Где исчезают корабли (СИ) - Ангелов Августин
— Сядь и поговорим, Сурден. Если сможешь хорошо показать себя в этом походе, то, когда вернемся, я вручу тебе почетный вымпел панголина. Это будет означать, что ты сделался таким же крепким, как это животное, покрытое чешуей. И тогда все капитаны примут тебя, как одного из них. Пока же ты недостаточно опытен. И тебя терпят в этой должности только из-за моего авторитета.
— Скажи, отец, неужели тот остров, который мы намереваемся взять, настолько хорошо укреплен, что мы собрали против него такую грозную силу? Несколько лет назад, когда был юнгой, я побывал в порту Таракана. Там нет ничего особенного, ни крепости, ни сторожевых башен, а только простые дома на сваях с пальмовыми крышами, еще склады у пирсов, возле которых ютятся лачуги бедноты, похожие на шалаши дикарей, да большой рыбный рынок посреди всего этого. А самое красивое здание во всем их городе — это наше посольство.
Адмирал кивнул:
— Ты прав, сын. У султана Пангерана нет ничего, что могло бы помешать нам одержать победу. Но, этот хитрец заключил какой-то договор с некими белокожими чужаками, которые три с половиной года назад высадились там, прибыв неизвестно откуда на огромном корабле, движущимся без парусов и без весел. И за это время они захватили часть острова. А Пангеран, не сумев совладать с ними силой, но и не захотев обратиться за помощью к нам, пошел на какую-то хитрость, подписав с завоевателями некий договор, условий которого мы не знаем. Наш посол утверждает, якобы есть основания полагать, что султан Таракана заключил с ними союзническое соглашение. А это означает, что против нас могут выступить и они.
— Неужели эти бледнолицые чужаки страшнее испанцев? — спросил Сурден.
— О них мало известно, ходят лишь разные слухи. Одно несомненно: они не испанцы, потому что воюют с испанцами и берут их в плен, а потом расселяют их на Таракане. На португальцев и на иных европейцев, которые нам встречались, они тоже не похожи. И у них есть необычное оружие, которое само каким-то образом перезаряжается, стреляя очень быстро. Единственное, что известно наверняка, что флаг у них яркого красного цвета. И потому сами себя они называют красными. Неизвестно почему, но за время войны с ними войска Пангерана так и не сумели захватить ни одного из этих людей в плен. А неизвестность наш султан Буддиман не любит. Потому он и решил, что надо послать к Таракану чуть ли не весь флот Сулу, чтобы наверняка уничтожить или захватить в рабство этих красных. Мне приказано взять в плен кого-нибудь из них обязательно, потому что Буддиман хочет узнать секреты изготовления скорострельного оружия и кораблей, способных двигаться без весел и парусов.
Глава 24
Флагманский корабль советской эскадры «Энтузиаст» внешне представлял собой подобие парохода-фрегата «Владимир». Того самого корабля, который в 1853-м году впервые участвовал в морском сражении пароходов в начале Крымской войны и вышел победителем. После трехчасового боя «Владимир» заставил противника сдаться, взяв поврежденный турецкий десятипушечный пароход «Перваз-Бахри» или «Владыку морей» на буксир, приведя его в Севастополь в качестве трофея. Во всяком случае, внешний вид, размеры и парусное вооружение «Энтузиаста» были похожими на тот победоносный пароход. Сходство усиливали те же три мачты, две стройные трубы и два гребных колеса по бортам. Пропорции корпуса тоже оказались похожими: водоизмещение 1200 тонн, 62 метра в длину при ширине 11. Вот только в движение этот корабль приводили не паровые машины, а два двигателя Стирлинга, позволяя разгоняться до пятнадцати узлов, что являлось довольно приличной скоростью для колесного парохода.
Вооружение «Энтузиаста» от «Владимира» сильно отличалось. Две поворотные установки реактивных систем залпового огня «Бур», четыре автоматические пушки по 45 мм, снятые с эсминца, два пулемета и шесть казнозарядных гладкоствольных 100 мм пушек, сделанных уже в Дальнесоветске, по одной на носу и корме и по две по бортам. За счет удлиненных стволов, дульных тормозов и противооткатных устройств эти орудия били вдвое дальше и гораздо точнее, чем обычные корабельные пушки шестнадцатого века, а перезаряжались гораздо быстрее, хотя в их зарядах и применялся черный порох, захваченный на испанских галеонах. Поскольку стреляли они не каменными или чугунными ядрами, а разрывными снарядами, то и ущерб противнику при попаданиях наносился гораздо солиднее.
