Малфой - Лилиан Катани
— И причем тут Малфой? Это всего лишь вежливость… — о, тут и мое имя звучит.
— Грейнджер, я смотрю у тебя наконец-то мозги включились, или твои родители стали больше зарабатывать? — глумливо спросил я.
— Иди куда шел, Малфой, — сказал Поттер.
— А ты как был Пиноккио неотёсанный, так им и остался. Поттер, купи себе кроссовки нормальные, а то смотреть жалко. В таком прикиде только милостыню собирать.
— Он сам знает…
— Уизли, будь добр — заткнись, а еще лучше уйди в закат. От тебя воняет.
— Рональд, Ро-о-о-он, — к рыжему неслась его мать, — ты забыл свою парадную мантию.
Женщина протянула ему бордовую тряпку с рюшами. Рон Уизли покраснел до самых кончиков ушей.
— Мда-а, — сказал я, — это чистокровный волшебник.
Развернувшись, отправился в вагон, около которого я заметил Джастина…
Примечание к части
""" Отсылка к песне группы "Гран-Кураж" - "Что такое любовь".
Глава 9 Перед Турниром
Мирный стук колес убаюкивал. Я сыто развалился на второй полке. Луна читала завтрашнюю «Придиру» (ей, как дочери издателя, один экземпляр был презентован любимым родителем заранее). В ушах у девочки были серьги-редиски, а на шее ожерелье с растительным орнаментом (орнамент — укропчик, когда увидел — чуть не заржал), на пальчиках пара колечек в виде цветочков…сладкого перца. Реально хотелось ржать в голосину, если бы не одно «но» — это артефакты ботаника-траволога. Серьги не дают растениям завладеть разумом через запах (есть в магическом мире такие галлюциногены), укропное ожерелье оберегает от кусаче-обжигающих травок, а колечки предупреждают об агрессии от кустиков-цветочков. Мадам Спраут будет в восторге. В каноне, вроде, Луна носила такое, только из подручных материалов. Видимо, не было денег, чтобы купить настоящее. Сейчас на ней красовались оригиналы — серьги из аметиста, ожерелье из изумрудов, колечки из жемчуга и янтаря.
Лавгуд неплохо поднялся на статьях Блэка, рекламе (на которой настоял Люциус) и некоторых аспектах жизни маглов, печатавшихся в журнале (про правила дорожного движения, кинотеатр, магазин и супермаркет). Рубрика для детей «Приключения сбежавшего волшебника» имела колоссальный успех. В игровой форме, от лица десятилетнего мага Томаса (хи-хи-хи, такая вот идея), который убежал от мамы и попал в магловский мир, рассказывалось о его приключениях. В конце каждой истории мальчика находила мама и они отправлялись домой. Пока вышло только три рассказа. Ксенофилиус получал письма мешками. Он жаловался Люциусу, что скоро придется строить отдельную совятню.
Малфой-старший особо не нагружал меня работой с журналом. Он признал, что это была хорошая идея, прибрать его к рукам. Последние пять номеров разлетелись как горячие пирожки. Лавгуд допечатывал дополнительные тиражи.
В коридоре послышалась какая-то возня. Приоткрылась дверь, и послышался голос Лонгботтома:
— Привет, Луна, а ты не видела жабу?
— Здравствуй, — ответила девочка, не отрываясь от журнала, — нет, не видела.
— Ух-ты, — какие колечки! — восхищенно сказал Невилл, присаживаясь на сиденье.
— Мне папа купил, — похвасталась Луна, — смотри, тут еще серьги и ожерелье.
Видимо, меня парень не заметил. Он уже не был тюфяком, коим он приехал в школу. Невилл напоминал огромного медведя, вставшего на задние лапы — здоровый в плечах, немного с лишним весом, но поражающий своей мощью. Несмотря на габариты, он был добрым и отзывчивым.
— А мужские варианты бывают?
— Не знаю, — ответила Лавгуд, — папа просто принес.
— Бывают, — подал голос я, свесив голову с полки, — только раза в три дороже. Там камней и металла много надо. Привет.
— П-при-и-вет, — заикаясь сказал Лонгботтом, — а ты здесь…
— Сплю, — ответил я, — точнее спал. А у твоей жабы разве нет аквариума?
— Кого?
— Аквариума, — видя непонимание, принялся объяснять, — стеклянной коробки, чтобы не сбегала.
— Нет. Зачем?
— Ну ты даешь! — вмешался Джастин, слезая со второй полки, - Живут они там и не убегают. Разве у вас на факультете нет места для животных?
— Не-е-т, — удивленно притянул тот, — А у вас есть?
— Да, — ответил я, — угол для котов и земноводных.
— У нас нет, — задумчиво произнес он.
— Так сделай! — воскликнул Доджен.
— Я… ну… — мямлил Невилл.
— Просто попробуй, — сказала Луна, — у нас, на Райвенкло, уголок для животных есть в каждой спальне. Там насест, аквариум, лежанка и лабиринт. Я знаю, что у Чанг ядовитая жаба Агу в аквариуме живет. А у Элоизы Миджком вместо совы мышь летучая в спальне.
— Мышь? — заинтересовался я.
— Не только совы да вороны почту носят, — настоятельно сказал Джастин, — в магической Руси есть мини-дракончики (прим.авт. идея взята с другого фанфика за авторством Аспер). Они размером с котенка, но считаются самыми лучшими почтальонами и самыми быстрыми. Их русский аврорат использует.
— А обычные люди? — спросил Невилл
— А пять тысяч галлеонов стоимости? — ответил Доджен.
— Ого!
— Зато, кроме хозяина никто письмо прочитать не сможет, и такой дракончик может дать отпор любому. Цена, правда, кусается. Да и расходы по содержанию тоже.
— Вот бы мне такого!
— Ну, так напиши бабушке или в «Зверинец», узнай есть ли они, стоимость и предметы ухода. Да, и аквариум с подставкой закажи.
— А где сову взять? — озадачился Невилл.
— У Поттера точно есть. Он ее в клетке возит, — ответила Луна. — Попроси, он тебе не откажет.
В коридоре послышалось отчетливое «Ква».
— А вот и пропажа нашлась, — весело сказала девочка, открыла дверь и вернулась, держа в руке квакушку.
— Ты бы ей банку трансфигурировал, что ли… — протянул Доджен.
Невилл взял обертку от шоколадной лягушки, которая валялась на столе и попробовал сделать банку. Мда-а-а… Это больше напоминало разбитый и склеенный графин. И как он до четвертого курса доучился?
Джастин махнул палочкой, и на столе стоял круглый аквариум с травкой и водичкой внутри.
— До утра продержится, — ответил он, помещая Тревора в стеклянный плен, — если сейчас отправишь заказ, — часов в десять вечера пришлют.
— Но у меня денег столько нет… — краснея стал говорить Невилл
— Лонгботтом, не строй из себя идиота, — раздраженно сказал я, — напиши в заказе «счет на леди Лонгботтом».
— А что с твоей палочкой, — неожиданно спросила Лавгуд гриффиндорца.
— Это папина. Мне бабушка ее отдала.
— Тогда понятно, — протянул я, — почему у
