Мамба в Сомали: Черный Союз (СИ) - Птица Алексей

Вероятнее всего знал я своих собеседников под вымышленными именами, и меня такая ситуация не устраивала. Однако каждый раз, когда я хотел пообщаться с их руководителем, мне говорили, что как такового его в принципе нет. Якобы директор — подставное лицо, его зам такой же зицпредседатель, как и глава фирмы. И вообще: излишняя известность только вредит делу. Тут меня явно переиграли. Да я, собственно, и не настаивал. Зачем мне выходить из роли тупого негра, который всего лишь хочет купить оружие? Пусть помогают. Дело делается, контора пишет, негр платит.

Сегодня немцы из фирмы позвонили в посольство и попросили меня приехать для решения важного вопроса. Взяв с собой двух охранников, которые изображали из себя водителя и военного атташе, я отправился на встречу.

— Здравствуйте! — встретил меня Вернер Браун. Он был одним из тех, с кем я уже не единожды общался.

— Здравствуйте! У нас проблемы? — сразу в лоб спросил я.

— Нет, у вас проблем нет. Просто появились новые вводные, которые немного затрудняют наши дальнейшие действия. И для принятия верного решения нам необходимо проконсультироваться с вами.

— Хорошо, я вас очень внимательно слушаю.

— По докладам оперативных агентов у нас появилась дополнительная возможность дёшево купить оружие и технику. И не только дёшево, но и в большом количестве. Однако, чтобы всё это заполучить, придётся давать взятки и идти на определённые риски, заключая, скажем так, полуофициальные соглашения. Люди ждут аванса, но нам не совсем ясно, как в этом случае заметать следы.

Я хмыкнул:

— А разве у вас нет подобного рода опыта?

— Подобного рода — нет. Мы никогда прежде не торговали оружием, тем более полулегально. Случаи подкупа или шантажа, конечно же, имели место быть в нашей практике, но и прикрытие было соответствующее. Вот только сейчас мы не являемся правительственной организацией. Следовательно, любые наши действия попадают под уголовную ответственность. В объединённой Германии это весьма чревато, ведь особенно пристально разбираются дела в отношении восточных немцев. Нам нужно хорошее прикрытие. К примеру, вы — как представитель посольства Эфиопии — вполне подходите. Впрочем, сгодится любая ваша фирма с международным или хотя бы местным статусом.

— Ммм, вот как?

— Да, это наилучший вариант. Возможно, довольно странный с точки зрения советских товарищей, но в мире свободной торговли он не вызовет никаких вопросов.

— Гм, — я задумался. Может, конечно и так, но что-то они какие-то совсем нерешительные. Не похоже это на них. Опять придётся создавать что-то новое.

— Вы же вроде зарегистрировали свою фирму?

— Да, но… не для контрабандных же покупок оружия! Мы всё приобретаем у Бундесвера официально.

— Хорошо, давайте тогда создадим небольшую совместную фирму со штаб-квартирой в Аддис-Абебе. Вы поможете мне зарегистрировать её филиал здесь, в Германии. Назовём её, скажем… — я надолго задумался. Что бы такое аллегоричненькое придумать? В памяти вдруг само собой всплыло название конторы из «Золотого телёнка», производившей закупки для мундштучной промышленности, и я выдал по-амхарски: — Къенидочи ина секонавочи. Да, назовём фирму «Къенидочи ина секонавочи».

Немец с трудом повторил необычно звучащее для него название.

— Хорошо, наши юристы займутся этим. Уставной капитал тоже ваш будет?

— Да.

— И сколько?

Мне тут как раз парочка траншей на счёт в банке поступили. Очередной от продажи монет, что потихоньку расходились по коллекционерам, а другой за лекарства. Короче, миллионов десять пришло, должно на всё хватить. Но ещё мне предстояло продумать один немаловажный момент: перед чем не смогут устоять советские военные? Что бы им такого предложить в качестве взятки, чтобы сразить наповал и безвозвратно? Ладно, выкрутимся.

— Миллиона долларов, я думаю, будет достаточно?

— Лучше в марках.

— Хорошо. Теперь, что касается взяток, — перешёл я к щекотливым вопросам, щедро раздавая рекомендации. — Нужно закупить побольше немецких машин. Можно даже бывших в употреблении, но в хорошем состоянии. Для начала Опель-кадет, Ауди 80 или Ауди 100, и фольксваген W-124. Генералам «подарим» мерседесы, и они наши.

