Восхождение Примарха – 5 - Дмитрий Дубов
Были тут и другие менталисты, которых я не знал. Были Вяземские в полном составе, включая Павла, который на этот раз, подобно деду, восседал на электрической инвалидной коляске.
Был Пётр Алексеевич Романов с военными магами, выполняющими роль телохранителей. Как я понял, на них настоял сам император. Одним из телохранителей был дядя Слава. Но он, думаю, только на этот день, так как от него зависел огромный объём оперативной работы.
— Сегодня мы все собрались тут, — начал свою речь император, — в связи с предательством нескольких высокопоставленных персон. Основные обвинения — диверсия в правительственном тоннеле, направленная на устранение императорской семьи, и нападение на Петра Алексеевича Романова, который в случае моей смерти и смерти моей семьи стал бы на некоторое время руководителем государства.
Народу было на порядок меньше, чем во время совещания, так что никаких шепотков или ропота не последовало. Стояла мёртвая тишина, как сказал бы какой-нибудь писатель.
Романов сидел неподалёку от императора, и сегодня он не был столь воинственен, как третьего дня до этого. Увидев меня перед началом суда, он сам подошёл мне и крепко пожал руку, всё время кого-то высматривая.
— А Штопор не с вами? — спросил он меня, и на моём лице заиграла улыбка.
— Со мной, — ответил я, не зная, успокаиваю тем самым министра обороны, или нет. — Штопор всегда со мной.
Мы с Магнусом заняли самый дальний ряд, чтобы не привлекать внимания. Он перекинулся с монархом парой фраз, а затем увлёк меня сюда. Места находились на возвышении, но в тени, так что нам было отлично видно всех, но сами мы при этом в глаза не бросались.
— В связи с этим, — продолжал император тем временем, — будут допрошены и осуждены в соответствии с приговором некоторые фигуранты дела, которых удалось задержать по горячим следам. Первым приглашаю Орлова Михаила Николаевича, абсолюта воздуха, входившего в состав моей личной охраны, — два магра высшей категории вывели Орлова к трону, на котором восседал Ярослав Иванович. — И прежде, чем мы дадим слово ему, я хотел бы выслушать показания менталиста Блока, который доложит нам о мыслях Михаила Николаевича.
— Теперь смотри внимательно, — едва слышно шепнул мне Магнус. Я, честно говоря, даже не уверен, что шепнул, а не передал мысленно, но шёпотом. — Орлов суетливо двигает руками, у него бегают глаза, да и вообще весь он — один сплошной тик. Не удивлюсь, конечно, что это после встречи со Штопором у него, но всё же. Смотри внимательно. Он знает, что виновен, но надеется избежать наказания. Точнее, не совсем избежать, конечно, за такие вещи не милуют. Но, по крайней мере, выжить.
Я смотрел. Всё внимание сосредоточил на Орлове. И даже приблизил его, словно у меня в глазах появился зум, как в камере телефона. Точнее, именно так и было. Какая-то из магий давала мне такую возможность.
Я видел трясущуюся нижнюю губу, ходящие ходуном руки и постоянно сгибающиеся-разгибающиеся пальцы. В порах кожи на лице скапливался пот, и я мог поставить что угодно на то, что пот этот был ужасно вонючим. От страха.
Вперёд вышел менталист Блок, а я в этот момент вспомнил, что его зовут Андрей.
— Михаил Николаевич Орлов, — начал он тоном самого натурального ботаника-заучки, которых в массе своей любят в учебных заведениях лишь перед экзаменами, — имел довольно тесные связи с Виталием Кирилловичем Разумовским. Они вместе планировали покушение на отца-императора Ярослава Ивановича Рюриковича из-за того, что он не допустил использование телепортов на территории Российской империи. Хотя, возможно, это было лишь предлогом, так как память Михаила Николаевича содержит информацию о том, что Разумовский собирался сделать своего сына Сергея Скуратова консорт-императором, женив на одной из принцесс.
— Я… я… я… нет! — запричитал Орлов, выслушав Блока до этого самого места. — Это всё не так. Он… он же заставил меня. Да… я… я же па-атриот до мозга костей. Я бы никогда. Я не предатель!
— Не предатель, как же, — хмыкнул Магнус себе под нос. — Не шлюха, а интим-волонтёр.
— После смерти Разумовского, — продолжал Андрей Блок, сверившись с какими-то своими записями и совершенно не обращая внимания на жалкого абсолюта, — Михаил Николаевич возглавил подпольную ячейку в Москве. Его завербовали из-за рубежа, пообещав трон в какой-нибудь европейской стране. Не в старой, конечно, а вновь образованной. И только после разрухи, которую там сейчас и производят. Михаил Николаевич согласился на это, не раздумывая.
— Это не так, — снова заблеял Орлов. — Мне угрожали, серьёзно. Проверьте… Мне и всему моему роду угрожали расправой, если я не приму предложение. Это правда! Проверьте.
— Проверим, — сказал кто-то за спиной абсолюта, и тот обернулся, но так и не нашёл, кто это сказал.
— А поняв, что Российская империя, скорее всего, выйдет из кризиса, решился на крайние меры, — продолжал Блок, постепенно входя во вкус и вещая уже гораздо интереснее. — Видя, что ещё несколько человек недовольны политикой отца-императора, он решил сговориться с ними, чтобы устранить императорскую семью, министра обороны и получить всю полноту власти. Так переговоры велись с Карякиным, Кошкиным, Пашковым, Шуйским, Тихоцким и Еремеевым. Прямым согласием на измену ответил лишь Карякин, с которым Михаил Николаевич имел общение раньше всех, в перерыве тайного совещания. Пашков обещал подумать, а все остальные наотрез отказались, решив сообщить императору об измене, но было уже поздно, так как прогремел взрыв в тоннеле.
— Я… я… я… — только и мог говорить Орлов, не веря, что всё это происходит на самом деле. — Простите меня!
— Сможешь сейчас дотянуться до его мыслей? — спросил меня Магнус.
— Если бы знал, как это делается, то обязательно, но я не умею, — мне, правда, было интересно, что думает сейчас этот человек.
— Сейчас освоим дошкольный вариант, — ответил мне пришлый маг. — А потом, когда будет момент, я тебя уже научу полноценной версии. Представь руку, растущую из твоего сознания. Ею тянись прямо к голове Орлова и погружай её в мозг. Так… Так… Отлично! Теперь почеши ему извилины! Да шучу, что ж ты! Попробуй установить связь. Но одностороннюю, чтобы ты слышал его мысли, а он тебя, соответственно, не чувствовал.
— А на что это может быть похожим? — рука сознания получилась у меня почти сразу, хотя и выглядела немного
