Посудная лавка химеромира (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

27 июня 1942. РФ, Санкт-Петербург. Ханна Козина, членЕССА Союза российских писателей и Союза писателей Санкт-Петербурга, филологИНЯ, переводчиЦА, авторКА и просто экзальтированная дамКА, лауреатКА какой-то там премии.

С прошлого года она боролась с режимом. Каждый день. Хотя бы по абзацу, хотя бы по пара строк или четверостишьем. Изысканно, витиевато, тонкими намёками, ловкими образными аналогиями и историческими сравнениями, аллегориями, гиперболами и сказочными заменами… обличала преступления режима и напоминала всем забегавшим в бложик и читавшими её комментарии на одном популярном российском литературном портале… чтобы читатели и мимокрокодилы не забывали — в какой стране они живут, и за какой режим ан-масс голосовали!

Столь значительные ухищрения не только оттачивали литературные навыки (которые Ханна давно уже считала в высшей степени превосходными), они были просто жизненно необходимы! Чтобы её, не приведи господи, не привлекли «за оскорбление чести и достоинства» или ещё по какой-то статье (ну, по крайней мере, она так сама полагала).

Правда тоталитарный режим её пока не замечал.

Ну что же, значит сегодня, она пнёт его посильнее.

По крайней мере, ей самой так казалось..

Ханну Козину можно было назвать воплощением мечты американского посла о «правильной русской», хотя тот, разумеется даже не знал об её существовании.

Она всегда называла себя «бедной и честной». А доставшийся от ушедших в вечность родителей домик в стране пропавшего вместе с остальным таким правильным миром, усатого Луки, был для неё не сколько как «дача в другой стране», а как запасной аэродром относительно жизни в России. «Когда в этой стране начнётся» то, что она пророчила все эти годы.

У неё ныне был ещё одна, уже личная, шкурная претензия к этому химеромиру. В котором, по её мнению так сильно пахло новой инкарнацией «Русской весны» с самым настоящим ароматом «совка», настоянном на адском пламени в Руре.

Запасного аэродрома, когда «в этой стране» падёт режим, у Ханны уже не было.

Как и не осталось надежд на то, что в ближайшие годы «режим падёт».

Оставалось лишь, как многим шедшим рядом — таким же по образу мыслей, похожей интеллектуальной работе и уровнб дозодов как и неё, взять в руки палочку с картонкой. Но не с фотографией для «Бессмертного полка», который, по её мнению, присвоили себе чекистские власти и «патриоты», а с «невинными немецкими жертвами мести можемповтопрителей»!

Она шла вместе с сотнями и тысячами по Невскому проспекту… там же, где выходила за храброго Лёшу, который, как издевательски напоминали ей многие «ватно-патриотические» коллеги-писатели на литпортале, сидит уже «всем пофиг» сколько дней..

К сожалению, в Питере на марш скорби вместо миллионов вышли сотни и тысячи. А миллионы безмолвствовали и занимлаись своими делами. Либо вообще думали о происходящем в соответствии со своими неправильными, орочьими представлениями о добре и зле.

Ханна всегда была твёрдо уверена, что лучше ватников знает, как надо для страны и народа.

Хотя действительность, как она не могла не признать, в очередлной раз хлестала наотмашь её по лицу — можно сколько угодно было восхищаться собственной храбростью. Да и правильный ракурс съёмки «марша миллионов» иностранные, либеральные и сами участники марша в фоточках для соцсетей подбирали легко, изображая массу вышедших на протест.

Но ракурс съёмки не мог заменить того, что этих, «неправильных русских» в «этой стране» было в тысячу раз больше «правильных».

А «настоящей, совестливой русской» бежать было, всё равно уже некуда!

Ни домика в Беларуси, которая могла, скинь Луку, стать европейской быстрее, чем «рашка», ни возможности выехать в Европу сороковых, которая, как Ханна понимала, была совсем иной, чем в 2021-м, Израиля вообще тут ещё не было, да и не подходила она по генам. А Рига и Тифлис были — жутко сказать! — советскими.

Воспоминания молодости были окрашены какой-то истерической надеждой и воспоминаниями о «сумасшедшей свободе», когда, например, осенью 1993-го она, молоденькая училка русского языка и литературы, лихо отбрила и «поставила на место» группу студентов на практике в её школе. Заткнув рот выросшим при СССР и успевшим получившим школьное советское воспитание 80-х вчерашним детям, сомневавшимся в необходимости расстрела «этих красно-коричневых» в Белом доме.

— ..То, что вам называют русским народом — это народ генетических рабов и крепостных, которые выросли из Золотой орды. Которых власть гнала на захваты всего, что вокруг. Место жительства нас, мордвинотатарорусачков — чуть-чуть в болотах. Настоящие русские остались только западнее, на Украине..

