Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ) - Мила Ваниль
— Всему свое время. Узнаешь. Иди, касатик, иди. — Старушка замахала руками. — Корзинку с травами не забудь.
— Узнали, что хотели? — поинтересовался Василь, едва они отошли от дома ведуньи.
— И да, и нет, — признался Егор. — А ты… слышал что?
— Нет. И не пытался, — ответил Василь. — За такое можно бородавку на нос схлопотать.
— Сурово, — хмыкнул Егор. — Слушай… А как она выглядит?
— Кто? Бабка Устинья? — Василь вытаращил на него глаза. — Так вы ж видели!
— И все же…
Василь, как мог, описал старушку, и Егор убедился, что не ошибся. Выходит, в этом мире и чудеса случаются, и ведьмы… настоящие. Навела же старушка морок, что выглядела, как его бабушка! А для Василя предстала в ином обличье…
Егор не раздумывал, возвращаться домой или нет. Конечно, да! Там остались дед и бабушка. Там осталась Янка. И ему радоваться бы, что возвращение возможно! Но на душе скребли кошки.
Добравшись до усадьбы, Егор понял, что его тревожит. Поцелуй истинной любви. Звучит пафосно, а на деле… ему придется играть чувствами Ульяны. И это ему совершенно не нравилось.
Глава тридцать вторая, в которой героиня идет в гости
Родители Льва покорили Ульяну с первого взгляда. Полная противоположность мачехе и ее брату! Уже одного этого было достаточно, чтобы Ульяна испытывала к ним симпатию. Дружелюбные, гостеприимные, они искренне обрадовались тетушке Марфе, Ульяне и даже Жоржу.
Екатерина Петровна, мама Льва, выглядела элегантно в простом платье и кружевной шали. Он Екатерины Петровны веяло теплом и домашним уютом. Мстислав Константинович чем-то напомнил Ульяне отца, таким он остался в ее памяти — добродушным, увлеченным, галантным.
Сначала пили чай на летней веранде, из огромного самовара. Стол был уставлен пирогами с разнообразными начинками во всевозможных сочетаниях: мясо, рыба, грибы, капуста, яйца, печень, зелень. Были и сладкие: с ягодами, с вареньем, с повидлом, с ревенем. Плюшки, густо посыпанные сахаром. Маковые рулеты. Пряники трех сортов. Баранки, калачи, крендели и сушки. Шоколадные конфеты, зефир, пастила, мармелад. И чай в заварочных чайниках подали разный: китайский, липовый, из кипрея. Мужчинам хозяин дома предложил добавить в чай ром или коньяк, по желанию.
Ульяна пила чай со сливками, но как не старалась попробовать все пироги, чтобы не обидеть хозяйку — не смогла.
Беседу за столом вели общую, мужчины заботливо ухаживали за женщинами. Один Жорж таращился на это, как на диковину. Говорили больше хозяева, да тетушка Марфа. Ульяна отмалчивалась, только вежливо отвечала на вопросы, если спрашивали. Лев тоже молчал, но часто улыбался. В основном старшие перечисляли общих знакомых, обменивались воспоминаниями о былых днях.
— Что-то наша молодежь совсем заскучала, — спохватился Мстислав Константинович. — Левушка, покажи гостье наш парк. Только далеко не ходите, скоро будем пить кофе с тортом и пирожными. А вам, Георгий, я свою псарню покажу. Вы же интересовались.
Помимо прочего, Мстислав Константинович держал питомник спаниелей. По его словам, в последнее время охотился он редко, возраст сказывался, однако не брезговал торговать породистыми щенками, да такими, что из Санкт-Петербурга и Москвы за ними приезжали.
Дом Громовых выглядел богато. Еще до чаепития хозяева провели гостей по парадным покоям. Был у них и бальный зал, и музыкальная комната, и библиотека, и несколько гостиных. На второй этаж вела широкая мраморная лестница, украшенная скульптурами. На стенах висели картины. Мебель, обстановка… Все свидетельствовало о хорошем достатке.
И парк тоже был хорош. По обеим сторонам подъездной аллеи стояли скульптуры из мрамора. Дорожки посыпаны разноцветной галькой. Деревья и кустарники аккуратно подстрижены. Цветники в виде геометрических фигур.
Лев привел Ульяну к пруду. На небольшом островке стоял домик, в котором жили лебеди. Они важно плавали по пруду среди кувшинок.
— Ах, как чудесно! — восхитилась Ульяна. — Непременно скажу Егору, пусть тоже устроит пруд. Лебедей же можно купить, правда?
— Это ты еще фонтан не видела, — улыбнулся Лев. — Можно и купить. А можно… гулять в этом парке каждый день.
— Нет, это неудобно, — смутилась Ульяна.
— Тебе тут не понравилось?
— Очень понравилось!
— Это все может стать твоим.
Лев сказал это как-то буднично, просто. А Ульяна онемела от неожиданности. Это что… предложение? Или она неправильно поняла…
— Прости, я спешу. — Лев взял Ульяну за руку. — Не буду больше тебя пугать.
— Ох… — только и смогла вымолвить Ульяна.
— Но моим родителям ты очень понравилась, — как ни в чем не бывало продолжил Лев.
— С чего ты взял? Разве они что-то сказали?
— Я заметил, как матушка на тебя смотрит. И отец… Он не позволил Жоржу идти с нами не по моей просьбе, а по собственной инициативе. Значит, хотел, чтобы мы провели время наедине.
— Ты продолжаешь меня смущать!
— Прости. Прости. — Лев поцеловал ей руку. — Ты такая милая, когда смущена, что мне трудно удержаться.
— Ах, вот как!
— И когда злишься, тоже. — Лев придвинулся ближе к Ульяне. — И когда испугана. И когда плачешь. И когда смеешься.
— Это когда я плакала? — возмутилась Ульяна.
— Вчера, — напомнил он. — Думала, я не заметил? Мне так стыдно, что я довел тебя до слез…
— Лев, остановись, — попросила Ульяна, упершись обеими руками ему в грудь.
Он как-то незаметно подошел слишком близко.
— Почему же? Я не скрываю, что ты мне нравишься.
— Ты меня совсем не знаешь. Я… Я говорила тебе, что я незаконнорожденная дочь князя. Твои родители об этом знают?
— Да, я им сказал. — Лев со вздохом отошел, опустив руки. — Я и тебе сказал, что это ничего не значит. Князь Белозерский признал тебя своей дочерью, ты носишь его фамилию. Этого достаточно.
— Но даже я не знаю, кто моя мать!
— Уверен, она была хорошим человеком.
— Она… она могла быть… крепостной…
Эта мысль все чаще приходила Ульяне в голову. Случись такое с какой-нибудь дворянкой, слухи поползли бы непременно, и родилась бы Ульяна где-нибудь за границей. А после, когда князь объявил ее своей наследницей, те слухи непременно припомнили бы. Однако как ни злословили родственники князя об Ульяне, о матери не говорили ничего — ни плохого, ни хорошего. А ведь знали, кто она! Или только тетушка Марфа знала…
— А крепостные не люди, что ли? — насмешливо спросил Лев.
— Это… мезальянс, — пробормотала Ульяна.
— Погоди, ты… — Лев вдруг нахмурился. — Ты хочешь вернуться в Москву? В Санкт-Петербург? Ты приехала сюда ненадолго, почтить память отца? И собираешься вести… светский образ жизни?
— Нет, это не по мне, — честно ответила Ульяна. — Я осталась бы тут навсегда.
— Тогда что тебя смущает? Тут никому нет дела до мезальянса князя. Да и Жорж не считает, что ты ему не пара.
