Двое пополам
***
Несомненным плюсом вновь обретённого зрения было полное погружение в мир чувственных удовольствий. Ёлка и подумать не могла, что можно добраться почти до пика страсти, просто посмотрев на мужчину. Последний раз бабочки в животе у неё случились в выпускном классе, но то был молодой парень, и насекомые махали крыльями не слишком резво. Теперь её мозг дозрел до крышесносного возбуждения при виде… Самца? Стыдно до ужаса и приятно не меньше. Флёр романтики, которым Ёля укутала себя с ног до головы, в жизни не позволил бы ей назвать любимого самцом, но, чёрт возьми, это Гар! Его чуть грубые ласки в сочетании с мощным телом устроили для Ёлки огненный шторм, в котором хотелось сгореть без остатка. Ансгар расписывал её живот поцелуями, а она снова бесстыже стонала, почти умирая от наслаждения в сильных лапах своего медведя. Неосторожная попытка Гара справиться с узлом на поясе штанов девочки закончилась порванной вязкой, и по её бёдрам тягучей истомой поползло предвкушение. Запустила пальчики в остриженные волосы Гара, подняла голову — в изумрудном взгляде воина умещалась целая Вселенная, которую Ёлка заполнила собой. Торопливо избавил её от оставшейся одежды, подхватил под попу и потянул к краю столешницы. Развёл её ноги и обжег первым поцелуем лоно. Ёля чувствовала себя дорогим игристым вином, которое не принято пить залпом, но и затягивать не стоит, иначе можно не успеть насладиться шипящими хмельными искрами. Мужчина водил языком между складочек, а ей казалось, что в самую душу забрался. Ёлке вдруг стало тесно в собственном теле, что сжалось до размеров песчинки, а через мгновение сладкий, как кум-кум, оргазм выбросил её шумной волной в тёплые руки Ансгара. Он до сладкой боли сжал зубами ставший слишком чувствительным узелок, и Ёля услышала эхо недавнего удовольствия. Воин дал ей всего несколько мгновений, чтобы заново научиться дышать.
— Иди ко мне, — помог ей подняться.
Обняла своего медведя, обвила ногами его торс и, опустив ресницы, охнула. Ёлка и до этого момента понимала, что Ансгар обладатель достоинства немалых размеров, но… теперь она видела. Мысль потухла, все «но» растворились в невероятных ощущениях. Тело Ёли отзывалось чувственной дрожью на каждый его толчок. Жар страсти оставался испариной на спине девушки, а новый узел удовольствия затягивался внизу живота всё туже. Видеть, как на лице её мужчины распускаются эмоции — огромное счастье. Гар казался Ёле совершенным, и никакие шрамы на его лице не могли разуверить девушку. Перед ней он по-настоящему открыт, безоружен, и прекраснее этого был лишь его финальный рык. Ёлка забрала этот трофей и мысленно подняла над головой — пусть маленькая, но победа настоящей женщины.
— Ёлка моя, — тяжело дыша, Ансгар зарылся носом в её волосы.
Хотела ответить, но жжение в руках спутало мысли. Ёля рассматривала горящие ладошки — дар очнулся. На бледной коже золотым светом играло волшебство.
— Так уже было, — Гар заворожено смотрел на чудо, — когда ты лечила мою ногу.
Молча кивнув, Ёлка сощурилась. Ей не нравилось, что сила появилась без её желания второй раз за день. Подняла глаза на любимого, и её словно током прошибло — это ведь её желание. Оно бродило по венам, когда Ансгар прятал лицо, и словно шептало на ушко — «давай попробуем».
— Ты хотеть стать прежним? — не отрывая взгляда от божественных конечностей, прошептала Ёля.
— В каком смысле? — оторопел Гар.
Если представить, что следы страшных ожогов на лице любимого — просто слой мягкой податливой глины? Ёля не скульптор, но живое воображение и сила, мерцавшая золотистым сиянием на её руках, способны на многое.
