Гадина Петровна (СИ) - Вера Платонова
— Это какой-то особенный пикник? — уточнил Дефорт. — Мы там будем сидеть в засаде на преступников?
— Обычный, без преступников.
— Прекрасно, я тогда тоже кое-что возьму с собой.
Через пятнадцать минут Дефорт кое-как затащил тяжеленную корзину с едой и напитками в экипаж и уселся кучером.
— Куда? — спросил он, ожидая указаний.
— Куда глаза глядят! — ответила королева устало, — подальше отсюда. Ты смотри, какая добросовестная и заботливая женщина у нас Фрэн, — протянула она, заглядывая в корзинку, — все честно понадкусывала!
Они выкатили за ворота, не преминув отметиться в книге выездов, и поехали той дорогой, которой когда-то прибыли сюда. Капитан помнил, что где-то рядом находилось живописное озерцо, и решил, что Ровене там понравится. И вот, посреди зеленого полотна блеснуло синее глянцевое пятно. Он остановил экипаж и спросил:
— Такое место подойдет?
— Прекрасно подойдет, — королева спешилась и пошла к озеру, оставив Дефорта разбираться с лошадьми и выгружать вещи.
«Вроде как выходной, — подумал он, таща корзину, одеяла и раскладную скамейку к бережку, — а вроде и нет. Еще и в счет отпуска!».
— Ну что, все готово! — он разложил все по местам, оборудовав сидячие места и небольшой столик в середине, и подошел к Ровене.
Та повернулась к нему, посмотрела печальными глазами, вздохнула и уткнулась лбом капитану в грудь. Тут даже Дефорт догадался, что в такой ситуации женщину необходимо крепко обнять, а еще утешительно погладить по волосам. И той наверняка станет легче. Он обнял хрупкую девушку-женщину, словно отгородив собой от всего враждебного и несправедливого мира, легонько провел жесткой ладонью по голове, и замер на месте, почти не дыша.
— Вот теперь отпустило немного, спасибо, — произнесла королева, аккуратно отстраняясь. — Болит еще? — она взяла его левую ладонь в руки и посмотрела на розовый след от трехгранного оружия блеклого убийцы.
— Нет, просто будет отметина теперь на всю жизнь. Одной больше, одной меньше… Ну что грустить? Я пока корзинку нес, заприметил в ней кое-что любопытное.
— Я тоже это заприметила! — хитро заулыбалась королева. — Так что я, как хозяюшка, накрываю на стол тем, что Фрэн послала, а ты разбирайся с бутылками и пробками.
— Есть!
Хлопнула пробка игристого полусухого, капитан разлил по бокалам напиток и они выпили за благополучный исход операции под кодовым названием «Рыжая бестия». С шампанским пикник пошел веселее. Королева выложила в тарелки холодные закуски, сыры, Дефорт развел костерок и изыскал прутики, чтобы поджаривать ломтики ветчины и бекона.
— Хорошо сидим, только музыки не хватает! — вздохнула Ровена, пытаясь равномерно подрумянить свой ломтик на огне. Кусочек шипел и пузырился с одной стороны, но никак не поворачивался другим боком.
— Так я сейчас сбегаю! — Дефорт заглянул в карету, пошарил там, и выудил маленькую гитарку.
Он вернулся к костерку, деловито потренькивая на инструменте.
— Сейчас, — капитан важно откашлялся, и начал напевать, подыгрывая себе:
— Однажды у Козетты
Спросили про приметы,
Зачем, тебе, Козетта,
Такая вот… ой, эту петь не буду. Там непотребные слова.
— Ну что я непотребных слов что ли не слыхала, чай не «шешнадцать» уже! — успокоила его Ровена.
— Не, не могу. Совсем огрубел, ни одной порядочной песни не помню.
— Давай я тебе спою, ты подыграешь. — Она допила содержимое бокальчика, тоже откашлялась и затянула писклявым голоском:
— «Холодный ветер с дождем усилился стократно, все говорит об одном, что нет пути обратно!»… Господи, почему у меня такой ужасный голос?
