Защитник - Матвей Геннадьевич Курилкин
Да, противник у меня явно благородный господин. По одежде видно. Я его не знаю, впрочем, это легко исправить.
— Кера, сходи, пожалуйста, наверх, добей того охранника, которому ты руки и ноги порезала. И прикрой входную дверь, а потом возвращайся.
— Вечно ты распоряжаешься, смертный. Вот помрешь — устрою тебе веселье! Ты хотя бы не будешь против, если я с ним поиграю?
— Это на твое усмотрение, — отмахнулся я. — И возвращайся, с этим господином нас тоже ждет серьезный разговор.
Незнакомец занят баюканьем раненой руки, но нашу беседу слушает внимательно, и услышанное ему не нравится. Мужчина бледнеет, и пытается инстинктивно отползти, благо Кера уже ушла и оставила в покое его шею. Дожидаюсь, когда мой будущий знакомый упрется спиной в стену и подхожу ближе.
— Сам все расскажешь, или мне приступить к пыткам? — интересуюсь я.
— Ты не посмеешь! — шипит толи от боли, толи от злости собеседник. — Скоро сюда придет чистый брат, и тогда тебе будет очень плохо. Лучше беги, пока не поздно. Я не знаю, кто ты, но ты залез туда, куда вообще не стоило соваться. Лучше беги, или очень пожалеешь.
— Спасибо за предупреждение, — киваю я. Ох, вот это до сих пор остается неприятным. Наклонившись, хватаю за раненую кисть и начинаю выкручивать.
— Не так уж сильно разворотило, на самом деле. Большой палец оторвало — ничего страшного. — Голос приходится повысить, потому что похититель кричит. — Я не знаю, насколько быстро придут чистые, но не думаю, что с минуты на минуту. А пальцев у тебя на руках всего девять. Как думаешь, хоть один останется до их прихода?
— Чего тебе надо? — стонет «пациент».
Ну вот, другое дело. Не понимаю, если не готов терпеть до конца, то зачем вообще изображать из себя стойкого оловянного солдатика? Или серьезно думал, что я не решусь причинить ему немного боли? В дальнейшем собеседник оказался более покладистым, и если и замолкал, то стоило протянуть к нему руку, снова становился разговорчивым. Да и историю он рассказал интересную, хоть и дурно пахнущую. Сначала поведал, что Акулине здесь для того, чтобы заключить брак. Поскольку согласия ни от нее, ни от дяди получить не представляется возможным, решили обойтись так, без благословения. Даже пригласили священника из чистых, чтобы совершить таинство. Чудесная в своем идиотизме история, я даже слегка успокоился и готов был закончить разговор, но тут вернулась Кера. Слегка запачканная в крови, и с безумной улыбкой на лице, она тут же обрадовала меня, что мой собеседник со мной не совсем откровенен.
— Сколько раз говорила, вы, смертные, любите врать больше жизни! — сообщила мне богиня, прервав пленника на полуслове. — Он тебе врет, как Янус, а ты и не понимаешь!
Я повинился и начал заново. Дальше было гораздо интереснее.
Доминус Алвиан был членом семьи Брутусов — родственник того самого парня, Валериана, который не явился на дуэль и отправил вместо себя Конрута. К Акулине они присматривались уже давно. Именно с подачи Валериана Кассиус, сын королевы лупанариев, так мечтает пожениться на Акулине. Хотя, может и не влюблен, неважно. Важно, что от него требовалось Акулине соблазнить и женить на себе. Причем и приданое, и наследство семью Брутусов не интересовали, это должно было отойти к Кассиусу. С его же подачи ее хотели подсадить на смесь из героина с кокаином. Это, оказывается, была не первая попытка «подружиться и привлечь на свою сторону» девчонку — ее уже год обрабатывают, вот только упрямая Акулине совершенно не интересовалась развлечениями золотой молодежи, да и вообще не слишком стремилась к общению.
Доминус Алвиан был так любезен, что даже поделился причинами, зачем Акулине нужна семье Брутусов. Приданое, любовь, возможность шантажировать Маркуса Ортеса — все это было важно для других союзных семей. Брутусам нужен был манн Акулине. Понятия не имею, откуда они узнали о сути ее манна, но он их очень интересовал. Семья Брутусов тесно связана с нынешним правительством. Когда-то они напрямую подчинялись тайной полиции. Естественно, после свержения императора, они никуда не делись. Верно служат империи, кто бы не стоял во главе. Сейчас вроде бы во главе стоит сенат, но они и чистым оказывают всевозможные услуги тайного характера. Возможность изменять лица им очень полезна, тем более, как оказалось, чистые могут передавать манн от одного человека другому. Донор после этого становится тихим дурачком, на все согласным, акцептор со временем сходит с ума. Но ничто не мешает после того, как акцептор становится бесполезен, снова передать дар другому человеку. Так что никто Акулине убивать не собирался. Обрезали бы ей душу, а потом женили послушную куклу на Кассиусе. За чистым, который занимается «пересадкой» манна уже послали, с ним же приедет и акцептор. Операция далеко не первая, только в этом доме ее проводят уже в четвертый раз. Кстати, как выяснилось, мы находимся в бывшей летней императорской вилле. Теперь она принадлежит Валериану Брутусу — чистые заботятся о людях, которые им полезны. Правда, широкой общественности об этом неизвестно. Тайное и безлюдное место, да еще в пределах столицы — слишком удобное место для всяких тайных дел, поэтому хвастаться приобретением перед общественностью владельцы не спешат.
Я стоял над трупом доминуса Алвиана и пытался сообразить, что теперь делать. Через полчаса-час здесь будет многолюдно. Десяток членов семьи Брутусов, столько же чистых, ну и «специалист по пересадке», который явно сильнее обычного священника чистых. Мы вполне успеваем сбежать — я проверил, Акулине уже начала приходить в себя. Ее чем-то опоили, но не слишком сильно. Жертва должна быть в сознании во время операции. Так что убежать мы вполне успеваем, только мне не хочется просто сбегать. Хочется устроить этим тварям веселую встречу. Давно мне не доводилось пускать кровь чистым, да и Брутусы должны умереть. Все. И начать сейчас было бы очень удобно. Однако двадцать человек, из которых десяток чистых — это много. Даже при наличии Керы, даже с эффектом неожиданности…
— Как думаешь, справимся? — спросил я Керу.
— Если сможем напасть неожиданно, — кивнула богиня. — Надо только подумать как. И избавиться от самочки, она будет только мешать.
— Да, здесь ей точно не место. Нужно куда-нибудь увести, только у нас и без того времени маловато…
Как раз этот момент выбрала
