Морроу Винд - Шаг в ритм
Она не дышала, не моргала и была холодна.
— Гера? — с ужасом сказала я. Убрал волосы с ее лица и прижал к себе. Из моих глаз брызнули слезы отчаяния, страха и боли. Мертва. Она мертва. Я не успел. — Нет! Только не это!
— Видишь, что ты наделал… — услышал я голос надо мной. Поднял голову и встретился с призраком банши Амирой. Такой, какая она на самом деле. Высокая, белая, как снег, с развивающимися серебристыми волосами. Аристократичное лицо и ненависть в белых глазах. — Ты убил ее… Если бы не твое упрямство и тугодумие, мы могли бы вернуть Господина! — она схватила меня за горло и подняла над собой. Я не сопротивлялся, не было сил и желания. — Мы могли бы вернуть Властелина, а ты, ведомый глупыми чувствами и привязанностями, помешал мне! Теперь господин еще долго не сможет возродиться, и все из — за тебя! — она швырнула меня в стену. Резкая боль и кровавая пелена на глазах. Я тяжело дышал и никак не мог собраться. Да и не хотелось. Без нее смысла нет… — ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ! — новый удар и меня вновь куда — то относит.
Новая боль, но пустота в душе не давала почувствовать все. Я просто не мог перестать думать о ней…
— Она мертва… из — за меня… я виноват… Я? ВИНОВАТ?! — проснулся другой голос! — Это она виновата!..
Я не знаю, что именно произошло в тот момент. Но пустота в душе резко пропала уступив место чему — то черному, злому и яростному. В душе просто вспыхнул огонь, ненависть, ярость, жажда мести, убийства. Я поднял взгляд на банши. Она отняла ее у меня! Она забрала мою Геру! Она виновата в ее гибели! Мне нет смысла жить! Но я жажду забрать в Бездну весь мир! Вскоре причина ненависти тоже пропала, воспоминание о зеленоглазой девочке померкли, а чернота зла расползалась сильнее.
Если бы я видел себя со стороны, я, наверное, испугался бы. Тварь, в которую я начал обращаться, ужаснула даже Амиру. Она видела мое изменение и пятилась, смотря на меня испуганными глазами. Моя голова загорелась серым огнем, волосы, кожа, мясо сгорело на ней, оставив только голый череп с черными провалами в глазницах. Моя одежда плавилась и менялась, становясь чернее и больше, образуя доспехи. Палочка и кинжал, словно магниты притянулись друг к другу, сливаясь в одно целое, и превратились в большой чёрный меч, обоюдоострый, с шипами и кровавыми рунами.
Мысли, воспоминания, чувства, любовь — все это ушло оставив только одно.
Жажду смерти!
Я перестал быть человеком, а стал тем, кем когда — то был.
РЫЦАРЬ СМЕРТИ!
Сила, безжалостная сила, бесчувственный Потрошитель душ, вечно голодный демон, Безумие в чистом виде.
— РАААААААААААААААА! — мой крик разнесся на всю ближайшую землю, повергая все живое в ужас, ведь тьма и зло теперь тут и готовы уничтожить мир смертных. Я убью всех! Но сначала она. Эта прозрачная, которая сделала мне что — то плохое.
Не помню.
Взяв меч в руку, я поднял его и рванул на прозрачную. Она выставила Щит, но я легко его разрушил. Никаких больше заклинаний, уверток, чар, обманок и маневров, только голая мощь, неудержимая сила, БЕРСЕРК в чистом виде.
Удар! Ее отбросило в стену, я туда и бью ее. Она успевает уйти.
— ХАХАХАХАХАХА! — я веселился, гоняясь за этой тварью. Весело, как же мне весело! Я атаковал, а она могла только убегать. Ее жалкие заклинания мне ничего не сделают, мои доспехи непреодолимы для нее.
Не знаю, сколько я так гонялся за ней, но мне это надоело. Я поймал ее за волосы и поднял меч, чтобы отрубить ее жалкую голову. Она смотрела на меня с ужасом, заливаясь призрачными слезами, моля о пощаде, но я не знаю что это.
— Хахахахахаха! — смеялся я. — Умри…
УДАР!
ДЗИНЬ! — звон клинков и мой меч отскакивает. Тварь вырывается и убегает. Я посмотрел на смертника, который посмел мне помешать.
Какая — то девка, мелкая совсем, одета как — то странно. Черные волосы развеваются и открывают ее лицо. Ничего так. Кожа бледная, лицо красивое, выражение на нем спокойное. В руках она держала небольшой тонкий меч, черно — зеленого цвета с изумрудом у эфеса. Но когда я взглянул в глаза, я просто не смог оторваться. Она смотрела на меня таким странным ласковым взглядом.
В груди стало очень больно, в голове поднялся какой — то гул. Я упал на колени, держась за голову, боль пронзила все тело. А ее глаза мелькали в мыслях. Слова, ее голос звучал в голове, причиняя ужасные муки и терзания. Мой огонь начал гаснуть.
Она подошла и присела передо мной. А затем, убрав меч, обняла меня за голову.
