Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Хэк! – сверху на меня обрушивается удар, и серебристая лента клинка сталкивается с моими багровыми лентами, вибрирует и поет. Ленты тотчас стягивают мужчину с клинком, связывая его на манер подарочной упаковки и я чувствую, что очень сочувствую этому незнакомому мужчине в форме Имперской Инквизиции. Все‑таки он тратит так много сил, а ведь у него еще наверняка и семья есть, и вообще – в такую жару и в мундире…

– Получай! – снова молнии и снова больно. В голове начинает прояснятся и я вдруг забываю ответ на Самый Важный Вопрос Вселенной, но зато вспоминаю, что мы тут делаем и кто эти люди, которые делают мне больно. Смотрю по сторонам, вижу, что Акира швыряет в темноту коридора языки пламени, оттуда вырываются ответные, Юки лежит на полу и блаженно пускает пузыри ртом, кровушка говорит, что с ней все в порядке. Видимо тоже укусил москит с галлюциногеном, думаю я, вот же паршивая штуковина. Жаль, что нету у меня иммунитета к этой гадости. Рывком – вызываю полный доспех, закрывая все тело, отмечаю, что Акира также покрыла пламенем все тело и москиты бессильно сгорают, пытаясь впрыснуть ей яд.

– Хэк! – мужчина с клинком снова нападает на меня, и я не понимаю, как он смог освободится от моих багровых лент.

– Довольно! – гремит голос под сводами тоннеля выхода номер шестнадцать и мужчина с клинком отпрыгивает назад, отбрасывает клинок в сторону и достает из кармашка на предплечье какую‑то таблетку. Проглатывает ее.

Тем временем вперед выходит тот самый мужчина со шрамом на лице.

– Хотите по‑плохому?! – рычит он: – получайте! – его руки изображают сложную печать и он с размаху ударяет кулаком в бетонный пол, да так, что все вздрагивает: – Абсолютная Печать!

Я смотрю на него, не понимая, что именно происходит. Внезапно пропадает пламя, трупы чудовищных собак‑бульдозеров, даже запах паленой плоти. Что‑то меняется в окружающем мире, но вот что именно? Подозревая очередную галлюцинацию, я протягиваю вперед багровое щупальце… где оно?!

Быстро осматриваюсь. У меня больше нет багровых нитей, я больше не чувствую состояние Акиры или Юки. Последняя, кстати, поднимает голову и взмахивает рукой, но с ее пальцев не срывается ледяной болт. Шатается и падает на колено Акира, ее ладони больше не горят иссиня‑темным пламенем и она смотрит на свои ладони не верящим взглядом. Абсолютная Печать. У нас теперь больше нет магии. Рядом Юки жмет на спуск дробовика и тот сухо щелкает. Осечка. Юки передергивает затвор и снова жмет на спусковой крючок. Снова осечка. И огнестрельное оружие тоже не действует?

– Взять их! – рычит мужчина и к нам приближаются инквизиторы. На них Абсолютная Печать тоже действует, они даже идут неуверенно, выбирая место куда поставить ногу, словно при недомогании. Все окружающие – словно бы перенесли длительную болезнь, еле передвигают ноги с болезненными гримасами на лицах. Мгновенно в голове проносится вереница мыслей. Первое – никогда не слышал об этой Абсолютной Печати, но судя по уверенности инквизиторов, подобное заклинание для них не новинка, используется регулярно и вот она – фишка, которая помогает всем этим спецслужбам в борьбе против магов. Акира и Юки – это же тактическая магическая ядерная боеголовка, но только если у них есть магия. Лиши их магии и они – всего лишь две девушки, которых могут легко скрутить четыре крепких мужика. Второе – судя по реакции самих инквизиторов – им эта процедура также неприятна, но они были готовы к такому повороту. Даже таблетки какие‑то приняли, не иначе – гасители постэффектов печати. Значит прямо сейчас у них будет преимущество перед нами в физической форме и реакции. Третье – если торопятся взять нас прямо сейчас, не подождав, пока они отойдут от последствий – значит эффект Печати не долгосрочный. И накладывать его постоянно они не могут. Или могут, но чревато последствиями. Вон, мужик со шрамом на одном колене стоит и отдышаться не может никак. Мои девчонки – тоже шатаются и не могут собраться, Акира так и не встала с колен. Удивительно, но я чувствую себя вполне хорошо, за исключением того факта, что кровушку больше не чувствую. А это значит, что здесь и сейчас я – единственный, кто стоит между инквизиторами и моими союзниками. Я выпрямляюсь и поворачиваю голову набок, разминая шею. У меня две задачи и первая – потянуть время, чтобы эффекты Печати спали. Вторая – уничтожить врагов. Если я смогу. Как там пел Высоцкий – их восемь, нас двое.

