Романов #04 - Владимир Кощеев
Я несколько секунд смотрел на Ивана Михайловича, но, похоже, тот не шутил. Для местного общества подобное развлечение — это нечто новое, хотя в той же Римской империи практикуется практически повсеместно. Правда, там как раз простые люди покупали себе компанию благородного — вроде бы так власть имущие принимали участие в жизни плебса.
— Я надеюсь, вы понимаете, что вам придется очень тщательно просеивать желающих принять участие? — спросил я. — Чтобы княжичу, за которого будут идти торги, не было нанесено оскорбление, когда его купят.
Соколов улыбнулся.
— Об этом даже не переживайте, Дмитрий Алексеевич, — заявил он. — Во-первых, у многих родов есть незамужние девицы, которые не заключили помолвки. Во-вторых, сам ужин будет проходить по всем правилам этикета и в людном месте. Возможно, даже со съемкой, чтобы мы могли транслировать его по всем каналам. Телевидение крайне положительно относится к подобным развлечениям. Людям нужны позитивные новости, и вы прекрасно понимаете, что такой ролик сможет отвлечь их от бед и проблем, хотя бы на некоторое время.
— Вас так беспокоят царские люди и их судьба, Иван Михайлович? — спросил я.
— Вы спрашиваете меня об этом, потому что я великий княжич? — вскинул он бровь. — Дмитрий Алексеевич, мне известно, что Романовы не слишком дружны с Рюриковичами. Но я готов дать слово дворянина — я не желаю зла верноподданным государя. Ведь у меня хватает ума понять, что от них всех и зависит наше с вами благополучие. Убери подданных у любого рода — и самый сильный одаренный станет никем. Поэтому да, я беспокоюсь о царских людях, Дмитрий Алексеевич. И подданных других родов — тоже.
Примерно минуту за столом стояла тишина. Наконец, Соколов вздохнул и заговорил снова.
— Как бы там ни было, никакого урона чести ни для одного из участников не будет. Наоборот, полагаю, некоторые княжичи смогут наладить новые связи, а то и познакомиться с будущей невестой, — произнес великий княжич. — А для неодаренных получится не только развлечение на вечер, но и реальная финансовая поддержка. Вы, разумеется, могли бы возразить, что это не наше дело — помогать царским людям, это обязанность государя. Но я знаю, какие суммы благородные семьи тратят на никому не нужные вещи, и у меня есть возможность часть этих денег направить в нужное русло, заставить нашу белую кость принести реальную пользу стране.
— Ваше начинание благородно, — кивнул я. — Однако я все равно сомневаюсь, что аукцион — хорошая идея. К тому же, подозреваю, он может привести к конфликтам. Обязательно кто-нибудь заявит, что имел место сговор, и перебить его ставку могли только благодаря связям, а не вложенным деньгам.
Соколов улыбнулся.
— Это только в том случае, если аукцион будет закрытым, — заявил он. — Мы же не станем скрывать, кто и сколько готов заплатить за ужин с героем.
Я вздохнул.
— И все равно я не могу дать вам положительного ответа, Иван Михайлович. Участие в мероприятиях такого рода может оставить пятно на репутации всего княжества. Оценят, допустим, кого-то слишком дешево, а кого-то наоборот. И как это воспримут люди, живущие в этом княжестве? Я понимаю, что в Москве — свое Русское царство, живущее немного по иным законам и понятиям. Но столичную аристократию и так не любят, а вы только подольете масла в огонь.
— Почему вы так считаете? — уточнил Иван Михайлович.
По его лицу было заметно, что такая мысль в его голову не приходила. И я решил немного прояснить один очень важный момент.
— Вы правильно сказали, Иван Михайлович, многие рода спускают целые состояния на вещи, которые не несут никакой пользы. Вам известно, каков годовой бюджет среднего княжества?
Он качнул головой, и я продолжил:
— Романовы считаются весьма богатыми, и нас мы в расчет брать не будем, — сказал я, проведя рукой черту по столешнице. — А вот, например, в Чувашии годовой бюджет всего семнадцать миллионов рублей. При этом заметьте, князь спускает все эти деньги на подданных. Вы не найдете там проблем с дорогами, ценами, которые князь вынужден компенсировать из собственных средств, дабы население могло себе позволить не думать о том, где взять денег на завтрашний день, так как жалованье не позволяет банально собрать ребенка в школу.
Соколов слушал меня внимательно, не перебивая, а я продолжил, высказывая то, о чем давно уже думал, живя в этом мире.
— Да, Чувашия — небольшое княжество, но жители любят своих правителей, потому что они заботятся о населении, — произнес я. — И тут вы показываете, как некий московский род, и без того жирующий, тратит годовой бюджет Чувашии, чтобы провести один вечер с героем. И этот герой по жизни — бездельник и мот. И все заслуги его — он не самостоятельно, а по приказу государя, сподобился выполнить свой долг, защищая Русское царство.
Великий княжич улыбнулся, но промолчал, хотя я видел, что у него в голове родился какой-то комментарий по этому поводу.
— Вы думаете, зрители в Чувашии поймут это? В их глазах героями наш клуб не считается. И более того, я вам заранее скажу, что истинно достойные княжичи не получат на этой ярмарке тщеславия достойной цены. Потому что пока мы с вами веселимся и тратим деньги на никому не нужные вещи, зарабатывая призрачный престиж в обществе, они работают над процветанием своей земли. Не по приказу царя, а потому что вот это — их долг.
Иван Михайлович смотрел на меня еще несколько секунд. Смотрел и улыбался, будто услышал что-то действительно смешное.
— Да, Дмитрий Алексеевич, — протянул он. — Не удивлен, что вас в обществе не особенно любили. Если вы так легко перечеркиваете заслуги перед Русским царством со стороны княжичей, которые уже поверили в свой героизм и исключительность, мне сложно представить, как бы вы уживались в Москве, если бы росли здесь.
Я пожал плечами.
— Суть общества — работать на благо страны, но большинство благородных семей, как вы сами заметили, относятся к своему долгу наплевательски. А при возможности даже Рюриковичи наперегонки несутся к врагу, чтобы он их купил поскорее — потому что предать ближнего у них в крови, они всегда так поступали. Вы говорите, что ваше мероприятие направлено на помощь пострадавшим, но хотите устроить пир во время чумы.
Соколов дернул щекой, но кивнул.
— Хорошо, допустим, вы правы, Дмитрий Алексеевич, хотя и говорите крайне неприятные вещи. Я ведь тоже — Рюрикович, — заметил он.
— Вы в любой момент можете вызвать меня на поединок чести, великий княжич, — пожал
