Шайя (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Она не слышала, как забегала сама Илая и ревниво посматривая на посапывающую мастерицу, поучала Шайю, чтобы та гнала халявщицу и халтурщицу в одном лице, а когда, неприятно потрескивая, загудела парочка дронов, случайно приблизившаяся к ней, то женщина расстроено отошла в сторону.

— Вот уж никогда не думала, что не буду рада усилению своей энергетики, — огорчённо пожаловалась она и, собрав в комок ворох сухой травы, неожиданно кинула его в спящую Денэру.

— Вставай, спящая пророчица! Иди, твори свои картины! — задорно крикнула Илая и напевая что-то бравурное, отправилась восвояси, а потом, не поворачиваясь, крикнула:

— Вечером принесу молока!

Так и повелось. Денэра приходила с утра и уходила вечером, весь день проводя в укрытом деревьями уголке сада.

Цер с Ниярди в ближайшие же выходные обустроили для неё там уютный уголок, а Шайя носила ей еду. Правда, мастерица ела как птичка! Во всяком случае, по сравнению с самой девочкой и парнем.

Картины у женщины получались всё лучше, но из-за того, что толковать их можно было по-разному, бессмысленно было ориентироваться на них, как на пророческий элемент. Хотя Денэра загадочно улыбалась и непонятно отвечала: «Зато теперь точно сбудется»

Сакр говорил, что предсказания — вещь очень тонкая и переменчивая, если сама Вселенная не одарила даром прорицания. А дядька Дамир был убеждён, что Денэра выпестовала совершенно другой дар. Она раньше видела множество вариантов развития интересующих её событий и толку от этого не было, но теперь она научилась выбирать самое лучшее будущее и словно бы фиксировала его, выкладывая ниточками понравившийся ей миг.

Однажды женщина положила на кровать Шайи свёрнутую в рулон свою новую работу. Развернув её, девочка увидела берег знакомого озера, улыбающуюся себя; занятого чисткой овощей Цера, которого узнала по характерной позе; отдыхающего Ниярди в тени дерева в белой рубашке и ботинках, которые здесь никто не носил; и трёх молодых мужчин.

Один из гостей сидел на большом камне, что торчал прямо из воды, и было очевидно, что он ловит рыбу, второй сидел, замерев со стрекозой на носу, а третий стоял чуть в стороне, и можно было предположить, что он улыбался.

От всей картины веяло счастливым мгновением, которое поначалу кажется ничем не примечательным, но потом именно его вспоминаешь с неким сожалением, что вот ведь был тогда счастлив и не понял, не растянул тот момент, не насладился так, как мог, не придал должного значения.

Шайя аккуратно гладила картину ладошкой, даже не замечая, что улыбается.

Правда, улыбка у неё была какой-то грустной. Она попыталась понять, почему Денэра потратила столько сил, чтобы запечатлеть именно этот миг?

Что в нём важного?

Будет ли он судьбоносным и как вообще ко всему этому относиться?

Была бы Шайя выложена на этой картине девушкой, тогда было бы понятно в каком русле думать, а тут — явно грядущее событие этого года.

В первые же выходные Шайя попросила у профессора заказать красивую рамку в городе для этой картины, а потом у неё уже не осталось времени гадать, что да как.

Этим летом она не собиралась сажать зерновые, но у неё увеличилась огородная зона, и вновь пришлось много работать. А тут ещё Ниярди стал оставлять ей больше заданий, да ещё велел делать зарядку, чтобы в её движениях было больше лёгкости, изящества и плавности.

Шайя понимала, что профессор прав, и ей необходимо позаботиться об осанке, о развитии координации и не забывать, что её впереди ждёт пора девичества. Время пролетит быстро, и ей с неизменённой внешностью будет сложно себя отстаивать среди ярких, как экзотические птички, девушек, если она не научится двигаться грациозно, смотреть на других с чувством собственного достоинства. Над этим придётся долго работать самой, так как нет здесь для неё хореографических кружков или гимнастики.

