Шаровая молния 3 (СИ) - Гор Александр
— Да, так и было. И попросил отправить Курчатову его исследования по влиянию радиации на организм человека тоже я. Потому что знал, что они будут очень, очень нужны Игорю Васильевичу. Только, к сожалению, заглядывать в будущее я не умею, — вздохнул Демьянов. — Если бы умел, мы бы с тобой так и не поженились, поскольку я не допустил бы, чтобы погибла Кира. В такое сложно поверить, но я — человек из другого времени, неизвестно какими причудами природы переместившийся на восемьдесят пять лет назад. Все эти песни, мои награды, значительная часть того, что я сейчас делаю — всего лишь результаты труда людей, о которых там, в будущем, известно как о прошлом.
— Ты… не шутишь?
— Увы. Но не спрашивай меня, как такое вообще могло случиться. Для меня это тоже загадка. И, по-моему, та подписка, которую взял с тебя Толик Румянцев, лучше всего подтверждает, насколько это серьёзно. Он, кстати, был одним из первых, кто встретил меня здесь, в прошлом для меня времени.
— На восемьдесят пять лет назад… Как же мы, должно быть, примитивно выглядим в твоих глазах…
— Зря ты так считаешь. Сравнивая людей нынешней эпохи с моими современниками, я восхищаюсь нынешними. У них есть высокие цели, они совершенно искренне стремятся их достигнуть, не щадят себя для их достижения, а не погрязли в мещанском болоте, мелконьких бытовых проблемках и опасениях, как бы из-за проявления самоотверженности не стать посмешищем для окружающих. Массово стремятся вперёд, понимаешь? Думают не только о собственном благополучии, а ещё и о том, чтобы добиться его для всех. Нет, мне на мой характер намного лучше сейчас, чем там, в будущем. Труднее, но морально — намного комфортнее.
Если бы меня попросили одним словом описать главную черту характера нынешних людей, я бы выбрал для этого слова искренность. Нет, конечно, двуличия, подлости, вранья хватает и сейчас, но в основной массе эти люди всё-таки куда более искренние, чем те, кого я знал во времена, из которых попал сюда. Может, они просто верят в светлое будущее, которое на поверку оказалось не таким уж и светлым. Но, опять же, верят совершенно искренне.
Фрагмент 17
33
О том, что американцы «созрели» до разработки атомной бомбы, стало известно из сообщений разведки. Нет, ещё не шло никакой речи о Манхэттенском проекте. И ни один из советских агентов не имел доступа к секретным распоряжениям Рузвельта на данную тему. Ясно стало «по косвенным признакам»: в Штатах разгорелся тихий скандал из-за отсутствия на складах нескольких тысяч тонн конголезской урановой руды, до тех пор абсолютно никому не нужной. Об этом не орали аршинными заголовками крупнейшие американские газеты, не захлёбывались скороговоркой дикторы радиостанций. Просто одна за другой «летели головы» портовых начальников, а военные взяли под контроль склад с несколькими оставшимися десятками тонн руды. В общем, этакая классическая «драка бульдогов под ковром, о которой можно узнать лишь по время от времени вылетающим наружу трупам».
Суетилось таможенное и налоговое начальство, проводя проверки документов. Но «агенты Коминтерна», провернувшие сделку, сработали чисто: фирмы-однодневки, оформившей покупку, давно уже не существовало. Как и не осталось никаких следов лиц, зарегистрировавших компанию. Пропали и следы парохода, на который грузили урановое сырьё: в порт назначения, указанный в таможенной декларации, он не прибыл. Не говоря уже о самом сырье, которое вот-вот станет стратегическим.
Ясное дело, первыми подозреваемыми стали немцы, поскольку только их наука плотно занималась урановым вопросом. И это вызвало у заокеанских «союзников» тихую панику, поскольку американские учёные уже доказали, что, превысив критическую массу урана-235 можно добиться цепной реакции и взрыва гигантской мощности. И даже размер этой критической массы вычислили. Не очень точно, «плюс-минус два локтя на карте», но даже её верхний предел, около 100 килограммов, позволял надеяться на то, что взрывное устройство вполне можно «упаковать» в корпус авиабомбы, которую будет способен поднять самолёт.