Делаю шаг к приблизившемуся противнику, это все тот же мужчина, который владеет клинком, но сейчас клинка в его руках нет, видимо часть его способности и он не может призвать его под Печатью. Мужчина тянет ко мне руки и я легко сбиваю руку в сторону и одновременно подшагиваю вперед. Кросс! Удар в противоход, он движется ко мне, я – к нему, совокупная скорость, аккумулированная в моем кулаке – ломает ему челюсть и бросает его на пол. Скорость и сила остаются со мной, даже если я не могу использовать багровые нити.

Прыжок вперед и длинный удар ногой, йоко‑гери. В жизни не стал бы наносить такой предсказуемый удар, но инквизиторы сейчас двигаются словно мухи, попавшие в кисель, сказываются последствия наложения Абсолютной Печати. Удар приходится по месту и мой противник складывается пополам. Подтягиваю сгорбившегося мужчину к себе и резко, сверху вниз – локтем в затылок. Хруст и он падает, словно марионетка с обрубленными нитями. Как всегда, во время боя адреналин бушует в моей крови, ярость начинает закрывать глаза красной пеленой. Удар, еще удар, снова хруст, ломаются чьи‑то кости, кто‑то хрипит, хватаясь за раздавленное горло, спасибо сестренке Нанасэ за идею хорошо поставленного удара. Инквизиторы сейчас – не более чем манекены, они едва двигаются, а я быстр, очень быстр. Челюсть, висок, глаз, горло, область сердца – каждый мой удар достигает цели. Вот и посмотрим, мелькает злорадная мысль, посмотрим на что вы способны без магии, господа маги. Вы думаете, что лишив меня магии вы получите преимущество?! Я прожил целую жизнь без этих магических костылей, что вы можете об этом знать? Что вы знаете о грязной драке в подворотне, где нет правил и жалости? Вы просто породистые пудели, не больше.

– Рааа!!! – рычу я, выплескивая ярость и подпрыгиваю, влетая коленом кому‑то в лицо. Уже падая вниз – добавляю рубящий локтем, всей массой тела, втаптываю тело в бетон, разворачиваюсь и бросаюсь к следующему врагу. Тот пытается закрыться от меня руками но мощный лоу‑кик сбивает его с ног и я добиваю падающего ударом в голову. Опять хруст. Слабоватые какие‑то пошли инквизиторы, нет? У следующего противника в руках – нож. Замечательно. Я могу многое сказать о человеке с ножом и одно из главных правил гласит, что если вы кинетесь на человека с ножом, то он вас пырнет. Вытянет руку с ножом, пытаясь заставить удержать комфортную дистанцию. По предсказуемой траектории – просто вытянет руку. Уходя в сторону – захватываю руку с ножом, нельзя разжимать захват, но это и не нужно. Подтягивая его к себе – бью коленом по ребрам, головой в висок и как только ослабляются пальце на рукоятке – выламываю нож из руки. Сразу же втыкаю его по рукоятку в грудь противнику, вытаскиваю и фонтанчик крови брызгает мне на лицо. У меня есть нож.

– Как мне вас всех не хватало! – говорю я, поворачивая голову к оставшимся стоять на ногах инквизиторах. Они уже не выглядят так уверено, их товарищи на полу харкают кровью и корчатся от боли – те, кто еще жив. Ярость толчками бьет мне в виски, мешая думать рационально и заставляя истово желать давить черепа голыми руками и разрывать плоть зубами. Держи себя в руках, Син, еще ничего не закончилось.

– Сколько вас там осталось? Ага, четверо. За подкреплением не думаете сбегать? – говорю я, перехватив нож обратным хватом. Мне так удобнее работать. В воздухе висит тяжелый нутряной запах, пахнет железом и кровью. Я смотрю на бледную девушку, которая стоит ближе всех. Как там говорил Миямото? Кто бы не встал против тебя – старик, женщина или сам Будда – убей его! В моей голове проносится короткое кино – шаг, другой – рывок за руку, взрез горла, удар ножом в бок, под мышку, на обратном движении, разворот ее к себе за челюсть и воткнуть лезвие в треугольник, образованный ключичной костью и лопаткой, провернуть, чтобы рана не закрывалась. Вынуть нож, отпустить тело, проследить, чтобы не мешалась под ногами во время предсмертных конвульсий, затем – следующий.