Вторая весна в этом мире Шайе запомнилась учёбой. Профессор не один раз возил её в город, чтобы она сдала там ряд тестов, определяющих её уровень знаний и способностей.

Для малышки восьми с половиной лет она уже знала очень много, но удивительнее всего для Ниярди была её способность мыслить и поступать, как взрослой. Шайя уже не рассуждала про другие жизни, пытаясь объяснить свою инаковость, так как чувствовала, что скоро её опекун достигнет поры разочарования. Он возлагал на неё большие надежды как на технического гения, но её запас знаний заканчивался на задачках на скорость движения, на рисовании геометрических фигур и лёгкости в разборе многих теорем, а потом — всё. Пусто.

Всё придётся учить заново, и вряд ли она сможет поразить Ниярди своими успехами. Разве что останется преимущество в плане изучения иностранных языков и гуманитарных предметов за счёт её усердия и большей осмысленности действий, чем у других детей и подростков.

Но профессор пока ничего не подозревал и нагружал Шайю заданиями, а она всё ещё справлялась. Так пролетела весна, а за ней большая часть лета.

Для создания фильма пригодилась работа по очистке лесного пруда и постройка забора вдоль сада. Потихоньку копился материал о выращивании хлопка, и оставалось отснять только, как из него раньше получали нить, а потом ткали.

Шайя стала чаще и больше общаться с селянами, оставляя дронов с камерами дома. Она рассказывала соплеменникам, что можно приготовить из тех овощей, что выросли у них на грядках, а ей рассказывали и показывали, чего можно достичь при помощи медитаций и познания своей души.

Глава 14. Продолжение неожиданно разросшейся тринадцатой главы

Закрытая академия.

— Рико, ты чего такой мрачный? — поинтересовались у долговязого парня ребята из его группы.

— А есть повод веселиться?

Рико посторонился, пропуская сокурсников, спешащих на обед.

— Мы ещё живы! — задорно воскликнул художник.

Гурьбой ввалившись в столовую, все отвлеклись на новое меню. Здесь и раньше кормили сытно и вкусно, а теперь меню полностью обновили и наняли двух поваров, которые многое готовили прямо на глазах у молодых мужчин.

— Потрясающе! Меня так вкусно даже дома не кормят! — послышались возгласы.

Рико смотрел на посвежевших после каникул сокурсников и думал о том, что ему с ними не по пути. Эта чёртова академия разрушила его жизнь, и он готов немедленно присоединиться к тем, кто уже вынуждено покинул эти стены. А впрочем, это не вернёт ему смысл жизни.

Он как дурак рискнул и очистил тело от самых лучших модификаций, которые разрабатывала его семья и прогадал. Теперь у него нет сил вернуться к привычному и нет желания здесь оставаться. У него ни на что нет сил, как только сесть за стол и наблюдать за другими, которые вернулись в академию и радуются.

А академия опустела.

Третий курс был выпущен со скандалом. Выпускники, не очистившие своё тело от гаджетов, не получили обещанные должности.

Всю Алайю будоражило от незаметных простому обывателю происходящих и грядущих перемен, от причин их возникновения.

На данный момент освободить от занимающих постов всех важных людей из-за их уязвимости в плане вживлённых гаджетов было невозможно, так как заменять их было некем.

Но выявляющие несамостоятельность крупных руководителей проверки шли одна за другой, и директора уже не возмущались и даже не держались за свои кресла, боясь стать марионетками инопланетян или тех недоброжелателей, кто прибегнет к их услугам; они сами по возможности готовили себе замену или решались на очистку, если были молоды.

Новое поколение выпускников академии ждали с нетерпением и, несмотря на то, что третий курс не внёс пополнение в ряды высшей власти, на второй возлагали большие надежды, заранее расчищая им дорогу.

Второй курс сократился, так как не все молодые талантливые специалисты оказались готовы к новым исходным данным, но были те, кто сумел перестроиться, осознав бесперспективность прошлого отношения к своему организму, и остался. Они прошли все необходимые процедуры по освобождению мозга от инородных устройств и их заново оставили на втором курсе, присоединив к ребятам, завершившим первый год обучения по более жёстким требованиям.