— Все хорошо, — прошептала она, прижимая мой череп к своей груди.
Она такая теплая. Мне кажется, я ее знаю. Я точно где — то ее видел. Кто она? Нежная улыбка, тепло, боль уходит. Мой огонь гаснет, а тело становится вновь живым.
— Гера… — прошептал я, обнимая ее. Я начинаю вспоминать. Она жива. Как хорошо.
Я поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Нет… это не она…
— Рад тебя видеть, глупый Лукси… — улыбнулась она. Лукси? Это мое имя? Но разве это не имя этого тела? Но как? Так же не возможно. Смерть. Это все она…но.
— Молодой господин, — улыбнулся я. Это он его душа в ней. — Я так скучал…
Я обнял ее, крепче прижав к себе. Самый близкий и дорогой человек рядом, я так счастлив. Слезы сами навернулись на глаза.
— Я ненадолго сюда… — ответил он. — Не волнуйся, эта девочка жива. С ней все хорошо, я успел вовремя…
В душе были противоречивые чувства. С одной стороны — я хочу вернуть Геру. Но с другой — он тут. Молодой господин.
— Ирвинг…
— ВЛАДЫКА! — к нам на коленях, заплаканная и потрепанная, приползла Амира. Владыка? Как это? Да, точно. Это и есть он. Вот почему я ему всегда служил верой и правдой. — Скажите, кто нас предал! Кто?! — молила она. — Кто впустил врагов в ваш замок, кого мне убить в знак мести?!
Ирвинг отпустил меня и встал. Она подошел к ней и тоже обнял ее, гладил по голове, стараясь успокоить, а та расплакалась. Она тоже счастлива видеть его. Как и я.
— Никто… — ответил Ирвинг. Он встал и отошел от нас. — Это я впустил их в замок!
Мы замерли в шоке. Он? Но зачем? Почему? Как? Для чего? Все эти вопросы отразились на наших лицах, и он ответил.
— Лукси, ты помнишь, почему мы стали такими? — спросил он. Я сначала не понял, а затем мне пришло воспоминание…
Мы стояли на утесе и смотрели, как горит наш замок. Наш дом. Мы лишились всего. Светлые уничтожили наш дом. Месяц назад пришел Оракул и объявил, что молодой господин, когда вырастет, уничтожит всех. Что он станет Темный властелином. Мы не поверили, но светлые народы объединились против нас, желая уничтожить угрозу их власти. Только нам пятерым удалось бежать.
Старик Мотодеус пустым взглядом смотрит, как горит наш дом. Его душа, как и наши, теперь мертва. Его внуки и дети остались там, только Амира спаслась. Он не успел, как и мы.
Воришка Миккос, которого приютила наша кухарка, первый друг Ирвинга, держится, старается не плакать. Он понимает, как нам тяжело и не хочет быть обузой.
Амира ревет, обнимая своего дедушку, она единственная из его семьи, кого мы успели вытащить.
Я, Луксиния Бриз Гримхольд, бывший паладин, после — телохранитель молодого господина Ирвинга, тоже не мог сдержать слез. Мой новый дом горит, а я ничего не могу сделать.
Но хуже всего молодому господину. Он тоже плачет и злится одновременно. Он винит во всем себя, и старается сдержать боль.
— Лукси… — обратился он. — Они сказали, что я стану Темным Владыкой… что я погублю мир и стану великим злом…
— Это не так, — сказал я. — Вы не зло, я это знаю! Вы не виноваты! Это они во всем виновны!
— Я знаю… Но они верили в это, — он повернулся ко мне. В его глазах была боль и ненависть. — ТОГДА Я СТАНУ ТЕМНЫМ ВЛАСТЕЛИНОМ! Я уничтожу их всех! Я возглавлю тьму и разорву этот мир! Отныне я присягаю тьме и смерти, я — Владыка Ир! Я КЛЯНУСЬ, ОНИ ЗАПЛАТЯТ ЗА ВСЕ!
Он поклялся своей душой, что отмстит. В тот день, мальчик, которого я знал, умер, уступив место мстителю, в будущем — ужасающему темному магу и убийце. Я прочел это в его глазах. Двадцать лет нам понадобилось, чтобы обрести силу для мести. И мы отомстили всем и каждому, мы воплотили их страхи. Мы стали армией тьмы.
— Веди нас, Темный властелин Ир…
— Вспомнил? — улыбнулся он.
— Но почему тогда? — спросила Амира.
— Потому что я не хотел быть Темным властелином… — грустно сказал он. — Я хотел отомстить, и мы сделали это… Но потом…
Он мог не говорить. Став монстрами ради мести, мы потеряли свои души. Мы забыли нашу истинную цель. Ведь все мы, кроме господина, перестали быть людьми. Мы потеряли жалость, чувства и эмоции. Мы забыли о ценности жизни, любви, добре и даже морали. Мы стали монстрами, а он — нет. Он переживал каждую смерть, чувствовал каждые муки. В конце концов, Оракул сказал правду. Мы стали армией тьмы. Но господин, когда был один, всегда плакал и страдал. Его вынудили стать таким и это, похоже, было единственным решением и спасением.