Ценами на «подарки» я и сам уже успел поинтересоваться. Кадеты шли по десять тысяч долларов, Ауди тянули уже на двадцать-тридцать. Мерседесы, разумеется, были уже подороже, цены на них переваливали за порог в тридцать тысяч долларов.

— Ещё разной технике все обрадуются: автомагнитолам там всяким, телевизорам. А особенно видеомагнитофонам! Да хоть стиральные машины дарите, всё в прок пойдёт. Если купить технику оптом, вы ещё и скидки у продавцов получите. Да и дорогим товарищам проще будет объяснить появление у них электроники, а не баснословных сумм денег, за незаконный оборот которых ещё и сесть можно. А вот после этого, — я даже наклонился вперёд, дабы немец лучше проникся информацией, — они продадут за бесценок то, что стоит в сотни раз дороже любой сраной иномарки. Для них не так ценны деньги как таковые. Что на марки купишь в Союзе? А вот то, что они смогут купить здесь и вывезти в Союз, поистине дорогого стоит. И да, ещё нужно будет помочь им довезти всё это добро до границы.

Сказав, я откинулся назад и посмотрел на своего собеседника, отслеживая его реакцию. Тот удивлённо покачал головой.

— Я вас понял. Что ж, это прекрасное решение возникшей проблемы. Осталось определиться: сколько и кому именно раздавать такие «подарки»? Кстати, нам теперь потребуется наличность на их закупку. И желательны более детальные рекомендации, раз вы так неплохо знаете психологию советского человека. От них мы и станем отталкиваться, чтобы к нам не возникло потом претензий.

Я снова задумался.

— Взятки надо давать всем замешанным в продаже. Хотя это и так понятно. Но упор необходимо сделать на крупных начальников. И хорошо бы выйти на зампотеха, командующего всей ЗГВ. На поиски этого контакта не стоит жалеть денег… Да, пусть вы потратите на эти цели полмиллиона марок, и ваш гонорар составит ещё столько же, но если вы всё организуете наилучшим образом, то всё окупится.

— Каким?

— Ну, не мне вас учить… Скажем, вагоны могут сломаться или потеряться в пути, или весь состав ненароком сойдёт с рельс где-нибудь на территории Германии и Польши, да хоть сухогруз утонет. Вопрос в том, будет ли на этом сухогрузе груз? Всё же бывает в пути⁈ Разумеется, любые ваши действия и «происшествия» должны иметь не только подобающую легенду, но и соответствующие документы. Да и для дальнейшей транспортировки документы нужны. Коносаменты там всякие, акты приёма-передачи и тому подобное. Сможете сделать?

— Сможем. Полмиллиона марок — это хорошая сумма. Можем ли мы рассчитывать на премию в случае успешного завершения операции?

— Можете, но только по итогам всех сделок, — не стал жадничать я. — Кстати, меня интересуют ещё вертолёты. Ми-2, Ми-8 и Ми-24. Последних, думаю, нам заполучить не удастся… А вот первые два, скорее всего, возможно. И прозондируйте возможность закупки безоткатных орудий, в частности Б-11, — вдруг вспомнил я чей-то совет. — Я о них только слышал, не видел в действии, но отзывы впечатляют. Так что их тоже стоит поискать. Все, что найдёте, желательно выкупить и отправить в Эфиопию.

— Я понял. И потратить на это вы хотите… — тут немец сделал многозначительную паузу.

Я с лёгкой улыбкой продолжил его фразу:

— До десяти миллионов долларов.

— Гм, тогда мы берёмся.

— Превосходно! Я всегда на связи. Наш представитель сможет выехать с вами в любое время, если в этом возникнет необходимость.

— Хорошо, я буду держать вас в курсе дела.

На том наша встреча подошла к концу. Я ушёл, но сомнения остались. Каким-то шестым, седьмым или десятым чувством я ощущал, что попал в ловко расставленную кем-то ловушку. Однако никак не мог понять: в какую? Вроде, все контактёры мне хорошо известны. Помимо этого, вся их деятельность на благо Эфиопии тщательно контролируется моими людьми. А может, и нет… Как бы я ни хотел остаться инкогнито, у меня уже не получалось оставаться в стороне. Ещё и Люба здесь, в Берлине. О ней пока, конечно же, никто не знает. Но она беременна, и рожать ей придётся здесь, в Германии. Эх, а мне снова погружаться во всю эту грязь! Но другого выхода нет, взялся за гуж — не говори, что не дюж.