Сын Петра. Том 1. Бесенок - Михаил Алексеевич Ланцов
— Сегодня я письмо получил. По твоему Герасиму.
— Удалось выяснить его личность?
— Да. Он действительно шляхтич. Его посчитали мертвым, так как в походе он упал с коня со стрелой, уходя от татар. Подумали — убило. Оттого и не искали его, и не пытались выкупить. Жена за другого вышла. Уже который год живет. Двух сыновей прижили.
— А дети Герасима?
— В младенчестве преставились.
— И все? Других родственников нет?
— Отчего же? Брат родной есть. Уже едет в Москву — будем опознавать. Еще отец его жив и мать. Три сестры.
— А что по татарам? Удалось у них что выяснить?
— Сам понимаешь — сейчас сложно. После Азова.
— Я хочу докопаться — что это за человек. Язык не каждому отрезают. Да и с галеры сбежать дело непростое. Я ему обещал службу при себе, но что ему можно доверить? Как это понять, не зная, что он за человек?
— А что тут гадать? Буйный он.
— Чтобы сбежать с галеры, мню, одной буйности недостаточно.
— И то верно, — кивнул Федор Юрьевич. — Но здесь быстрого успеха не жди. Ни татары, ни турки сейчас особой дружелюбностью не отличаются. Даже те, что торгуют помаленьку несмотря на войну. Кстати, как он? Раны зажили?
— Потихоньку заживают. Гниения удалось избежать.
— Слава богу. У него ведь на спине живого места не было.
— Здоровый. Иной бы и не выжил, пройдя через такое. За ним сейчас моя кормилица присматривает.
— Это которая Арина?
— Да.
— Не боишься? Баба ведь.
— Поверь — Арина не галера, от нее не убежишь, — усмехнулся царевич. — Это не считая того, что она и мертвого разговорит, не то, что немого.
— Да я не про то… Хотя мал ты такое понимать.
— Она дурная баба, не семейная, если ты об этом. И быть при мне, да в столице ей много важнее, чем замуж выйти и детей рожать.
— Ой ли?
— Надеюсь, я в ней не ошибся. Впрочем, они не просто по вечерам сидят на лавочке. Они делом занимается вместе с Герасимом. Придумывают язык жестов.
— Что сие?
— Немых немало по земле ходит. Как им общаться? Мычать? А много можно намычать-то? Да и в жизни часто нужно что-то сказать, но тихо — чтобы никто не услышал. Вот и сидят — выдумывают, как это ловчее сделать.
— Интересно… — явно заинтересовался Ромодановский.
— Если дело выгорит, то я мню, твоим ребятам тоже пригодится. Чтобы иной раз не перекрикиваться.
— И как? Дело продвигается?
— Потихоньку. На месте они не топчутся — мал-мало двигаются вперед и уже даже могут переговариваться. По-простому. Что дети малые. Но и это немало. Всяко лучше, чем это несравненное Ы-ы-ы…
Глава 5
1697 год, июнь, 18. Москва
Ромодановский подошел к маленькой мастерской для учебных опытов царевича Алексея. Той, в которой была собрана первая походная печка.
Оттуда доносились странные звуки.
Хлопки.
Федор Юрьевич бы подумал, что выстрелы, только очень слабые.
Постоял немного.
Послушал.
Ничего кроме возни, тихой болтовни и время от времени раздающихся «выстрелов» не разобрал. Посему толкнул дверь и… она открывалась наружу. Из-за чего он чуть носом в нее не вписался со всей дури.
Чертыхнулся.
Потянул ручку на себя. И вошел, перед тем довольно громко «постучавшись» всей своей тушей. Еще чуть-чуть и это выглядело бы так, что рояль уронили. Только мягкий и упитанный. Очень уж громко и сочно он всей тушей влетел в дверь. Чуть вместе с косяками не вынес.
Царевич, оставив опыты, смотрел на вошедшего.
Рядом с ним стоял кузнец и химик — новый персонаж в его окружении. После того, как Алексею начали преподавать химию он выбил себе в дополнении к мастерской для опытов по физики, еще и химическую мастерскую. И нанял туда человечка, чтобы не самолично опыты ставить. От греха подальше.
По роду своей профессиональной деятельности там — в прошлом, царевич был знаком с химией. В целом. Разбирался же более-менее только в двух ее областях, связанных со взрывчатыми веществами и ядами. Скажем так — издержки профессии. И, как следствие, имел достаточно ясное представление как синтезировать различные вещества из этих двух кластеров. Не все. Далеко не все. Просто в силу того, что его знания оставались в плоскости учебных и условно-теоретических. Почему условно? Так во время обучения все это и даже больше он синтезировал самолично. Но это было очень давно… слишком давно…
Химия в XVII веке была… хм… скажем так — занятной.
До появление аналитической химии и какой-то внятной научной системности хватало времени. Столетие или даже больше. А то, чем Алексей начал заниматься отчетливо пованивало какой-то алхимией. Разве что ее чуток причесали и немного вычистили от откровенно магических «тараканов». Впрочем, масса ритуалов все равно осталось.
Странных ритуалов.
Которые дополняли дикие формулировки, больше напоминающие рецепты бабы Яги из замечательной поэму в стихах про «Федота-стрельца удалого молодца». Царевич даже прям предвкушал, ожидая, что во время очередного занятия его учитель начнет рассказывать что-то в пользе заячьего помета, который, как известно ядреный и проймет.
Системности тоже не наблюдалось.
О! С этим вообще было что-то невероятное…
Учитель не начинал с азов, каковых в этой странной области местных знаний не наблюдалось. Из-за тотального хаоса. Он просто брал интересующую его лично тему и начинал ей ездить царевичу по ушам. И медленно, очень медленно, он в ней начинал разбираться.
Посему Алексею не стоило большого труда увести преподавателя в нужную сторону. Просто посредством вопросов. И они уже через месяц занятий стали изучать влияние кислот на вещества. Что позволило царевичу начать нужные опыты, хоть как-то их оправдав и объяснив. Как раз те, в которых он был мало-мало сведущ.
Какую-то мощную взрывчатку или бездымный порох Алексей «открывать» не стал. Для их применения требовались весьма значимые производственные мощности с хорошей культурой и трудовой дисциплиной. Иначе можно будет утомиться строить новые мануфактуры на месте воронок… что остались от старых.
Посему он решил остановиться на том, что в теории в первые десятилетия можно было изготавливать лабораторным способом в достаточном объеме для практического применения. То есть, на смесях для капсюлей.
Один из классических вариантов состоял из гремучей ртути, серы и бертолетовой соли. «Открывать» сразу два интересных и необычных состава царевич посчитал перебором. Решив растянуть это удовольствие на некоторое время. Заодно прощупывая возможности для его применения.
Решено. Сделано. Благо что синтезировать гремучую ртуть, зная, как это делать, дело достаточное простое. Главное не