Мало кто даже в Советском Союзе знал, что урановая руда «уплыла» отнюдь не в Третий Рейх, а в СССР. А поскольку американцы весьма скептически относились к возможностям советской науки и промышленности, то, скорее, поверили бы, что их «обошли на повороте» британцы, чем большевики. Ну, если бы удалось доказать, что сырьё для атомного оружия увели из-под носа не немцы.
То, что собственный уран у немцев имеется, Николай хорошо помнил. На его-то основе и была собрана первая советская бомба, поскольку собственные месторождения но тот момент в СССР только-только начинали разрабатывать. В другой истории. В этой — уже работали горно-обогатительные комбинаты в Узбекистане и Сибири, полным ходом шла разведка залежей на Памире. Но сырьё, добытое на собственной территории только-только начало поступать «в закрома Родины», и команда Курчатова пока работала именно с конголезской рудой.
И, судя по началу строительства под Кыштымом первого экспериментального реактора для наработки плутония, успешно работала. Разумеется, не без трудностей, вызванной отсталой технической базой и военным временем. В частности, огромные проблемы вызвала разработка газовых центрифуг, которые следовало раскручивать до просто гигантских скоростей. Но и в этом вопросе помогла память попаданца, из которой всплыла любопытная информация: когда-то ему довелось читать, что подшипники этих самых центрифуг делали не на основе шариков и роликов, а «точечные». Тонкая стальная ось крутилась на опоре то ли из корунда, то ли из сапфира. Что, впрочем, с точки зрения геологии, одно и то же. Саму же ось изготавливали из стали, шедшей на… патефонные иглы! Производившиеся в городе Владимир. Запомнил он данный факт как курьёз, и в предыдущей жизни даже предположить не мог, что знание сего курьёза когда-нибудь пригодится.
Отправил записку Курчатову и забыл про неё. А оказалось, что на данном этапе технического прогресса только это решение способно решить возникшую проблему. Может быть, когда-то в будущем появятся и другие скоростные подшипники, например, газовые (ось в них вращается практически без трения, опираясь на тонкий слой газа), но сейчас это невозможно. И был несказанно удивлён звонку от Игоря Васильевича, решившего отблагодарить Демьянова во время очередного посещения Москвы за «огромную помощь».
Ну, от этого человека скрывать новый адрес точно не следует! Так что принимал его Николай у себя дома. И несказанно удивил знакомством с женой.
— Где-то я вас видел, — пожав руку Галине, напрягся «ядерщик», уже отпустивший свою знаменитую бороду.
— Вот на этой фотографии, — протянул ему карточку хозяин квартиры.
— Так вы… жена Лёвы Финберга⁈
— Уже моя жена, — улыбнулся Николай. — Причём, официальная. И, между прочим, Игорь Васильевич, я еле отговорил её не сбегать от меня под ваше чуткое руководство.
— А кто вы, Галина, по образованию?
— Инженер-физик. Но больше занималась вспомогательным оборудованием к установкам Льва. А сейчас, вот, разрабатываю и налаживаю установки по переливанию крови.
— Тоже важнейшее дело. И я с удовольствием бы взял вас на работу: людей у нас катастрофически не хватает. Но ведь тогда я рискую навсегда испортить отношения с Николаем Николаевичем! — «пригрозил» указательным пальцем Курчатов.
— Тяжело вперёд продвигаемся, — пожаловался руководитель атомного проекта, когда женщины, отсидев с ними «протокольное время», оставили мужчин наедине. — Если бы не организаторские и «пробивные» способности Ванникова, то, как мне кажется, всё давно бы уже встало. И если с материалами и оборудованием хоть как-то решается, то с людьми — просто беда. Не только со специалистами профильных специальностей, а даже с математиками. Объёмы расчётов гигантские, не хватает даже обычных вычислителей.
— Верю. Насколько я помню, у Оппенгеймера и Гровса только над вычислениями работали сотни людей. И не только с арифмометрами, но и с механическими табуляторами, специально заказанными у фирмы АйБиЭм. А когда дошло до расчётов «Толстяка», создали специальную электронно-счётную машину.
