Верховный (СИ) - Бобриков Александр

Спрашивать его об этом я не стал, ибо сейчас у него домашний арест. Когда я вернул над собой контроль, то запер его так сильно, насколько мог. И, что самое странное, он молчал. Не пытался выбраться или что-то в этом духе. Я до сих пор чувствовал его присутствие, силу, но он ведёт себя так тихо, будто бы его и нет.

Вернемся к Эгиде, держа её перед собой, я встряхнул плащ, заставляя его внешне измениться. Теперь это и правда был плащ, длинный, до пола, синего цвета с белыми линиями на рукаве, что извивались словно молнии.

Кажется теперь я похож на байкера. Позади раздался смешок, это Гера, пряча его, она прикрыла свой ротик рукой.

— Ну красиво же! — возмутился я, накидывая его на себя и подгоняя под размер своего тела. Сидит как влитой.

— Красиво, милый, красиво, пора, тебя уже ждут.

***

Если честно, это нельзя было назвать советом. Скорее небольшим докладом о том, что на нас надвигается.

Уже наступил вечер. Выйдя из дома я вместе с Герой прошёлся по пустым улицам к центру нашей деревни. Издали я услышал шум — жители переговаривались между собой, взволнованный шепот исходил со всех сторон. Ясное дело, слухи-то ходят.

По пути нас нагнал Укун. Мы перебросились парой фраз на отвлеченные темы и вышли в центр, где сходились все дороги.

Там я увидел всех. Богов, существ, таких как сатиры, что возбужденно топали на своих козьих ногах, нимф, снующих из стороны в сторону. А ещё меня привлекли два одноглазых здоровяка.

— Циклопы, — тихо сказала Гера, заметив мой взгляд, — сыновья Посейдона, пришли пару дней назад.

В центре стояла каменная площадка, метров пятнадцать в ширину и пять в длину. На ней стояло больше десятка стульев, а если посчитать — тринадцать. Для самых главных из из нас и меня в том числе. На стульях уже сидели. Посейдон, Аид, Арес, Афина, Артемида, Аполлон, Афродита, Гефест, Деметра, Геката — все они ждали меня и Геру, кто-то спокойно смотрел перед собой, Аид например что-то записывал в свою, как называли её жители, «тетрадь смерти». Гефест что-то чинил, а например Афродита красила губы помадой, которая хрен пойми как здесь взялась.

— А почему их тринадцать? — спросил Царь Обезьян до того, как я взобрался на площадку и занял место посередине, а Гера села справа от меня.

— Потому что ещё один стул для тебя, обезьяна, — нехотя ответила Афина, которая немного холодно относилась к парню, по неизвестным нам причинам, — садись быстрее! Ты это заслужил.

Не смея задерживать, Укун запрыгнул на площадку и тут же уселся на свой стул, вальяжно откинувшись на спинку и скрестив ногу на ногу. Правда под взглядом все той же Афины он сел прямо и уставился перед собой.

Сидя на своём стуле, я смотрел на лица, что были передо мной. Я не фанат публичных выступлений, от слова совсем. Ни разу не вставал на табуретку, чтобы за сто рублей рассказать стишок. Я даже на вечеринках тосты никогда не произносил.

— Как вы знаете, — все-же начал я, ибо молчание затянулось, — на нас надвигается враг, вернее враги, их два, вот… кхм… В общем, Апедемак хочет напасть на нас и Шива хочет напасть на нас. Признаюсь, что первого спровоцировал я, когда спасал Царя Обезьян, которому, как потом оказалось, помощь и не нужна была. Шива же, посмел похитить Афродиту. И теперь, когда мы её вернули, подорвали его авторитет в новом мире, он хочет разобраться с нами, чтобы самоутвердиться. Собрав армию из монстров и богов, они вскоре направятся к нашему дому, и явно не для того, чтобы попросить немного соли.

Судя по взглядам собравшихся, шутейку про соседей они не поняли, ладно, чего уж там. Здесь собрались люди, которые до того как воскреснуть жили не только в разных странах, но и временных эпохах. Естественно и менталитет у всех разный.

— Сейчас нам важно подготовиться к грядущей битве. Нужно защитить наш новый дом. Поэтому, тщательно выполняйте указания ответственных за то или иное дело людей, будь то защита деревни или военная подготовка. Особенно это касается сатиров и нимф. Если здесь нет вашего покровителя…

— Диониса, — подсказала мне Гера.