Тогдашние настроения её очень легли в борьбу «за Украину» после Крымнаша. Слова из Киева про мокшан и правильных русских, нацелены были именно на воззрения подобных ей.

Теперь же… ни домика в Беларуси, ни Украины- настоящей Руси, как она подчёркивала в своих литературных опусах, а только «можем повторить», Советская Украина вместо той, которую она считала правильной.

Всё что оставалось ей — с отчаянием обречённой идти сегодня по Питеру.

Она шла и каялась. За всё, за Россию. Эту мерзкую, сталинскую, совковую, путинскую, русскомирную.

Ночь с 27 на 28 июня 1942. РФ, Москва, Москва. Большой Девятинский переулок. Здание посольства США. Посол Соединенных Штатов Америки в Российской Федерации Бартл Горман.

Русская полиция не подарила нужной картинки. Шествия, хотя и не получившие официального разрешения, разгонялось настолько лениво и бескровно, а участвовавших набралось хоть сколько нибудь заметно только в Москве и Санкт-Петербурге. 15 и 4 тысячи в двух крупнейших русских «миллиониках».

Логичный «эпик фейл», как язвили как сторонники Путина, так и сторонники объятий с СССР в соцсетях, глумившиеся над «правильными русскими».

Самому себе Горман не врал. При всём влиянии русской либеральной интеллигенции на настроения народа, инкорпорировании её в русскую общественно-политическую систему, кормившую их, особого желания «каяться» основная масса населения не испытывала.

Ни злости к выходившим на шествие с портретами жертв в Руре, ни поддержки. Равнодушие и насмешки — вот чем награждало население «правильных русских».

Но из шествия можно было сделать хотя бы минимально пполезную картинку для аборигенных стран.

Работать с тем, что есть.

Посолзнал, что прямо сейчас в Нью-Йорке, используя приобретённый в России терминал коммерческого спутникового двухстороннего интернета, работающего через недавно запущенный Роскосмосом спутник серии «Экспресс», редакция «The New York Times» получает из Москвы цифровые фотоматериалы и тексты, сочинённые ныне знаменитым на всю Америку Уолтером Дюранти, который прошлым летом знакомил в своих репортажах США сороковых с явившимся в мир незваным «русским 21 веком».

Посол довёл до Госсекретаря Корделла Халла и самого Рузвельта, помимо текста доклада о России 21 века и кое-какие иные правильные слова, вполне себе комплиментарно сложившиеся с мнением самого Великого Президента. Посольство помогло этому корреспонденту с помещением, финансами и кое-какими консультациямии содействием. Лично Горман, как мог, покрыл корреспондента обаянием и своим «флёром будущего».. всё приходится нынче делать самому!

Просто потому что некому больше..

А этот Дюранти, которого обвиняли в 50-е в пособничестве коммунистам, уже находил нужные слова для американской публики. Левак, увлечённый и восхищённый будущим, явившимся в мир и той свободой работы в РФ по сравнению со сталинским СССР, сейчас всё равно играл за Америку. Чтобы у той оставался шанс..

Какие верные слова в черновике, который тот переслал по электронной почте послу!

«..Меня потрясли эти ряды непривычно и очень хорошо одетых русских и иных национальностей, населяющих Россию из 2021 года. Светлые лица юношей и девушек, умные взгляды женщин и мужчин постарше. Они все храбро идут по обеим столицам страны из иного века. С множеством фотографий жертв ядерной бомбардировки Рура. В информационном веке, который мы видим на примере Российской Федерации, есть огромное преимущество. Никакой режим не может заткнуть голоса, возражающие самому могущественному человеку планеты. Эти русские, сердца которых омыты слезами над судьбой несчастных гражданских немцев, которым не повезло жить под властью Гитлера, не выкрикивают никаких антиправительственных лозунгов против влдастей России, и, тем более, не кидают камней в полицейских, спрятавшихся в броню и шлемы футуристического вида. Протестующие не поджигают и не опрокидывают автомобили. Они просто тихо и скорбно идут, держа изображения жертв. Их ряды, с фотографиями последствий применения оружия массового поражения России, служат немым укором русским властям! Да, власть умело перебивает их голос в информационной сети и на экранах телевизоров. Перебивает их скорбь видеозаписями с жертвами нацистской агрессии, которых не было достаточно сохранено «тогда». Менее чем за неделю немцы успели наследить в СССР, а Россия, сломавшая военную машину Гитлера, тщательно всё протоколировала… но ряды скорби напоминают всем нам о преступлении, совершённом победителям тевтонского дракона..»