Колхоз: Назад в СССР 2 (СИ) - Барчук Павел

А интерес точно зарождался. И даже укоренился. Потому как дед замолчал, но губами продолжал шевелить, что-то явно подсчитывая в уме.

— Спасибо, конечно. Только… я без Наташки обойдусь. Сам соображу. — Вот этого только не хватало. Провести день в обществе девчонки я точно не готов. Да и мешать она будет своим присутствием. А мне хренову кучу всего надо сделать.

— Нет, Жорик. Тут не спорь. Бабский кругозор тебе в этом деле точно пригодится. В общем, завтра утром в сельсовет приходи. Понял?

— А тренировка? — Тоскливо поинтересовался сбоку Андрюха. Вот ведь, вошёл во вкус. То ему плохо от большого количества девок, то гляди, как заволновался.

— Тренировку на вечер можно. Тем более, завтра молодежь надо на колхозное поле. Сейчас руки требуются. Все. Решили. И это…— Николай Николаич погрозил пальцем. — Вы тут без приключений. Ясно?

Мы хором заверили председателя, что намерения наши исключительно чисты и никакого вреда деревне не принесут. Николаич не сказать, чтоб сильно уж поверил. Однако, распрощавшись, все же поехал дальше по своим, председательским делам. Правда, в сторону личного хозяйства. Ну, да хрен его знает, может, на дом работу берет.

— Так… далеко ещё идти? — Я окинул суровым взглядом своих компаньонов.

Они ещё не знают, однако, реально решил наделить их не только обязанностями, но и правами. А что? Любой труд должен оплачиваться. И Андрюха, и Матвей Егорыч принимают активное участие в реализации моего плана. Думаю, справедливо учитывать их интересы тоже.

— Так вот же. Почти пришли. Гляди. — Дед Мотя указал рукой вперёд.

Я проследил за направлением и … просто охренел. Перед нами, вдалеке обозначилось деревенское кладбище.

Глава 17

— Это прикол? — Я обернулся к парочке аферистов, которые переминались с ноги на ногу рядом. Аферисты. Точно. По-другому не назовешь. Остап Бендер отдыхает.

И Андрюха, и дед Мотя посмотрели на меня, явно не понимая смысла вопроса. Ещё больше, судя по бестолковым лицам, они не понимали моей реакции.

— Вы серьезно? Это же кладбище!

— Бояться, Жорик, надо живых. Мертвые, они граждане спокойные. От них гадости ждать не приходится. — С умным видом изрёк Матвей Егорыч. Философ хренов.

— Да блин. При чем тут страх? — На несколько минут прикрыл глаза. Чтоб не взорваться. Нахамлю, придется извиняться потом. Дед Мотя сейчас человек нужный.

Вот за что мне это? Где? В какой момент своей не сильно, между прочим, длинной жизни я так успел нагрешить? Ведь не спроста. Точно расплачиваюсь за косяки прошлого. Ну, ладно, бухал, гулял, вел себя не очень хорошо по отношению к другим людям. Козырял баблом. Да. Пользовался папиной властью. Но е-мое! Никого ведь не убил, не ограбил. Что за несоответствие наказания преступлению?

— А в чем тогда вопрос, Жорик? — Матвей Егорыч посмотрел на кладбище, а потом снова на меня. Лицо у него было совершенно невинное, немного даже просветленное, как у буддистского монаха.

— Если я и боюсь, то лишь реакции со стороны деревенских. Вы представляете, что с нами будет, если они узнают, какими делами мы там…— Я указал в сторону места, которое дед Мотя на полном серьезе предлагал выбрать нашей, так сказать, базой. — Занимаемся. Да они нас линчуют. Предадут анафеме. Это будет первый случай в истории Советской действительности, когда виновных сожгут на костре.

— А-а-а-а-а-а… Ты об этом. Нет. Все хорошо. На территории есть сторожка. Там раньше жил смотритель. Ну, это давно было. Лет … Ох, не помню. Она сейчас, эта сторожка, стоит, никому не нужная. А люди у нас, не сказать, чтоб сильно верующие. Зазря по кладбищам не ходют. Чего туда ходить? Так, если повод есть… Не дай бог, конечно. Но зато, ты ж пойми…

Матвей Егорыч уставился на деревенский погост вдохновенным взглядом, одну руку зачем-то сунув в нагрудный карман пиджака, ладонью к сердцу. Так, что большой палец одиноко торчал из кармашка. Выглядел дед при этом — чистый Ленин. Не хватало только броневика и лёгкой картавость. Вообще был бы один в один.

