Академия 3 - Сергей Шиленко
Мне потребовалось время, чтобы снова выровнять дыхание и прийти в себя. Казалось, что энергия Демона влияет на мои эмоции. Но нет, это неправильно! Не она влияет на меня, это и есть мои чувства! Это просто… всё моё подсознательное дерьмо, то, что пытаюсь спрятать подальше от окружающих и от самого себя в том числе. Именно это я чувствовал, когда придурок-сосед дрочил у меня за спиной и смеялся над этим.
Осознание того, что двигаюсь по верному пути, заставило сконцентрировать на данной мысли свой разум. Эмоции — не зло. Эмоции просто… есть. Разница в том, что ТЫ с ними делаешь. На мгновение открыл глаза и снял очки. Почесав пальцами основание рогов, провёл рукой по синим волосам. Длинная чёрная прядь рассыпалась перед моим лицом, я на миг уставился на неё и вернулся к медитации.
Если бы речь шла просто о теории, то легко можно разграничить две силы: магия укротителя зверей — это свет, а демонические штучки — тьма. Но это моя грёбаная жизнь! Я — не два разных человека, я… это я. Вроде бы всё хорошо, но почему мои действия часто ошибочны? Противоречия между энергиями? Зачем мне это дерьмовое разделение?
Мысленно представив себе два бассейна, заполненных разной силой, попытался оценить разницу в размерах источников энергии. Укротитель зверей явно стал больше. И тут меня осенило: магия укротителя зверей растёт… потому что я учусь.
Конечно! Не нужно учиться, чтобы чувствовать дерьмо, ведь даже у младенцев есть эмоции. Чёрт, да, младенцы — это не что иное, как данные природой врождённые эмоции. Но если укротитель зверей — это мой интеллект, то вполне логично, что он будет крошечным. Я ведь ничего не знал о магии, об укрощении, когда появился здесь.
Перехватило дыхание, когда это откровение дошло до меня. Чем больше я узнавал, чем усерднее учился, тем шире становились мои способности и умения. В этой теории явно имелся здравый смысл, но ещё больше я понимал, что мой потенциал в обеих областях, скорее всего, одинаков. Неудивительно, что люди сходят с ума от Повелителей Демонов и Героев: если наш потенциал безграничен, значит ли это, что у обычных смертных есть предел, до которого они могут дорасти?
Эта мысль заставила меня задуматься о связях, которые я разделял с Анной и остальными женщинами. Спящее присутствие Лилии теперь было здесь, со мной — уже четыре якоря в моей душе. Похожие, но не такие, как связи с моими товарищами-животными. Почему?
Подумав, сразу же нашёл ответ на свой вопрос. Фигурально выражаясь, связи с Фиби, Ангелиной и другими зверями возникли из укрощения и приручения. А связь с девушками — это инстинктивная реакция на желание иметь их в своей жизни. Две стороны одной медали. Здесь всё просто и ясно. Но как же быть с сине-белой и чёрно-красной силами?
Мне не нравилось, что эти энергии разделены, и я попытался слить их воедино, подтолкнув друг к другу. Глубоко дыша, сосредоточил свой разум на том, чтобы заставить бассейны соприкоснуться. На теле выступил пот, мышцы задрожали, каждый вдох давался с огромным трудом, словно на меня давил тяжёлый груз.
Но несмотря на трудности, не хотелось сдаваться. Пальцы сжались в кулаки и ногти впились в ладони. Две струйки крови потекли по подбородку, когда я случайно прикусил губу. Сознание сузилось до микроскопической точки, и внешний мир исчез.
Казалось, будто я упёрся плечом в огромную гранитную плиту и пытаюсь протиснуться сквозь неё. Из-за сильного сопротивления уже было подумал, что эти усилия бесполезны, но потом внезапно начал медленно продвигаться вперёд. С каждым мгновением напряжение возрастало… и уменьшались струйки силы. К моменту, когда два бассейна встретились, с каждой стороны оставалось по капле энергии.
Чёрно-малиновый свет соприкоснулся с сине-белым, и в ту же секунду в моей голове словно взорвалась бомба: раздался гулкий грохот, обе энергии яростно скручивались друг с другом. Меня затрясло, голова ударилась о стену позади меня.
— Ой, — прошептал я и прикоснулся пальцами к затылку, чтобы проверить, не идет ли кровь. Не ощущалось никаких серьезных повреждений, поэтому снова сосредоточил всё своё внимание на внутреннем мире.
Сейчас внутри меня творилась странная вещь: между двумя бассейнами мерцало глубокое фиолетовое пламя. Высоко над ним взмывали белые искры и чёрные языки огня. Оттенок пламени напоминал цвет баклажана с драгоценными вкраплениями сверкающего аметиста. Этот огонь казался мне очень важным, невероятно важным.
Невозможно было описать его человеческими словами. Как будто… заглядываю в свою душу. Но он каким-то образом ощущался… Священный огонь? Что это вообще такое? Спросить об этом Антонину? Стоит ли мне вообще кому-либо говорить об этом?
Мои размышления были грубо прерваны Ангелиной, которая громко щебетала что-то мне на ухо. Затем, видимо отчаявшись докричаться до меня, завизжала во всю мощь своих легких, и я вздрогнул. — Что, что⁈
Белка сидела у меня на плече, сцепив лапки по обе стороны от своего крошечного рыльца, как мегафон. Лина нетерпеливо стучала задней лапой мне по плечу, заглядывая в глаза. Затем она начала пищать и агрессивно жестикулировать.
— Ладно, ладно! Прости! Да, конечно мы можем пойти позавтракать. Расслабься, — выдохнув, рассмеялся — я был рад, что к Ангелине вместе с аппетитом вернулось её дерзкое поведение, которое меня так умиляло. Поднявшись на ноги, нежно погладил белку. Немного кружилась голова, но я отогнал это ощущение и посмотрел на груду бракованных деталей.
— Я только быстро оставлю записку, — сообщил Ангелине, не желая, чтобы она снова накричала на меня за то, что заставил её ждать. Озорница высунула язычок, и я, усмехнувшись в ответ, написал объяснение для следующей смены ремонтников.
В животе у меня громко булькнуло, и Ангелина защебетала.
— Да, мамочка, ты как всегда абсолютно права. Завтрак — самый важный приём пищи за день, — ответил ей. Странно, но эти сэндвичи перебили аппетит и есть почти не хотелось. Но, видимо, медитация сожгла все мои запасы и теперь, когда белка напомнила о еде, почувствовал, что неплохо было бы и перекусить.
Тихонько напевая себе под нос, двигался по направлению к камбузу. Ангелине, похоже, нравились мои музыкальные экзерсисы, и она принялась щебетать вместе со мной. В иллюминаторах, изредка встречающихся в коридоре, было видно, что небо снаружи постепенно светлеет, а это означало, что я провёл в медитации больше половины ночи.
Команда камбуза уже работала вовсю, подавая на завтрак что-то вроде блинов, мука для которых была сделана из какого-то молотого ореха. Такое меню
