Зловонючая долина - Лео Сухов
А это оказалось сложно… Мало того, что фургон подо мной ходуном ходил, так ещё и «пушистик», опомнившись, кинулся ловить разгоняющуюся добычу. Правда, никак не мог решить, кого выбрать, и метался из стороны в сторону.
С фургонов, что были поближе, уже стреляли вовсю. Кто-то даже «слонобой» умудрился использовать. Вот только заряд картечи прошёл мимо цели, впустую взорвав снег по центру перевала.
И да, «пушистик» был поменьше своих полярных собратьев. Но всё равно крупнее, чем самые большие мишки на Земле. И бегать умел хорошо. Хоть и не быстрее улепётывающих багов. И пусть его шерсть не держала пулю, но и раны пока были не слишком опасные. Несколько попаданий пустили ему кровь, но не убили. И не обездвижили.
Первый выстрел я сделал как раз в тот момент, когда «пушистик» понял, что не сдюжит сожрать столько добычи в одиночку.
И заревел на весь перевал.
Откликаясь на его рёв, впереди нас из снега вырвалась пара его собратьев. А где-то в стороне тоже послышались новые голоса в «перекличке».
К счастью, только первый «пушистик» прятался по центру перевала. Остальные предпочитали спать на горных склонах. Иначе бы я сильно засомневался, что стоит сворачивать в центральный сугроб, чтобы увернуться от ног гигантских черепах. Одна из которых, к слову, как раз приближалась к нам…
А снег, даже на утоптанной части пути, между тем становился всё глубже. Ревущие баги изо всех сил рвались вперёд, утопая в снегу по колено — несмотря даже на свои чудесные широкие ноги. Фургоны-сани истерически дёргались, то и дело застревая в сугробах. И пусть «пушистикам» тоже приходилось непросто, но нам-то от этого было не легче!..
— Вперёд! Стреляйте по тем, впереди! — кричал Пилигрим, переключая внимание нашего фургона на цели выше по склону.
Мог бы и не кричать. Все наши и так стреляли по двум комкам меха, которые очень спешили на званый обед. Но пока это «пушистиков» не останавливало. Даже Кэт не сумела с первого выстрела попасть в белых обжор, которые были всё ближе. Не сработало её чудесное свойство на этот раз, а жаль, конечно…
И всё же именно от её пули один «пушистик» ткнулся головой в землю, взметнув в воздух целую волну снега.
— Берегись! — не прошло и секунды, возопил во всю мощь лёгких отец Фёдор.
Он уже не успевал увести наш первый в цепи фургон в сторону. Умница-баг ещё как-то перепрыгнул упавшего «пушистика»… А вот полозья налетели на труп…
Отчего нас тут же подкинуло в воздух!..
В полёте фургон начал заваливаться на бок. Люди в кузове заорали, цепляясь за борта… Бестии жалобно завыли, пытаясь удержаться…
А в следующую секунду наш фургон вновь коснулся земли.
И с разгона завяз глубоко в снегу.
От этого удара Кэт чуть не полетела за борт. Я бы не успел её поймать: сидел чуть дальше. Хорошо ещё, бдительный Славка схватил сестру за куртку и дёрнул обратно в кузов.
…А в следующий момент фургон вновь чуть не опрокинулся. Потому что в него врезался с разбегу второй «пушистик».
Жалобно затрещали деревянные конструкции саней. Испуганно заревел увязающий в снегу баг. Со всей силы рванувшись вперёд, он всё-таки выдернул фургон из ловушки!..
…Но двое бойцов, которые оказались слишком близко к краю, выпали в снег. Один из них успел вскочить и со всех ног кинулся к другим саням. А вот второму не повезло. Бедолага только заорал, когда на него с рёвом навалился голодный «пушистик».
Из несущегося мимо фургона на хищника обрушился град пуль. Он взревел, кровь окрасила шерсть в коричневый, плеснула на снег, оставляя на нём бурые пятна… Но это не помешало зверю махнуть в сторону обидчиков своей большущей лапой.
От мощного удара фургон накренило, и он только чудом не упал на бок. А может, всё дело в том, что возница, пытаясь вытащить фургон и матерясь на великом и могучем, заставил бага ускориться. И тот, умница такая, смог вытянуть сани, начинающие валиться на бок.
А нас тем временем нещадно мотало по сугробам… Отец Фёдор пытался справиться с последствиями наших скачков и застреваний. Нас крутило по снегу, как на дрифте. Мы не то что стрелять не могли… Мы изо всех сил цеплялись за борта, чтобы не выпасть в снег! И надеялись только на отца Фёдора. И на его особые отношения с небесной канцелярией.
Священнику, правда, сейчас приходилось хуже всех. Ему-то цепляться было не за что, кроме поводьев! Отчаянно подпрыгивая на своём месте, как ковбой на взбешённой корове, он то срывался на ругань, то начинал поминать святых.
Во время этой скачки меня пару раз неслабо приложило об борта. Но краем глаза я успел заметить, как третий в цепочке фургон, проносясь мимо «пушистика», дал по нему залп. И наконец-то добил зверя.
А выпавший у нас боец как раз готовился взобраться на четвёртый фургон в цепи. Тот только подъезжал к нему, но было непонятно, заметили там выпавшего бойца или нет, притормозят они или пронесутся мимо…
— О-О-О-О-О-О-О! — прозвучало где-то совсем близко пение «черепашки».
Земля уже начинала ощутимо подрагивать от шагов гиганта. Мы летели от одной опасности навстречу другой…
И я вообще уже не понимал, что происходит, и что делать!..
Однако, как оказалось, у отца Фёдора имелся план. Он гнал не просто так, а стараясь добраться до сошедшей перед нами снежной лавины.
Именно там он резко бросил фургон влево, в сторону центрального сугроба. Шансов забраться туда у нас раньше не было. Слишком уж крутыми были бока сугроба. Но там, где сошедшая лавина создала занос, ревущий баг всё же смог затащить фургон, не утонув в снегу с головой.
Нет, нас всё равно ощутимо дёрнуло. В тот момент, когда полозья погрузились в более глубокий и рыхлый снег. И это, естественно, вызвало новую порцию ругани и криков боли. На этот раз больше всех отличился Мелкий, оравший чуть ли не благим матом. А меня
