Изгой (СИ) - Дмитрий Шатров
— По материнской линии, — кивнул я.
Он чуть завис — очевидно, увидел штемпель «ИЗГОЙ» и решал, как на него реагировать — дёрнул головой, словно его душил воротник, и взялся за ручку.
— Ну что ж, так и запишем…Мишель… Смолл, — пробубнил штабс-капитан, заполняя бланк формуляра, после чего протянул его мне вместе с удостоверением. — Пройдёшь кабинеты, какие указано, потом снова ко мне. Свободен. Следующий!
Как я и предполагал, сложностей не возникло. Изгой, не изгой — армии всегда люди нужны. Особенно, если ведутся военные действия. Сейчас пройду медкомиссию, получу предписание и вперёд, навстречу подвигам и свершениям. День здесь, ещё сколько-то на дорогу, а там уж как повезёт, но, думаю, за полгодика справлюсь.
К слову, с медкомиссией оказалось совсем просто. Вместо длинного списка специалистов, в графе медосвидетельствование стоял всего один кабинет. Шестой. Туда я и направился.
* * *
— Разрешите?
— Да, да, разумеется. Раздевайтесь, милейший. До пояса будет достаточно. Вещи вон там на кушеточке можно сложить.
Кабинет, пахнущий табаком и карболкой, занимали двое врачей. Один — жёсткий и прямой, как стальной прут, с мрачным взглядом законченного живодёра. Второй — уютный, домашний, похожий на сказочного Айболита. Он-то и заговорил со мной первым.
— Сюда будьте добры, — встал из-за стола Айболит и, разматывая мягкий портновский метр на ходу, перешёл к ростомеру.
Я сделал, что велели, был осмотрен, измерен и взвешен.
— Худоват, не находите, — обернулся Айболит к Живодёру. — Рост хороший, но с весом прямо беда.
— Отожрётся на армейских харчах, — грубо отмахнулся тот. — Были бы кости, а мясо нарастёт.
— Ну да, ну да, — не стал настаивать Айболит и снова посмотрел на меня. — Очки для зрения носите? А ну-ка снимите. Ох, милейший, что это с вашим лицом?
— Да так, ничего страшного, доктор. В дверь быстро вошёл, а та не успела открыться. Вот и…
— Эх, молодость, молодость, всё бы вам торопиться… А синячок надо бы подлечить, мда-с…
— Пока до ППД доедет, само рассосётся, — сказал, как обрубил, Живодёр.
— Ну да, ну да, — не стал настаивать Айболит и продолжил осмотр.
Покрутил так и этак, спросил про жалобы, проверил зрение на специальной таблице, пошептал «шестьдесят шесть», напоследок усадил на стул и постучал по коленке маленьким молоточком. И вновь обернулся к Живодёру с вопросом:
— Вяловатые рефлексики, не находите?
— Вы просто слабо бьёте, коллега, — тот громыхнул стулом, подошёл к нам, чуть ли не строевым шагом и протянул руку: — Дайте-ка я.
— Нормальные у меня рефлексы, — воскликнул я, перехватывая молоточек. — Устал просто. Сегодня много ходил.
— Ну да, ну да, причина вполне вероятна, — задумчиво покивал Айболит и вернулся к столу. — Ну, раз жалоб нет… Одевайтесь.
Он вписал в бланк заключение, черкнул подпись. Живодёр поставил свою, шлёпнул штемпель и отдал формуляр мне со словами: «Свободен».
Я посмотрел в документ. Улыбнулся. Всё, как и должно было быть.
«А. Здоров. Годен без ограничений».
Ну вот и чудненько. Следующим по списку значился кабинет номер два.
* * *
Там сидел красномордый полицейский чиновник в синем мундире с красным же плетёным шевроном на левом плече. Ему даже разговаривать было лень — изъяснялся одними лишь жестами. Он взял у меня бланк бегунка, поискал фамилию Смолл в толстом журнале. Естественно, не нашёл. Поставил резолюцию: «В розыске не значится», заверил подписью и личной печатью и указал мне на дверь.
Минуты не прошло, а я уже топал к военприёмщику — последнему, кого было нужно посетить. У него задержался подольше. Невзрачный дотошный мужичок в чёрном мундире без знаков отличия внимательно изучил бумаги и засыпал меня вопросами.
— Фамилия, имя, отчество. К какому сословию ранее принадлежали? Почему изгнан?
— Как зовут, там написано, а остальное, боюсь, не ваше дело, — напрягся я, припомнив к чему могли привести разговоры с вот такими невзрачными и без знаков отличия. — А вы с какой целью интересуетесь? Вербуете?
— Нет, что вы, — ответил он без тени улыбки. — Исключительно практический интерес.
— И какой же? — чуть успокоился я.
— Магия. Усиление Воли. Защита Духа, — коротко пояснил он. — Хочу узнать, владеете ли чем-либо из вышеперечисленного.
— И для чего это вам?
— Чтобы выяснить ваши возможности и дать рекомендации для комиссии, в какие войска вас лучше отправить.
— А прямо спросить не судьба? — недовольно проворчал я, но всё же ответил: — Визор я. И Кинетик немного.
Посчитал, что лишним не будет. Всего говорить не стал, раскрыл всего две способности. А про Мишенькину магию и вовсе смолчал. Смысл болтать о том, чего пока нет?
Хотя, всё же, обидно. Думаю, даже сейчас я мог бы скастовать парочку простейших боевых заклинаний. С помощью Мишеньки, безусловно, но всё таки. Насчёт Духа и Воли, он тоже заикался в самом начале знакомства. Надо бы об этом разузнать поподробнее, осталось только выяснить, у кого.
Тем временем военприёмщик запечатлел свой вердикт в формуляре и отдал его мне. Я, кстати, не сразу заметил, так задумался. Вышел, не попрощавшись, и только за дверью посмотрел, что он там написал.
«М. В. Д. не владеет. Рекомендовано использовать как наблюдателя сторожевой вышки или оператора тяжёлой кинетической установки».
Ёкарный бабай, вот и поговорили. Глухой со слепым.
Разбираться и скандалить не стал. Сам дурак. Здесь, похоже, такие слова не ассоциируются с магией. Надо было не бычку включать, а объяснить человеку. Ну чего уж теперь. Пусть будет оператор тяжёлой кинетической установки, что бы это ни значило.
Впрочем, расстраивался я недолго. Главное — предварительный этап пройден. А это как минимум треть пути. Мне основное — в действующие войска попасть, а там уж я себя покажу. На деле, не на бумажке.
Окрылённый первым успехом, я вернулся к пятому кабинету.
* * *
До намеченной цели осталось два шага.
Я уже протянул руку к двери, как за спиной, громом среди ясного неба, раздался грохот сапог. Вдоль коридора, по-хозяйски оглядываясь, шёл генерал. Холёный, в мундире с иголочки, моложавый… Я бы даже сказал: молодой. Слишком молодой для генеральского звания. Его сопровождали два крепеньких адъютанта.
«Принесла же нелёгкая», — мелькнула в голове мысль, заставив меня недовольно скривиться.
Старая армейская привычка — подальше от начальства, поближе к кухне — сработала на уровне безусловных рефлексов. Я отшагнул к стеночке, стараясь слиться с прочими призывниками, но не совсем получилось. Генерал остановился рядом, явно выделив меня из толпы.
— Тоже хочешь служить, сынок? Похвально, похвально, — произнёс он отеческим тоном. — Кто таков?
«Сынок…Какой я тебе сынок?», — фыркнул я про себя, но, прежде чем