В шаге от славы (СИ) - Кас Оксана
После выступления, когда их собрали на съемочной площадке для объявления результатов и оглашению следующих заданий, вся группа ММ была несколько… расстроена. Они поддерживали друг друга, но их нервное состояние бросалось в глаза.
У Ssag на шоу хорошие танцы: интересные постановки, трюки, они делают ставку именно на хореографию. Дан с парнями трюки не делают, оставив их напоследок. Парни из UQ тоже не рискуют, хотя у них есть несколько сильных танцоров. Как итог – больше всего хореографы хвалят Ssag и ММ, потому что они постоянно прыгают, делают человеческие пирамиды и придумывают какие-то прикольные движения для нескольких танцоров.
И вот в день, когда ММ сделали заметные ошибки, кое-кто из Ssag решил, что это повод поглумится. Роун и Монкут говорили вроде друг с другом, но слышали их все. Это ведь съемочный павильон – огромное помещение с высокими потолками, внутри которого построили декорации этого зала для записей. Между декорациями и реальными стенами есть свободное пространство, где и тусуется большая часть стаффа студии. Сейчас, пока судьи готовят результат, все группы рассадили по местам и заняться особо нечем – даже телефоны отобрали. И тут постоянно на грани сознания этот громкий шепот.
Они осуждали соперников за ошибки так, будто сами никогда не ошибались. Деланно сочувствовали им, хотя скорее глумились: всё говорили, что это потому что они бедные. И еще – что раньше их уважали хотя бы за навыки, а сейчас у них, получается, нет ни идеального выступления, ни внешности.
Всё это время ММ старались не обращать на них внимания. Дан видел, как многие их парни сжимали кулаки, но молчали. Поняв, что отвечать им не собираются, Роун и Монкут начали обсуждать, что вот так проявляется слабая подготовка маленьких агентств… после словно нечаянно вспомнили, что теперь ММ часть крупного агентства…
– Может им сказали так поступить? Ну, чтобы не создавать конкуренцию золотым мальчикам Person? А то вдруг станут популярнее, – все тем же громким шепотом сказал Роун.
Он бросил в их сторону такой хитрый взгляд, что не было никаких сомнений, что все эти сплетни в целом затевались для того, чтобы позлить остальных.
Всегда несдержанный в таких вещах Инсон дернулся, словно собрался вскочить на ноги и высказать все, что он думает в отношении этого заявления. Минсок весомо положил ладонь ему на плечо и Инсон опустил голову. Пусть запись еще не началась, но часть камер однозначно включена. Им это много раз говорили в агентстве – Mnet всегда оставляет включенной как минимум одну камеру на площадке. На случай, если во время перерыва произойдет что-то интересное… что потом можно будет продать, как компромат. Интересно, осознают ли это эти два сплетника?
– Думаю, все именно так, – с хитрой ухмылкой ответил Монкут. – Эти крупные агентства всегда играют нечестно.
Дан тяжело вздохнул. Вообще, Монкут тоже есть в той Папке, Дан видел его. Поэтому его отношение к другим трейни особенно сильно удивляет: сам в этой индустрии явно не на правах любимца агентства, а еще других пытается оскорблять.
Сейчас у Дана появилось ощущение, будто чем-то завоняло. Самого запаха, разумеется, не было, но физиологические ощущения были схожи. Как можно вообще так относиться к окружающим, когда сам находишься в настолько уязвимом положении? Наверное Дану в этой его жизни так везет на в целом порядочных людей, что Монкут и Роун вызывают лишь чувство брезгливости. Они какие-то… глупые злодеи. Как, собственно, и многие злые люди в принципе. Умные стараются казаться хотя бы нейтрально-нормальными.
Роун и Монкут начали что-то еще говорить. Понимая, что еще несколько фраз, и сорвется либо Инсон, либо сам Дан, он решил "сорваться" заранее, пока еще не слишком зол.
– Эй, подружки-сплетницы, – прикрикнул он. – Хватит тут просвещать нас всех о том, насколько грязные у вас мыслишки. Заткнитесь уже.
Роун самодовольно улыбнулся:
– А что, правда глаза колит?
– А тебе включенная камера и петличный микрофон ничего не колит? Например – страх о том, что кто-то сольет ваши сплетни в сеть? – уточнил Дан.
