Ревизор: возвращение в СССР 15 (СИ) - Винтеркей Серж
– Ну, разумеется, – кивнула она. – Вернёшься завтра в университет, сразу ко мне, – велела она.
– Конечно, Эмма Эдуардовна, – чуть заметно улыбнулся я. – Вы будете первой, кто всё узнает.
Она пошла дальше по своим делам, а я вернулся в аудиторию. Итак, завтра в одиннадцать. Стали бы они меня вызывать, чтобы сообщить, что я что-то не прошёл и они меня не берут? Вряд ли. Значит, берут? Ну, что гадать, завтра всё станет ясно.
Приехал на Яузу немного раньше и ждал ребят минут десять. Погода прекрасная, весна была ранняя, дружная. Трава уже кое-где до колена достаёт. Деревья уже полностью распустились, лето, да и только. Всё цветёт и благоухает, даже не верится, что всё это скоро выгорит под палящим солнцем.
Савостюк привёл своих, ещё раз представил меня своим девчонкам, не рассчитывая на их долгую память. Заодно я освежил в памяти, кто из них Вера, а кто Надежда. Помню, что в прошлый раз шутил по этому поводу, что Любови им в команде не хватает.
– Как твоя ласточка? – улыбаясь, поинтересовался Василий, пока мы ждали Савостюка, разбирающегося с охраной на проходной.
– Надо бы подъехать к тебе как-нибудь, чтобы ты посмотрел её, – ответил я.
– Так звони и приезжай, какие проблемы? – сразу предложил он.
– Немного разгребусь и обязательно приеду, – пообещал я.
Хорошо, однако, я устроился, – подумал, усмехнувшись про себя, – автослесарь уговаривает пригнать машину на ТО. Кому рассказать, не поверят. Для СССР это нонсенс.
Минут через десять нас пригласил пройти на территорию фабрики невзрачный мужичок средних лет, среднего роста. Представился заместителем директора фабрики.
– Коробко Алексей Иванович, – пожал он нам с парнями по очереди руки. Глаза у него бегали то ли от испуга, то ли от неожиданности.
– Можно узнать, чем обязаны такому вниманию? – поинтересовался он.
Разве их не предупреждают о подобных визитах? – думал я, пока Савостюк знакомил его с документами. Странно. У этих ребят что, нет своих людей в райкоме, которые могли бы предупредить? Маловероятно, не подмажешь, не поедешь. В смысле, в Москве руководителем фабрики не станешь, не имея блата и связей. Ну, да ладно, не моё это дело.
– И с чего бы вы хотели начать? – спросил замдиректора.
Начали мы с Красильно-аппретурной фабрики. Понятия не имею, чем она может заниматься и что красить.
– Алексей Иванович, – обратился я к нему, – а что ваша фабрика выпускает?
– Ничего не выпускает, – холодно посмотрел на меня Коробко. – Что привезут, то и красим.
– И что, например?
– Ткани, мех, кожу, другие материалы, – начал перечислять он.
О, то, что надо.
– Наверное, вредное производство? – поинтересовался я – Красители же химические? Давайте с очистных сооружений начнём, – предложил я.
– Получается, вы только красите материалы, которые в каких-то других производствах используются? – уточнил я у замдиректора, пока он вёл нас к очистным сооружениям.
– Получается, так, – согласился он.
Вряд ли Сатчана и компанию заинтересует производство без конечного результата. Скорее всего, они нацелились на вторую фабрику.
Очистные сооружения Красильно-аппретурной фабрики представляли из себя несколько заглублённых резервуаров, я бы сказал, бетонных колодцев, только сильно шире привычных нам всем. Они были последовательно соединены между собой. Определить качество очистки производственных стоков, хотя бы визуально, не представляется возможным, так как сливается всё в городскую канализацию, а вскрывать колодцы и смотреть, что там, мы не стали, нам в задачу это не ставили. Нам надо было найти того, кто в реку гадит. Мы прошлись по территории, эта фабрика к реке, вообще, не выходит.
– Это не наш случай, – шепнул я Савостюку, – если только они под землю трубу не закопали под чужой территорией, что очень маловероятно. Но если закопали, нам на другой фабрике про это точно расскажут. Не захотят проблемы получить из-за чужих отходов.
– Фиксируем всё и уходим? – на всякий случай уточнил он, хотя и так всё ясно: надо идти на вторую фабрику.
