Цивилизатор в СССР 1980 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич
Для верхушки «Запада» (в первую очередь, США) это была игра, цели которой быстро менялись в зависимости от текущего момента. Когда надо — «разрядка», когда надо — «регулируемое напряжение холодной войны», когда надо — улыбки и похлопывание по плечу «Горби».
И ловкое постоянное давление по всем направлениям.
К собственной выгоде.
Стоило (в «тот раз», в ближайшие годы), как они понимали, прийти в США к власти тому же Рейгану (о котором стали собирать ВСЕ сведения) — ставленнику агрессивных кругов в истеблишменте, спецслужбах и ВПК, как прессинг на СССР возрос. Причём проведённый со многих сторон, достаточно планомерно и даже где-то талантливо.
Руководство же «того» СССР (плюс чехарда со смертями генсеков), оказалось отнюдь не на высоте…
Все неблагоприятные обстоятельства и факторы сложились вместе.
То, что они, пусть и в первом приближении, определились с причинами того неблагоприятнейшего хода событий, было хорошо.
Плохо было то, что никто из их пятерых не смог пока предложить что-то иное, кроме, опять же, трёх очевидных вещей.
1-е:
«Добро» Андропову и начальнику ГРУ на «акции» в отношении определённого, хотя и небольшого количества физических лиц в мире. Личности которых можно было определить как «конченные» и которые ни в каком виде и никак, даже опосредованно, не могли принести пользу СССР.
2-е:
Стратегическое решение по Афганистану.
Ни под каким видом не вводить туда большой и даже средний контингент.
Советники, военная техника и материалы, но и только!
Хотя бы одну соломинку удастся точно скинуть со спины советского верблюда…
3-е:
Решение насчёт того, что неизбежная (по возрасту) смена состава ЦК должна пройти не так, как провёл её тогда Горбачёв.
К его сиюминутной выгоде…
И к прямому вреду для страны…
Тем не менее, все пятеро понимали, что несмотря на всю их незыблемую власть в стране, её ресурсы и возможности, многое упирается в то, что всем им оставалось жить не очень много. Даже с учётом близких к конкретике «предсказаний» Вяткина.
Кто сменит их?
* * *Кроме общения в полном составе «малого Политбюро», с каждым из соратников генсек поговорил тет-а-т. По «зонам ответственности» других.
И напрямую, поставив вопросы ребром, желая услышать ответы «без оглядки на остальных товарищей».
Опытнейший министр иностранных дел СССР услышал следующий вопрос:
— Вот что… на кого мы можем опереться, как на настоящих союзников, по опыту того раза? Или — раз, два и обчёлся? Так, товарищ Громыко?
— Леонид Ильич! Я проанализировал все имеющиеся сведения о политических союзах и конфликтных ситуациях в мире, про которые излагал «Свидетель», в первую очередь по тем, которые напрямую затрагивали интересы СССР… и позже. Понятно, что многое сейчас будет иначе, но независимость без нашей поддержки из стран соцлагеря тогда отстояли только КНДР и Куба. И всё! Остальных — кого-то сломали военной силой, кого-то купили, большинство — сами переметнулись, как сочли более выгодным.
— Да, не густо. Ты мне вот что поясни — с визитом… римского, как я понимаю, произошло также… как и тогда?
— «Свидетель», кроме того, что папа римский будет восторженно принят населением в 1979-м в Польше, почти ничего не помнит. Он негативно высказывался в адрес Иоанна Павла II. В основном про 1981-й говорил, про действия Ярузельского.
— Ладно. Юра доведёт по своей линии до польских товарищей наше беспокойство насчёт связей местного антикоммунистического подполья с западными разведками, но не думаю, что он им глаза откроет… — Брежнев нахмурился — … эта как её там…
— «Солидарность»… Вяткин утверждает, что с верфи какой-то пойдёт… фамилию Валенса помнит — подсказал Громыко — пока такого названия движения мы не фиксируем…
— Не важно… сам знаешь, там бурлит… подспудно всегда. Ненадёжные они… поляки, одним словом, гонору много.
Брежнев и сам понимал, что изрёк банальность. Но с Польшей пока ничего радикального сделать было нельзя, хоть Вяткин и намекал, что католическая ПНР — слабое звено соцлагеря.
«Шатать будут вначале там».
Ну и что?
А вот Ярузельского сориентировать надо будет, чтобы пожёстче действовал, когда и если дело до драки дойдёт.
Если ход событий не изменится. Да и не согласовали между собой, на «малом», ещё ничего по соцлагерю.