Конечно, до былой боевой мощи эсминца этот кораблик, построенный в Дальнесоветске, и близко пока не дотягивал. Но, по сравнению с парусниками и галерами, имеющимися у супостатов, он все равно выглядел достаточно грозно. Вот только «Энтузиаст» пока был такой один. Его собрата, следующего в серии пароходов-фрегатов, заложили на верфи совсем недавно, и до завершения строительства оставалось еще много месяцев. А остальные вооруженные малые колесные пароходы, сопровождающие флагман, представляли собой довольно слабые боевые единицы с неважной мореходностью, переделанные из трофейных галеонов. Каждый из них вооружили всего одной установкой РСЗО «Бур», двумя стомиллиметровыми орудиями и одним пулеметом. Причем, поскольку нормальных пулеметов не хватало, пришлось на «Коммунист» и на «Комсомолец» установить пулеметы экспериментальные, револьверные и гладкоствольные, с тяжелыми барабанными дисками, в которых размещались полсотни зарядов на черном порохе.
Пожалуй, из того, что сразу бросалось в глаза, помимо вооружения, «Энтузиаст» от «Владимира» отличала надстройка, поставленная за фок-мачтой впереди первой трубы. Благодаря этому решению, с мостика, который находился над ходовой рубкой, весь корабль отлично просматривался. А крылья мостика, вынесенные в стороны, давали отличный обзор по бортам. И Павел Петрович Колясников довольно быстро приспособился к управлению новым пароходом-фрегатом. Конечно, кое-что из привычных ему навигационных приборов на «Энтузиасте» отсутствовало. Например, ни единого радиолокатора на пароход не установили. Но, компасы, штурвал, машинный телеграф и внутренние телефоны все же в рубке присутствовали. Имелась и бортовая радиостанция. А вот на вспомогательные пароходы приходилось передавать команды с помощью сигнальных флажков в светлое время или прожекторным миганием ночью.
Вице-адмирал Колясников не испытывал восторга от своей новой эскадры, скорость которой приходилось поддерживать в девять узлов, подстраиваясь к самым тихоходным пароходам-галеонам. А когда они попали в шторм на подходе к архипелагу Палау, так и вовсе ползли по волнам, как черепахи. Впрочем, шторм, к счастью, оказался не слишком сильным и продолжительным. Всем кораблям эскадры удалось пережить его без аварий. Вот только аэростат, который все это время старался держаться над ними в пределах видимости на высоте примерно полкилометра, осуществляя разведку с воздуха и докладывая обстановку по рации, связываясь с «Энтузиастом», унесло далеко к западу. Во время грозы и бури связь перестала работать, а когда с пилотами все-таки удалось связаться спустя двенадцать часов, когда шторм стих и тучи разошлись, то оказалось, что они уже находятся над серединой моря Сулавеси и скоро долетят до острова Нефтяной, так их «Красный буревестник» протащило штормовым ветром.
На всех советских кораблях команды теперь были смешанными, интернациональными, наполовину состоящими из испанских революционеров. А юнгами даже набрали чаморрийцев из рыбацких семей, которые заодно проходили обучение морскому делу в качестве курсантов. Рядом с адмиралом на мостике стоял сам команданте Диего Хуан де Кабрера. И он числился на корабле отнюдь не праздным пассажиром, а отвечал за всю работу с парусным вооружением, командуя своими людьми, опытными мореходами испанского парусного флота. Ради экономии топлива, они старались ловить ветер. И, если он был попутным, то это увеличивало скорость всей эскадры на несколько узлов. Помимо испанских моряков, Диего командовал отрядами стрелков испанской милиции. На каждом корабле их имелось достаточно для того, чтобы отразить абордаж. Но, основное их предназначение, как и всей эскадры, состояло в том, чтобы помочь советскому военному контингенту, размещенному на острове Таракане, переименованном в Нефтяной, выстоять под ударом флота султаната Сулу.
