Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Скорее всего, произошло бы наоборот. Армия СССР во главе с Жуковым выбросила бы американцев за Сену, коли дошло бы до столкновения.

— Хоряшо сказал. Маладэц, товарищ Брехт, — похлопал пару раз ему Сталин.

— Служу Советскому Союзу! — вчера у Васьки уточнил, как правильно говорить.

Все следующие выступающие уже обезьянничали, обещая заставлять погибать врагов СССР за их Родину.

Один Якимушкин Александр выделился, повернулся к Сталину и сказал:

— Товарищ Сталин, дайте приказ меня назад с моим пулемётом отправить. Хочу довести счёт уничтоженных вражеских самолётов до круглой цифры — пятьдесят.

— А сейчас у тебя сколько, товарищ Якимушкин? — улыбнулся вождь.

— Тридцать два, товарищ Сталин.

— Ого, правда — Гэрой. Нет, товарищ Якимушкин, товарищ Сталин нэ даст такой команды. Всэ хотят повоевать, нам надо готовить людэй. А ты учи других зенитчиков. Роту научи. Товарищ Брехт, он у тэбя служит?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Назначь его командиром роты. Климент, нужно товарищу Акимушкину присвоить звание старший лейтенант.

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

— Хорошо.

Якимушкина, само собой, награждали последним, И гадать не надо почему — у него фамилия на «Я». Плюсом ещё, должно быть, и из-за того, что единственный из награждённых не был командиром. Был помкомвзвода.

После этого сыграл гимн, и все направились к накрытому столу. Забегали официанты с подносами, оркестр что-то маршевое заиграл.

Брехт прошёл за дальний край стола, опираясь на трость чёрного дерева. Сегодня купил в комиссионке вместе с пишущей машинкой. Но его перехватил Ворошилов.

— Пойдём, Сам зовёт.

Глава 18

Событие пятьдесят второе

- Алло, доктор, я по вашему совету купил клизму, куда её теперь?

- Налейте в неё воды и засуньте её себе в зад.

- Доктор, я, пожалуй, перезвоню, когда у вас будет хорошее настроение…

Справа от Сталина угнездился Анастас Иванович Микоян — Заместитель председателя СНК, недавно назначенный Наркомом внешней торговли СССР. По левую руку сидел Молотов, тоже две должности занимающий. Одновременно был и Председателем Совета народных комиссаров СССР и Народным Комиссаром Иностранных дел СССР. Ворошилов проводил Брехта до стула рядом с Микояном, а сам обошёл стол и сел после Молотова.

Иван Яковлевич усмехнулся, про себя, правда, прямо, как при первых Романовых и прочих Рюриковичах — настоящее местничество. Интересно, а кого это подвинули, чтобы Брехта усадить? Кому дорогу перешёл, кто на него зуб будет точить? Ух, ты, судя по усам, это сам — Первый заместитель Председателя СНК СССР, Народный комиссар путей сообщения СССР и член Политбюро ЦК ВКП(б) Лазарь Михайлович Каганович. Нет, таких врагов не надо.

Но Каганович, приветливо улыбнулся Брехту и хлопнул по плечу, когда тот попытался привстать.

— Сиди. Заслужил. Прямо, легенды про тебя, Брехт, рассказывают.

— Да, товарищ Брехт, как фамилию услышал, все спросить хотэл, ты тому писателю интернационалисту нэ родственник? — Сталин подождал, пока официант нальёт ему в стакан красного вина, и пригубил, кивнул, должно быть, понравилось.

— Точно не знаю, товарищ Сталин, но мать говорила, что есть другая ветвь Брехтов, может, он оттуда, — попал, называется. Сталин ведь и проверить может его шитую белыми нитками биографию.

— Понятно, седьмая вода на киселе, — хохотнул Ворошилов, тоже прислушивающийся к разговору.

— Товарищ Сталин, а можно я вам совет дам, — набрался храбрости Иван Яковлевич. Сейчас как выдаст про командирскую башенку и промежуточный патрон и …

— Геройский? — усмехнулся Сталин.

— Какой? — не понял Брехт.

— Ха! Смэшной. Говорю гэройский совэт, ты же гэрой, гэрои должны давать гэройские совэты.

— Почти, — Брехт достал из нагрудного кармана гимнастёрки, который от волнения целых пару минут расстёгивал, сложенный вчетверо листок и протянул, его Микояну, чтобы тот передал уже Вождю.