Роун едва заметно вздрогнул. Он пока не настолько хорош, чтобы держать лицо в любой ситуации и совсем не показывать эмоций. Глаза на долю секунды метнулись вбок – красный огонек на большой камере общего плана действительно горит. А если еще и микрофоны включены на запись, то все их сплетни записались в идеальном качестве.
Роун явно придумал какой-то ответ, уже открыл рот, но озвучить его не успел, так как на площадке начались какие-то шевеления, а уже через несколько мгновений замигал свет, сигнализируя о скорой съемке. Роун так ничего и не сказал, но… ничего и не уяснил.
После выступления перед публикой их всегда собирали в этом зале, чтобы озвучить задания жюри и темы следующей недели. Съемка занимала около часа, а на монтаже оставалось минут десять. В этот раз решение судей затянулось, вот и ждали дольше обычного.
И это при том, что тема следующего номера уже известна – секси-концепт, либо, как альтернатива, концепция плохих парней. Person третий раз за время шоу забрали первое место, а вот ММ ожидаемо получили последнее и задание лучше фокусироваться на выступлении.
И вот, когда материал отсняли и трейни встали со своих мест, разразился второй акт конфликта.
– То, что вы держите в страхе парней из мелкого агентства, вовсе не значит, что и мы вас будем бояться, – хмыкнул Роун, подойдя к ним ближе.
Со съемочной площадки нужно сначала выйти, потом идти к выходу с павильона, затем по коридору к гримеркам – все это время трейни идут одной толпой. И камеры их уже не видят.
– А что это вы внезапно превратились в защитников маленьких агентств? – в ответ спросил Инсон. – Вроде раньше гнобили их со всей страстью, а теперь что?
– Ой, а ты вообще молчи, – фыркнул Роун. – Не дорос еще во взрослых разговорах участвовать.
– Во взрослых? – удивлено переспросил Инсон. – Это где же вы взрослых нашли? Вы ко мне вообще-то должны уважительно обращаться, я старше. Или тебя настолько плохо воспитали?
Они шли по коридору совсем рядом. Минсок шел след в след за Инсоном и явно готовился в любой момент перехватить эту драчливую белку. Дан не особо переживал о том, что Инсон на кого-то бросится. У него другой метод: он предпочитает доводить оппонента до состояния кровавой пелены перед глазами, чтобы бросились на него. Способы у него, конечно… раздражающие. Там нет ни логики, ни смысла – он просто насмехается над оппонентом.
– У меня с воспитанием все замечательно. То, что ты старше, не делает нас равными. Тебя и в группу-то взяли наверняка для того, чтобы любителям педо-контента было на кого дрочить, – ухмыльнулся Монкут.
Теперь Дан уже забеспокоился. Для Инсона тема его бейбифейса немного болезненная. Не настолько, конечно, чтобы из-за этого морду бить, но все же… За время в Person он смирился со своей особенностью и даже вроде как сам предложил сделать это своей фишкой, сейчас его детские черты подчеркивают макияжем. Хотя Дану эта идея не особенно нравится. Он был в положении инфантильного парня, он не хочет такого же будущего для Инсона.
– Да ты тоже не особо похож на героя романтической новеллы… только если это BL-роман, – ухмыльнулся Инсон.
[*BL – boy love, то есть новеллы, манхвы и дорамы, где центральной темой являются отношения двух парней. По сути, так в Азии называют слеш.*]
– Что, почувствовал во мне конкурента? Ты-то ясно на какой позиции в собственной группе, – со злой насмешкой в голосе ответил Монкут.
Дан не столько увидел, сколько почувствовал, как напряглись Минсок и Юджин. Да и Инсон тоже… заметно зол. Это Джинхо воспринимает такие разговоры с абсолютным пофигизмом. Дан за прошлую жизнь привык к прилипшему клейму парня с нетрадиционной ориентацией (не отлипло даже после того, как он несколько лет официально встречался с девушкой), но понимал сейчас остальных. Шутки-шутками, но эти заявления уже не про юмор и контент для фанатов. Это все же оскорбления. Не важно, насколько ты толерантно и иронично относишься к шуткам про свою ориентацию, в такой ситуации слова звучали бы неприятно для кого угодно.