— Да, отсутствие Диониса не означает, что вы можете делать что вздумается. И вы и нимфы переходите под временное начальство Ареса, слушайте его как отца родного.

Судя по выражению лица сына, время с новым отцом для существ будет тем ещё испытанием.

— Вместе мы справимся и покажем новому миру, что не стоит лезть к Грекам! — я хотел приободрить жителей, а то вести конечно такие себе, — Пусть нас мало, но каждый из вас стоит десяти, а то и пятнадцати мелких божков, которые служат и Шиве и Апедемаку, поэ…

— Да хватит уже ерзать! — Я обернулся на свистящий шепот Афины, который был адресован конечно же в сторону Сунь Укуна, который виновато поправлял свой пояс. На мой вопросительный взгляд, он указал на Горлянку, которая слегка тряслась из стороны в сторону на его ремне.

Он пытался придержать ее рукой, но она постоянно выскальзывала из рук, словно норовила убежать.

— Я не знаю, что с ней? — спросил меня Царь Обезьян, словно я знаю ответ на этот вопрос. Мне-то почем знать, почему его артефакт так себя ведёт. Может быть уже до краёв забит всяким барахлом, которым как настоящий Укун, как и его вместитель, наполняли с безумным блеском в глазах при каждом удобном случае. А может быть… Я посмотрел на Аида, который с интересом наблюдал за происходящим…

— Так ты ещё не вернул ему? — спросил я, наблюдая за Горлянкой. Кажется она стала трястись ещё сильнее. На всяких случай, все те, кто сидели на стульях поторопились отодвинуться как можно дальше. Жители, перешептываясь, тоже сделали несколько шагов назад.

— Кому? — не понял Укун, но когда я кивком головы указал на Аида, то он тихо охнул, — Твою мать…

Пытаясь удержать Горлянку, Сунь поддел крышку предмета пальцами и бросил на площадку, от чего практически все бросились в рассыпную. Арес и Афина выставили щиты, на всякий случай.

Горлянка долго и томительно вращалась на месте, приковывая к себе взгляды. Когда она остановилась, некоторое время ничего не происходило. Поэтому, Арес, призвав копье попытался толкнуть Горлянку, но тут же получил по руке от Артемиды.

В это же мгновение, из горлышка предмета появилось чёрное нечто. Постепенно оно обретало форму, грозно рыча и царапая когтями площадку. Ещё секунда, и вскоре перед нами стоял…

— Малыш? — дрогнувшим голосом сказал Аид, выронив свою тетрадь смерти из рук, — Это и правда ты?!

Он поднялся со своего стула и не веря своим глазам подошел к трехглавому гигантскому псу, который неотрывно смотрел на него тремя парами глаз.

Громкий, тройной лай оглушил всех присутствующих. Через секунду Аид оказался погребен под огромной собачьей тушей, которая тремя языками вылизывала ему лицо, покрывал слюной. Аид же, радостно смеясь, словно мальчишка был совсем не против и гладил зверя там, где мог дотянуться.

— Ты же мой мааааальчик! — присутствующие громко и облегчённо выдохнули. По крайней мере греки. Богини Любви не из нашего пантеона держались на стреме. Оно и ясно, такой монстр вылез из маленькой Горлянки! — Ты где пропадал мой хороший? Как же ты вырос, малыш! Вижу — ты хорошо кушал! Где вы его нашли? Мой хорооооший!

— Эм, да там, в одной пещере, — ответил я, с улыбкой наблюдая как огромная машина смерти лежит на спине, а Аид нежно почесывает ему пузико. Я увидел по лицу Артемиды, что она не очень хотела вспоминать это приключение. Да и я тоже.

Получив порцию ласки, пёс поднялся на лапы и громко гавкнул, заставляя нас закрыть уши руками.

— Что такое, малыш? — спросил Аид, внимательно глядя на пса, — У тебя что-то есть для меня?

Утвердительный лай заставил его улыбнуться.

Цербер вдруг начал себя странно вести. Словно его тошнит. А когда это делают три огромных головы одновременно — немного сбивает с толку. Это же кто потом такое озеро убирать будет?