Но Анастас Иванович сначала листок развернул, засмеялся и только потом передал Сталину. Не понравился промежуточный патрон.

Иосиф Виссарионович, взял листок и положил перед собой, чуть сдвинув фужер с вином.

— Что скажешь, Анастас? — поднял бокал и пригубил вино Сталин.

— Я, Коба, знаком с массой художников, которые лучше рисуют. Не Айвазовский у нас комбриг Брехт.

— Нэт, не Айвазовский! — посмеялись всем краем начальственного стола, Сталин передал рисунок Молотову.

— Давно пора, — посмотрев на листок и прочитав подпись, передал тот его дальше Ворошилову.

— Скажи, товарищ Брехт, вот ты геройски воюешь, умные рэчи говоришь, рисуешь, чуть хуже Айвазовского, может тэбе надо звание Дивизионного комиссара присвоить. Больше пользы стране принэсёшь будучи комиссаром? — Сталин допил вино.

— Кхм, — Брехт пытавшийся отпить воды из стакана поперхнулся. Чуть не закашлял, всех вершителей судеб слюной не забрызгав.

— Ну, нэт, так нэт. Готовь бригаду к новым провокациям японцев. Правильный ты совет дал товарищу Сталину, народ должен видеть и узнавать своих Героев. И правильно, что из золота. Это лучший благородный металл и герои лучшие люди страны. Ми с товарищами подумаем. Правильно Анастас?

Анастас Иванович поднялся и, вытянув руку с фужером красного вина, громогласно провозгласил.

— Товарищи, есть тост. Давайте выпьем за товарища Сталина до дна. Он сейчас принял мудрое решения, на днях СНК утвердит знак, точнее медаль. Золотая Звезда Героя Советского Союза, которой будут награждаться все Герои, которым уже присвоено это звание и все, кто будет удостоен его потом. Да здравствует — вождь мирового пролетариата, товарищ Сталин! Ура!

Народ подскочил с мест при первых словах Микояна и сейчас грянул громкое, но не сильно дружное троекратное ура.

Сталин улыбнулся и показал на свой пустой фужер. Бутылка с вином стояла рядом, и Иван Яковлевич взял и налил Сталину вина, потом и себе плесканул.

— За ваше здоровье, товарищ Сталин.

Народ накричавшись стал усаживаться и Сталин, в наступившей почти полной тишине, слышно было только как вино течет по пишеводам, да звон бокалов о стальные и золотые зубы, сказал.

— Да здоровье. Что-то ноги побаливают Весна. Старость.

— Иосиф Виссарионович, хотите ещё один совет, — вино, наверное, Брехту в голову ударило, расхрабрился.

— Опять Айвазовского переплюнешь? — хмыкнул в усы вождь.

— Нет. Спинозу. Мысль — она материальна. Вот сказал, что болеешь, и думаешь, о болезни, и притягиваешь её к себе. А ещё она пропитывает старые вещь. Жалеешь их, привыкаешь, и они начинают жить своей жизнью. Впитывают эмоции человека, болезни, сосут из него энергию. И чем старее вещь, тем больше энергии ей требуется, и тем больше жизненных сил она начинает тянуть из человека. Теперь совет. Нужно иногда избавляться от старых вещей, от одежды, они эти вещи борются за существование, тянут энергию из человека, а взамен внушают ему, то они ему удобны, дороги. Со старыми вещами человек сам начинает стареть. Вам нужно избавиться от старых вещей — выкинуть их на помойку, а ещё лучше передать другим, тогда они свой негатив будут отдавать этим другим. Например, ворам или разбойникам. А вы сшейте себе новые сапоги, новый китель, даже носки новые и сразу почувствуете себя лучше и моложе. Увереннее и новые вещи какое-то время не будут тянуть из вас энергию, а наоборот будут делиться энергией мастера, который их изготовил.

Сталин не перебивал, слушал, кивал, когда Брехт закончил ещё с минуту посидел с закрытыми глазами, потом открыл их и мотнул головой Молотову.

— Смотры, какиэ умные у нас комбригы пошли. Я иногда о том, же думал, только так красиво сформулировать нэ мог. Молодэц, товарищ Брехт. Хороший совэт. А тепэрь ещё посоветуй, где ты такую красивую форму взял, можно и нам заказать такую. Кто шил.

— С радостью, товарищ Сталин. Это сшил лучший портной Арбата Либерман Парамон Моисеевич.