присаживайтесь.

— Благодарю, — пробормотал я и прижопился на свободный стул.

— Моё имя Никифор Фомич. Я главный следователь Четвертого отделения полиции. Моя задача раскрывать преступления, связанные с применением магии, — представился полицейский, от которого разило крепким табаком. — А это мой коллега — Пёрт Иннокентьевич. До нас дошли сведения, что вы вчера вместе с Николаем Румянцевым откушивали в трактире Сладкая репа.

— Всё так, всё так, — покивал я, прямо глядя на служивых. — Анастасия, царство ей Небесное, предложила мне познакомиться с её братом. Он же некромант… был некромантом. Я и согласился. Мне было интересно свести знакомство со своим более опытным коллегой.

— И о чём же вы беседовали? — спросил другой полицейский, сухо покашлял в кулак, достал из обычной кожаной сумки лист бумаги, письменные принадлежности и приготовился записывать мои показания.

Я в подробностях пересказал мужчинам все байки и забавные случаи, которые мне поведал Николай, а затем пожал плечами и продолжил:

— Мы выпили по последней кружке пива и вышли из трактира. Румянцев предложил поймать извозчика на соседней улице. Я ничего не имел против. Так что мы прошли через проулок. А уже там Николай практически сразу заприметил извозчика. Он сел в его бричку. И тот повёз его домой. А я решил не идти в общежитие, а… — тут я нервно облизал губы, чем привлёк внимание полицейских, и тихонько выдохнул: — к девке пошёл. Ну, вы понимаете… Я парень молодой, подвыпил.

Маг-полицейский понятливо кивнул, сверля меня цепким взглядом. А его коллега попросил:

— Назовите имя и адрес этой девушки.

— Её зовут Ангелина. Мы познакомились совсем недавно. Она снимает квартиру в Ткацком переулке в доме номер четырнадцать на втором этаже в конце коридора, — без запинки выдал я, отчаянно надеясь, что девушка всё-таки меня не сдаст. В противном случае мне придётся рассказать правду, и хрен его знает к чему она приведёт, пусть даже я ни в чём и не виноват. Мне, кажется, всё равно найдётся не один ушлый аристократ, который попытается с выгодой для себя использовать мою ситуацию.

— А что вы в целом можете сказать о покойном Николае? Как он себя вёл в тот вечер? — спросил усатый и снова закашлялся. Кажется, его донимал бронхит.

— Мне показалось, что он нервничал. Иногда отвечал невпопад, словно о чём-то думал, — принялся я врать, старательно морща лоб, будто вспоминал детали той встречи. — А под конец вечера настойчиво предлагал поехать с ним. Но я отказался.

— Что вы говорите, — удивлённо приподнял брови Никифор Фомич. Он перекинулся быстрым взглядом со своим коллегой и проронил: — Вам крупно повезло, Иван, что вы отказались. Возможно, Николай и вас бы принёс в жертву. По словам соседей, он в последние дни ходил сам не свой, часто ругался с сестрой.

— Да вы что! — ахнул я, изобразив мимолётный испуг. — Вот это мне повезло! Может быть, я чем-то ещё могу помочь вам?

— Нет. Мы узнали всё, что хотели. Теперь на очереди ваша подруга Ангелина. Если она подтвердит ваши слова, то мы больше никогда не увидимся, — проинформировал меня полицейский с усами и протянул мне бумагу с показаниями, дабы я прочел ее и подписал.

Мой взор быстро пробежал по неровным строкам, а рука добавила под текстом «с моих слов записано верно» и поставила подпись.

— Всего доброго, Иван, — вежливо пожелал старший следователь и скользнул по мне задумчивым взглядом. Кажется, его что-то насторожило в моём рассказе…

Часть III. Второй после Смерти

Глава 17

В тот же день, когда меня допрашивали полицейские, я вместе с Шуриком отправился в район, в котором жил Алёшка. Извозчик высадил нас на перекрёстке, а дальше мы потопали вдоль неряшливых домов. При этом на нас была самая неказистая одежда, которая имелась в наших гардеробах. Мы напялили её, чтобы не привлекать к себе внимания. И, в принципе, я мог прокатить за местного жителя, но вот Сашка… Он, сгорбившись, шёл с сумкой в руке, испуганно зыркал по сторонам и косился на заходящее солнце.

Я бросил на него недовольный взгляд и грубовато проговорил:

— Да не трясись ты. Нормально всё будет.

— Почему здесь? Разве нельзя было найти другое место? — проблеял Корбутов, косо посмотрев на заросшего щетиной звероватого вида мужика. Тот сидел на ступенях дома и латал старые стоптанные сапоги.

— Нет. Мы с Лёшкой уже по телефону всё обговорили, — раздражённо пробурчал я. — Куда он ещё мог привезти пяток горгулий? В какой район города? А здесь — всем на всё по хрену. Сюда даже полиция не заглядывает.

— То-то и оно, — поёжился Шурик.

— Да всё уже. Пришли. Судя по описанию, нам нужно вон в то здание, — ткнул я пальцем в сторону приземистого строения из красного кирпича. Кажется, в нём раньше располагалась какая-то фабрика или мастерская. Но сейчас оконные рамы оскалились остатками разбитых стёкол, по стенам змеились трещины в палец толщиной, а часть крыши рухнула.

— Жуткое место, — передёрнул плечами Санек и ещё больше помрачнел. Сегодня явно был не его день: и Анастасия погибла, и я его припёр в столь «дивное» место. А ведь впереди самое «сладкое».

Пока же я осмотрелся, никого не увидел, схватил брата за плечо и вместе с ним нырнул внутрь здания. Там было темно, но мы предусмотрительно прихватили с собой керосиновую лампу. Шурик вытащил её из сумки и запалил. Тотчас тусклый дрожащий свет сорвал покров темноты — и мы увидели мутные лужи воды, ковёр из мусора, вздутые тушки крыс, обглоданные кошачьи костяки и проржавевшие станки.

— Почти как у тебя в комнате, — мрачно пошутил я, похлопав Шурика по спине. — Пошли в подвал. Алёшка уже должен быть там. Только иди позади меня, чтобы свет не слепил меня.

— Хорошо, — обрадованно кивнул братец. Ему явно понравилась моя идея.

Я на всякий случай вытащил револьвер и осторожно потопал к полуразрушенной лестнице, которая вела вниз. Почти каждый мой шаг сопровождался треском осколков стекла и возмущённым крысиным писком. Серые вредители зло блестели из темноты красными глазками, но благоразумно не нападали. Так что мы с Саньком спокойно добрались до лестницы и спустились в подвал. Тот встретил нас влажными стенами, звуками капающей воды и огоньком ещё одной лампы.

— Наконец-то, — радостно бросил Алёшка, заметив нас. — Мне уже надоело здесь сидеть. Того и гляди, крысы сожрут. Давайте скорее начинать. Я даже площадку под руны подготовил.

— Молодец, — искренне похвалил я старшего брата, увидев чистый от мусора участок пола. Он вполне подходил для заклятия. А чуть в стороне от него лежали чем-то опоенные горгульи. Их можно было счесть мёртвыми, если бы не медленно вздымающиеся узкие грудные клетки.

Горгульи напоминали худющих обезьян с кожистыми крыльями летучих мышей. Их тела оказались покрыты редкими, седыми волосками. А из чуть удлинённых пастей торчали жёлтые клыки. На глазок, каждая из горгулий имела рост около полутора метров, а вес — килограммов пятьдесят, не больше. И помимо того, что звери были под воздействием какого-то снадобья, их когтистые задние и передние лапы оказались крепко связаны верёвками.