Ваши не пляшут - Александр Евгеньевич Сухов

М-да, батя вовсе не доверчивый жандарм и в корень зрит конкретно. Ну не может попадья ни с того, ни с сего возвести огульный поклеп на невиновного человека.

— Так эта… — я скосил глаза на притихшую у окошка маман.

Отец тут же сообразил, на что намекает сын.

— Порасковеюшка, подь прогуляйся по свежему воздуху. — И грозным голосом добавил: — И чтоб уши не грела, я прослежу!

Прасковья Григорьевна как и подобает послушной жене, тут же безропотно покинула помещение. Однако на её хитроватом лице несложно было прочитать, что нет у мужиков таких тайн, которых они не растрепали бы женам во время ночных любовных забав, ибо бурный секас напрочь отбивает мозг даже у самых стойких «штирлицев» и «джеймсов бондов». Ну и ладно, завтра, все равно, вся Бобровка, иже с ней ближайшие окрестности будут говорить лишь о том, как добрый молодец Вовка Зубов вместях с братанами отмудохал «как надо» двух мироедских сынков с поповичем за компанию. Впрочем, возможны варианты, типа месил в одиночку, но посредством хорошего дрына, или вовсе, «левольверт» навел, положил парней на землю и ногами отбуцал. Понапридумывают, в три короба не поместится, ибо несть прпедела человеческой фантазии. Ну и ладно, плевать, пусть несут околесицу, рты все равно всему люду не позатыкаешь.

Дождавшись ухода родительницы, я начал довольно подробно излагать события прошедшего вечера:

— Короче, бать, так получилось. Поругались с Катькой на её днюхе, де, не при ней Бобиком хвостиком кручу, а с другой девочкой танцевать надумал…

— А ты, оказывается, молоток у меня, даже целая кувалда. Умство в драке проявил знатное. — Похвалил сына кузнец после окончания моего довольно продолжительного рассказа. — Я бы ни в жисть не поверил, но факт остается фактом. Зря, конечно, Шустриха метнулась к участковому, дура баба, не понимает что сына на всю Бобровку ославила. Да и попёныш тоже ума невеликого — это ж надо всю правду матери выложить, да еще подельников к этому делу приплести. Короче, для всех ты у нас смиренная овечка, никого пальцем не трогал и вообще не в курсах, на том стояли и стоять будем. Ты лучше вот чего поведай — как это оно с Анькой Дудиной?

Оба-на! Я-то был в полной уверенности, что моя ночная отлучка осталась втайне от всех. Интересно, где протекло? Когда из дома уходил, мои все спали. Вернулся, также дрыхли без задних ног. Неужели Анюта проболталась? Не, вряд ли, клялась и божилась тайну хранить. Да ей самой огласка не нужна — замуж по осени выходит.

— Бать, откуда знаешь?

— Ты не боись, сынок. О том ведаю только я. Живот ночью прихватило, сидел на толчке и через щёлку видел, как ты возвращался с блядок … да-а-авольный, аки кот мартовский. Ладно, твои дела. Мамке не проболтаюсь, она тебя еще в наивных мальчуганах числит. Думает, ты до сих пор уверен, что детей в капусте находят, ну или аисты приносят. Ха-ха! Поди, сегодня снова к соседке двинешь. — Отец не спрашивал — утверждал. — Молодца, сын, весь в батю, я тоже в твои года не по сопливым ровесницам, а по тем, что постарше, да поопытнее хаживал. Ты только мамке не проболтайся.

— Могила, отец. — поспешил заверить я, — но ты тоже насчет меня держи язык за зубами.

Ударили по рукам по-взрослому, скрепляя устную договоренность крепким мужским рукопожатием.

Закончив с делами любовными, кузнец перешел к делам насущным:

— Тут это, Володь, с лавелем Вастрыкина неувзочка вышла. Козлина с механиком мироеда Бузыкина сговорился за полсотни отремонтировать. Зря я, наверное, тогда не уступил.

Прохор Петрович явно страдал из-за упущенной выгоды. Придется его морально поддержать.

— Ха, батя! Ты их токарный станок видал? Мало, что отечественный «Вулкан», изготовлен лет тридцать тому как, к тому же со времен царя Гороха толкового техобслуживания не проходил. Там точность не больше десятой доли миллиметра, а для лавеля микроны подавай, поскольку техника хоть и простая, а подгона частей требует, что тот швейцарский корабельный хронометр. Ну изготовят новую гильзу с поршнем. Допуски посадки необходимые выдержать не смогут, шлифануть как следует также не способны, а там ведь зеркало нужно. Короче, не сомневайся, через месячишко Вастрыкин к тебе прискачет, ибо всем ведомо, что только у тебя одного окрест австрийский «Direx-300», позволяющий выдерживать микронную точность обработки деталей. А когда мироед к тебе придет и слезно попросит отремонтировать проклятый насос, ты ему залупи цену рублей двести, мол, после чужого ремонта переделок куча. Поторгуетесь, разумеется, на ста пятидесяти и сговоритесь. Там работы на полдня, токарка в основном. Если доверишь, сам выточу сменную гильзу цилиндра, поршень, ну и шток. Там только марка нержавеющей стали соответствующая требуется, я тебе напишу, когда поедешь на метало-базу. Не боись, бать, не дефицит, по металлу в четвертной уложимся.

— Антиресно, — кузнец задумчиво почесал свою сивую бородищу кучерявящуюся от кузнечного жара, — откель у тебя, малец, такие познания?

— Дык, я ж тебе сказывал, бать, в воздушный флот собирался либо штурманом, либо механиком. А знания почерпнул в нашей избе-читальне, то бишь библиотеке. Там подшивки журналов «Наука и техника», «Популярная механика», «Воздушный флот Российской Империи», аж за четверть века собраны, никому кроме меня неинтересные. Вот я оттуда все и почерпнул. А на станках ты мне сам пару раз поработать дозволил, еще и хвалил, де, глаз-алмаз у тя, Вовка. — Здесь я ничуть не преувеличивал. Названные журналы мой реципиент проштудировал от корки до корки, вот только интерес его ограничивался конструктивными особенностями и вооружением летательных аппаратов легче воздуха. И на станках Володька поработал, проявив при этом поразивший отца глазомер. Батя именно тогда попытался припахать младшого, помешали Вовкино нежелание трудиться в жаркой кузне и маменькины планы насчет будущего «счетовода-учетчика».

— Вот уж времена настали, — задумчиво пробормотал ошарашенный кузнец, — яйца курицу учат, но по делу. — И обращаясь уже ко мне, молвил: — Твоими устами, Владимир, меды пить.

— Гарантирую, па, так оно и будет. Жди через месяц-полтора Вастрыкин приползет к тебе, как ты и говорил на своем толстом брюхе и будет умолять «отремонтировать, как следоват, этот проклятый насос». — Последнюю фразу я постарался выдать густым басом Григория Епифановича, с моим ломающимся по причине юношеской мутации голоском получилось не очень, но батю изрядно повеселило, ржал, как конь ретивый.

После столь эффективной мозговой терапии отец покинул помещение изрядно окрыленным.

Я же, запив плотный ужин кружкой клюквенного морса, направился в свою комнату. Знакомство с приобретенными у букиниста книгами по магии отложил на следующий или какой