— Там никто не шляется. Домик находится в самом дальнем углу, рядом с руинами церкви. Поставим аппарат, сделаем склад, значится. Все. Останется только тару раздобыть и решать вопрос, куда денежки потратить. Я вот себе…

Матвей Егорыч затих на последнем слове, осмысляя, что именно приобретет с первых доходов.

— Жорик, прав он. — Андрюха отирался рядом, рассматривая кладбище. — Очень хорошая идея. Нам больше некуда пристроится.

— Мотоцикл! — Выдал вдруг неожиданно дед Мотя.

— Что мотоцикл?

И я, и братец резкого перехода не поняли, поэтому спросили одновременно.

— Мотоцикл куплю. Лошадь моя все. На пенсию ей пора. Вот буду на мотоцикле ездить.

— Куда ездить то, Матвей Егорыч? — Андрюха хохотнул, — По Зеленухам что ли?

— Да хоть и по Зеленухам. — Уперся дед. — Тебе какое дело? Ты вон себе думай. Можно было бы купить мозги. Тебе прям точно не помешает. Жаль, не продаются.

— Да подождите вы думать. Надо сначала запустить производство. Ладно. Идем, посмотрим.

Я прекратил их зарождающийся спор и направился к кладбищу. Идея эта все равно в моей душе вызывала сомнение, даже тревогу. Конечно, понимаю, времена ещё советские, не сказать, что тут религия уже прям в чести, но и не 30-е годы, если что. В любом случае, надо признать, Матвей Егорыч с Андрюхой правы. Других вариантов не имеется. Куда не сунься, обязательно кто-то узнает. Всё-таки планируем самогон гнать, а не крестиком вышивать. Дело это палевное. А тут, в Зеленухах, со всех сторон воспитатели и надзиратели. Я уж про Ольгу Ивановну с бабой Зиной молчу. Те по запаху разыщут.

В общем-то, идея и правда оказалась вполне го́дной. Дом больше напоминал, конечно, курятник, но это скорее всего из-за неухоженной заброшенности. Однако, внутри имелось две комнаты, дверь была цела и ее при желании можно было закрыть на замок, окна заколочены досками. Сквозь широкие щели дневной свет все равно пробивался, ну а после заката, думаю, нам тут делать особо нечего. Если даже и придется задержаться по рабочим моментам, можно использовать лампу. Видел у дядьки такую. Родственники называли ее "керосинкой" и зажигали ночью, когда в деревне за каким-то чертом выключали свет. Экономили, что ли. Не знаю. Особо не задавался этим вопросом по причине того, что дни отличались крайней насыщенностью и по ночам я тупо спал.

В общем, коллективным решением нашей будущей корпорации, состоящей из трёх человек, было принято решение, использовать сторожку для начального этапа производства.

Матвей Егорыч напомнил про кума и про то, что завтра кое-кто на председательской "Волге" поедет в Воробьевку. Можно тогда заодно заскочить на станцию и забрать нашего будущего кормильца.

Было решено, что дед Мотя напишет сопроводительное письмо, в котором определенным шифром даст ку́му понять, за аппаратом явился надёжный человек. Шифром, на случай, если послание перехватит супруга.

Сам-то Матвей Егорыч, конечно, хотел лично составить компанию, но мне и Наташки хватит за глаза. Ещё надо придумать, как от нее избавиться. Не хватало деда для полного комплекта.

Короче, вроде бы, планы становились более реальными и действия более понятными. Выстраивалась схема, соответственно которой буду дальше вести себя.

Довольные и счастливые, а кое-кто уже по уши в мечтах о собственном мотоцикле, мы разошлись по домам. Матвей Егорыч отправился к себе, тем более на подходе к дядькиному двору, нарисовалась Зинаида Стефановна. Завидев издалека нашу троицу, она ухватилась за сердце, правда отчего-то с правой стороны, но голосила на все село, типа, инфаркт не за горами, и доведём ее до этого инфаркта мы. Вообще не понял, с какого перепугу фигурировало множественное число и какое отношение к инфаркту бабы Зины могу иметь я с Андрюхой, но баба Зина твердо была уверена, что самое прямое, о чем сообщила всей округе истеричным криком.

Дед Мотя быстро сгреб супругу в охапку и потащил к дому. Насчет письма, которое надо будет показать куму, и адреса, сказал утром принесет все к сельсовету.