— Какая грустная песня! Про безысходность, — капитан печально призадумался.
— Ну да, — согласилась королева. — Там дальше еще трагичнее: «я тосковал по тебе в минуты расставанья, ты возвращалась ко мне сквозь сны и расстоянья, но несмотря ни на что пришла судьба-злодейка и у любви у нашей сееела батарейка! ООООООИЯЯЯИЙООО», — она взяла чудовищно высоко и громко.
Однако капитану песня понравилась, да и исполнение вполне устроило, поэтому он кивал головой в такт и даже пытался аккомпанировать солирующей Ровене. В финале он даже подвыл: «Оооооияяяийооо, бакалейка».
Со стороны озера послышался шумный всплеск.
Королева повернула голову на шум и проморгалась: вроде всего один бокал шампанского, а эффект, как от целого ящика.
Из озера высунулись по пояс две совершенно зеленые и обнаженные девицы с интригующими формами. Они повернули свои головы в сторону отдыхающих и зашипели:
— Прекратиите, прекратиите, вы убиваете нашши ушшии! Это невоссможжно слышшать!
— У насс руссалята плаччут от вашшего виссга.
Королева с капитаном обиженно переглянулись.
— Не нравится, не слушайте! — сказал Дефорт девицам. — Мы тут насильно никого не держим.
— Нам скучно без музыки, — добавила Ровена. — А вы могли бы и прикрыться, мужчина все-таки смотрит, — она бросила бесстыжим рыбёхам пару покрывал.
Сверкающие мелкими чешуйками дамы полупоглазили немного, а затем одна из них провозгласила: «Сслушшайте муззыку».
— Толлько не подпевайтте, — предупредила другая.
Русалки расселись на больших камнях и, надев на головы одеяла на манер монахинь, запели.
— Они не поняли, что именно нужно прикрывать, — прошептал Дефорт королеве. Та махнула рукой: пусть уже так выступают.
— У нас весь шоу-бизнес примерно так одевается, какой музыкальный канал ни включи, картина такая же, — негромко пояснила она капитану.
Звучали русалочьи песни диковинно. Совсем не как привычные нам композиции из слов и музыки, а больше похожие на звуки чудных духовых музыкальных инструментов вроде флейты, только с гипнотическим шипением и подсвистыванием на фоне.
— Я на минуту, — сказал Дефорт Ровене, и ушел куда-то в сторону, за кусты.
Русалки тут же прекратили петь.
— Группа «Блестящие», в чем дело, где концерт? — Ровена как раз заняла удобную позицию для наслаждения музыкой, сложив ноги на скамеечку, а источник наслаждения умолк.
— Мы тоолько мущщинам можем петть. У насс инсстинкты… Завлечччь в пуччину, заззватть, залюбитть, утопитть.
— То-то наш мужчина от ваших песен в противоположную сторону от озера удалился!
— На эттого не дейсствует. Ссердце ззанято. Любоффь есстть.
— Интересно это, с кем любовь у него, — королева насупилась, ловя себя на неожиданном и неприятном уколе ревности.
— Дуурра, или притвооряетсся? — спросила одна певица другую.
— Дуурра, похошше, — констатировала вторая.
— Сами вы — дуры пучеглазые, — пробурчала Ровена себе под нос.
Русалки снова затянули свою магическую мелодию. Капитан вышел из-за кустов с охапкой ярко-алых маков:
— Вот, — протянул он королеве, краснея при этом не меньше макового цвета, — присмотрел полянку, когда подъезжали.
Маки! Что-то колыхнулось глубинное и настоящее в душе у королевы. Она сказала скомканное спасибо, и стала суетливо оглядываться, не поднимая глаз на Дефорта:
— Куда-то ж надо поставить, в посудину какую! Завянут, жалко! Сейчас я соображу, куда…
Он забрал из рук королевы цветы, положил их на край столика, а затем взял ее