Мы попрощались с удивлённым Коробко, он почему-то думал, что дальше мы пойдём к ним в цеха.
– У нас есть конкретная задача, – важно ответил ему Савостюк, – вот, мы её и выполняем.
Замдиректора проводил нас до проходной в полном недоумении. В глазах его читался немой вопрос: а чего приходили-то? Значит, в бумагах, что показал ему Савостюк, конкретную задачу рейда не указали, тоже, своя кухня, оказывается, но не хочется в это вникать. У меня и так голова пухнет. Вот заставит жизнь стать руководителем Комсомольского прожектора, тогда и буду разбираться. А пока я, как Шерлок Холмс: какой мне прок знать, что Земля вокруг Солнца вертится? У меня свои, конкретные задачи…
На второй фабрике, Камвольно-отделочной, о нашем визите были предупреждены. То ли с соседней фабрики коллеги стуканули, то ли у местного начальства, всё же, имеется крыша в райкоме.
Едва мы показались на проходной, откуда ни возьмись, появилась председатель профкома. Типичная бизнесвумен с короткой стрижкой и пышной укладкой, в строгом костюме с прямой юбкой, в туфлях на удобном невысоком каблуке. Представилась Валентиной Петровной. Пока она изучала направление Савостюка, появился главный инженер, подтянутый мужчина выше среднего роста с деловой хваткой, мельком глянул в бумаги, как будто уже и так знал, что там увидит и хорошо поставленным голосом представился:
– Глеб Николаевич Воздвиженский.
Затем он пожал нам всем руки. Даже девушкам.
– Прошу, – широким жестом предложил нам пройти на территорию фабрики.
Валентина Петровна пошла с нами. По тому, как мы уверенно приближались к одному из зданий фабрики, мне показалось, что нам собрались устроить экскурсию по предприятию. С точки зрения пользы для задания Комсомольского прожектора, бесполезная трата времени. Но с точки зрения интереса Сатчана к этой фабрике, можно и посмотреть, что тут у нас.
Оборудование… Грусть, тоска… на много чем еще клейма стояли 1930-х.
Продукция фабрики впечатления на меня тоже не произвела. Что было из натурального сырья, то выглядело так себе. А что было более-менее насыщенного цвета, то оказывалось голимой синтетикой. Хотя, в это время синтетика ещё в фаворе. Может, и будет толк с этой фабрики. А если им ещё оборудование поменять и какое-нибудь вискозное полотно начать гнать, а не нейлон, то, вообще, прибыльное предприятие будет.
– Всё это прекрасно, но у нас немного другая цель, – сказал я, взглянув на часы. – Можно взглянуть на ваши очистные сооружения?
Воздвиженский скривился, как будто ему на больную мозоль наступили.
– Наша фабрика очень серьёзно относится к природоохранным вопросам. Уже приобретено новейшее оборудование, идёт монтаж новой системы очистки промышленных стоков, – начал заливать он и попытался топорно переключить наше внимание на другую тему. Илюха купился было, но я дёрнул незаметно его за рукав.
– Нет, спасибо, – тут же спохватился он, – нас именно очистные интересуют.
– Ну, посмотрите сами, – разочарованно развёл руками Воздвиженский, видимо, надеясь, что мы не поймём ничего.
Система очистки на этой фабрике состояла из кирпичного колодца диаметром метра два и слива через металлическую сетку стоков прямо в реку. Другими словами: система очистки отсутствовала. Сделали несколько снимков, но как снимать то, чего в природе нет? А трубы, выходящие прямо в реку, мы ещё в прошлый раз нафоткали во всех ракурсах.
В двух соседних корпусах и колодцев с сеткой не было. Зато мы наткнулись на большую горку деревянных ящиков разного размера, уже почерневших от времени и осадков. Моё внимание привлекли логотипы с латинскими буквами на ящиках.
Импортное оборудование, гниющее под открытым небом? Где-то я уже такое видел. Попытался прочитать, что же это такое. Сорбционный фильтр, жироуловитель, какой-то сепаратор. Многое нельзя уже было прочесть от времени.
– Это что, и есть ваше новейшее оборудование? – догадался я, глядя на Воздвиженского. – Судя по состоянию ящиков, оно тут уже лет пять стоит. Как-то процесс установки сильно затянулся, с моей точки зрения.