* * *Министр обороны получил вопрос-указание прямо в лоб:
— Вы с Огарковым, раз все согласны на расширение «списка С» в отношении его и вместе с начальником ГРУ трясите из Вяткина всё, что можно насчёт военных дел. Ты, Дмитрий Фёдорович, понимаешь, что то, чем он нас поразил, излагая ливанскую, фолкленды эти и гражданскую на обломках УССР — лишь шапка? По пунктам его, все обрывки, всё до донышка!
— А что спецгруппа Комитета?
На лице заслуженного, опытнейшего человека из советской «оборонки», занявшего и пост министра обороны после смерти Гречко, отразилась целая гамма чувств, которую тот не смог скрыть перед давно его знавшим Брежневым.
«Что МНЕ скажет ДЕЙСТВИТЕЛЬНО полезного гражданский шпак в теле шкета?»
Генсек проигнорировал немое возражение Дмитрия Фёдоровича и пояснил:
— Ты же слышал, что сказал Юрий — там в спецгруппе, нет спецов ни по ЭВМ, ни военных, только чекисты. Вам самим придётся его тоже трясти — какая армия нам нужна? Слышал ведь, с какой злостью он про 1991-й говорил и какие отговорки у него презрение вызывали? Приказов, мол, Родину защищать не было?
— Наше дело — внешние угрозы — огорчённый не завуалированными намёками Брежнева, заметил Устинов.
— Юрию я этот вопрос уже задал… но сегодня то с тобой говорю. Спецгруппа Вяткина, конечно выспросит, и про все армейские реформы, что знает — что удачно было сделано, что неудачно, сам понимаешь, нам любые крохи нужны. Но лучше, с глазу на глаз, с уточнениями сразу. Где ещё такого найдёшь? Муру отсеиваете, факты обдумываете. Кто что говорил в будущем, тоже на ус мотайте. Ваша епархия, вам и разбираться! А после, распишите, Дмитрий Фёдорович, свои соображения по результатам, на «малом» рассмотрим, с товарищами тебе вопросы зададим. Чтобы армия наша не только к большой войне готовилась, но чтобы и в случае чего, положиться можно было, а не так, как в 1991-м, понял меня? Комитет подопрёте, ясно?
* * *Самым неопределённым был разговор с Сусловым.
— Ты понимаешь, Михаил Андреевич, что с идеологией что-то у нас не то, если так всё вышло?
Суслов встрепенулся, но заговорил о другом — что тяготило его:
— Знаешь, Лёня, я к Горбачёву ведь очень хорошо относился. Помню, как он в прошлом году переехал в Москву, в ЦК, секретарём на сельское поставили как его… даже гулял с ним как-то по Москве. А сейчас, как мы воспоминания «Свидетеля» постановили считать достоверными… всё не нахожу в себе места, терзаюсь — как мы такого, как Миша, проглядели? Вот всё его восхождение и началось. Буквально только что-то у нас на глазах, сами продвинули, сами отметили, сами протолкнули. Надо было Моргуна ставить, тот на целине был, сельское понимал же лучше! А поставили, исходя из других соображений — молодого, перспективного, думали, возможную смену себе, старичью, готовим.
Брежнев хмыкнул:
— Здорово тебя задело, твоё знакомство с Горбачёвым то. И протеже он наш вроде как общий… а с идеологией то что думаешь, будем делать? — не дал Суслову увести разговор в сторону генсек:
— Все эти рассказы про банды в конце 80х, про «рэкет» этот… организованная преступность в 90-х, откуда эти гангстеры, как в Чикаго, у нас, после 70 лет советской власти? Где мы, по идеологии недоглядели? Помнишь, как свидетель, говорит — у советских школьников уже в идеалах часто не Павка Корчагин, а «кореш, откинувшийся недавно». Термином нам в глаза тыкал — «романтизация блатного мира»… вот они, корни тех… шестёрок… «быков», к которым спортсмены бывшие наши, советские добавятся, которым места в жизни не будет, вот они и гангстерами да рэкетирами станут. А те, что поумнее, верховодить будут. А совсем хитрые и умные — как этот… Березовский, олигархами, народное добро поделят. Период первоначального накопления капитала… у нас так, выходит, будет. Кто фарцевать, как законами разрешено стало, на широкую ногу занялся, а кто нефть миллионами тонн гнать за границу за доллары будет… вот скажи мне, товарищ Суслов, как за десятилетку такое пошло? Всё на Мишку Горбачёва одного свалим?
