Связь без брака — 2. Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов
— Ты кто такой? — один из них, на корявом русском спросил у меня, — мы в своём праве.
— Валите отсюда, — я набычился, чтобы убрать подбородок с линии прямой атаки.
— Мы тебе стрелу забиваем, сегодня вечером за стадионом, — ответил он, — приводи кого сможешь.
С этими словами, он пошёл подбирать валяющихся на земле друзей, а я повернулся, но не выпуская их из вида, к тому что удерживал Варю. Он её отпустил, она повернулась и замахнулась, чтобы ударить его, но сильная оплеуха, бросила её на землю. Для меня это послужило красным флагом, поэтому больше не разговаривая, я бросился на него, и первым ударом ногой по внутренней части бедра повалил его на землю и двумя добивающими привёл в беспамятство, сразу поворачиваясь к противникам, которые втроём достали ножи.
— Теперь, тебе не жить, — сказал тот, что со мной разговаривал, и они стали сближаться со мной, обходя с трёх сторон.
Наверняка, включая меня в различные группы обучающихся, чтобы освободить голову от мыслей и переживаний от потерянной влюблённости, инструктора не думали, что однажды эти навыки станут мне пригождаться один за другим, поэтому и в этот раз, я быстро стянул с себя куртку, обмотал её вокруг левой руки, зубами затянув узел, и стал смотреть во все глаза, ожидая первого выпада.
Короткий пробный тычок был едва различим, но я был готов к нему, смотря на плечи подростков, так что как только он повёл руку назад, я тут же сделал два быстрых шага вперёд и яварой ударил ему в запястье, и тут же отступил назад. Крик боли и нож упал на землю, а он, баюкая запястье, стал едва не рыдать, нагнувшись к земле.
Двое оставшихся противника, неуверенно переглянулись, но видимо гордость не дала им права сбежать, поэтому в атаку бросились оба одновременно. Мне пришлось сделать рывок против часовой стрелки, чтобы на секунду уйти с поля зрения второго и успеть задеть концом кастета локоть первого подростка. Рука его мгновенно повисла как плеть, а крики боли и слёзы мгновенно брызнули из глаз. Не дожидаясь, когда второй дёрнется ко мне, я первым напал и забил его в землю, не дав даже взмахнуть оружием.
Собрав ножи у деморализованных или бессознательных противников, я вернулся к Варе, которая держала на коленях голову Димы, который пришёл в себя, хотя был весь в крови, и я видел с каким страхом она смотрела на меня.
— Идём, пока им помощь не подоспела, — сказал я, разматывая куртку на руке и только сейчас увидев, что она порезана и теперь безнадёжно испорчена. На коже же в этом месте красовался неглубокий порез, которым тоже нужно было заняться.
— Но они, ты, — она смотрела на шестерых подростков валяющихся или сидящих на земле, — им тоже помощь нужна.
Я удивлённо на неё посмотрел.
— Ты дура, или прикидываешься? Ещё скажи, что я зря вмешался.
— Нет, но зачем было так жестоко, — она осуждающе покачала головой.
— То есть то, что у них были ножи и их было шестеро, тебя не смутило? — изумился я, показывая рану, — слушай ты реально дура.
Подхватывая Диму, я взял его подмышки и зашагал к общежитию, остановившись только возле небольшого колодца, закрытого решёткой на замке, в который скинул трофейные ножи, предварительно протерев их от отпечатков.
Милиция в машинах увидев нас, сделала вид, что ничего не замечает, поэтому я подошёл и постучал в боковое стекло. Нехотя, оно съехало вниз.
— Мы хотели бы написать заявление, — сказал я, — на нас напало шесть неизвестных.
— Вас предупреждали, не ходить по одному, — ответил он, неприятно поморщившись, — так нельзя.
— Товарищ милиционер, — удивился я его словам, — я гражданин Советского Союза Иван Добряшов прошу принять у меня заявление о нападении.
Он нехотя посмотрел на напарника, достал карандаш и лист бумаги. Я взял и тут же на крыше машины, оставил два заявления одно от себя, второе от Димы, который подписал своё и отдав им оба, я взял с них расписку о получении заявлений. Только после этого, повёл Диму в комнату, где Варя уже подготовила всё необходимое и обработала его. К счастью, серьёзных травм она визуально не обнаружила, а Сергей Ильич сказал, что позвонит в больницу, чтобы свозить туда пострадавшего.
Глава 17
Пока мы ждали скорую, привезли на машинах завтраки для спортсменов, но мы не стали есть в нескольких общих столовых, а унесли тарелки с собой, поев в комнате. Все выглядели подавленно и кроме меня не съели свои порции. Я же спокойно доел за всех и даже не почесался.
— Вы кстати заметили, у некоторых наших парней синяки на лицах, — облизав ложку, — поинтересовался вслух. — Сергей Ильич?
— Я спрошу сегодня, что за ерунда тут происходит, — хмуро ответил он.
Днём, когда Диму уже увезли на обследование, я пошёл на стадион в составе уже наших парней, которых по пути поспрашивал, что не так с местными. Ответил мне ереванец, с не таким сильным акцентом, как утром разговаривали местные, но то, что он сказал, заставило меня широко раскрыть глаза. Таких подробностей о далёких городах республик я не знал.
— Ты зря Иван с ними сцепился, — хмуро начал он, — у нас всем известно, что Ленинакан — город воров и понятий. Здесь всё подчинено этим самым правилам, в которых смешались горские традиции и воровские понятия.
— Что значит всё Арсен, — удивился я, — это же советский город, тут есть милиция, следствие, тот же КГБ наконец.
— Местные партийцы, в отличие от других городов, хвастаются не тем, кто из них ближе к ЦК, а тем, кого из уважаемых воров они знают, — улыбнулся он.
— Чушь какая-то, — не поверил я, а вот рядом с нами идущие парни, которые рассказали мне, что в первый же день приезда они сцепились с местными, превратив всё в массовую драку, и именно поэтому возле общежития теперь дежурит милиция, ещё раз подтвердили, что теперь ходят только по шесть человек, а наших девочек провожают на стадион и того
