Гибель титанов. Часть 2 (СИ) - Чайка Дмитрий
Это был непростой путь, и весьма опасный для обычного корабля. Нужно ведь обогнуть всю Грецию, густо заселенную диким народом. Долбленые лодки склавинов то и дело атаковали одиночных купцов, а потому скромный купеческий хеландий на выходе в Эгейское море встретили два огненосных дромона. Они патрулировали побережье Греции, выжигая огнем пиратские гнезда. Их экипажи выстроились на палубе и под рев труб и грохот барабанов ударили кулаком в грудь и крикнули троекратное «ура!». Новый клич, принятый на Западе, и совершенно незнакомый на Востоке. Матросы во все глаза смотрели на двух девочек, одетых в пурпур, которых вывели на палубу. В Римской империи августейшая семья для простых людей лишь немногим отличалась от Святой Троицы, и чувства вызывала соответствующие. Этот обычай тянулся с тех времен, когда все Средиземноморье было утыкано статуями императоров, которым приносили жертвы, как богам. Язычество ушло, но вытравить то, что столетиями въедалось в плоть, оказалось невозможно. Высшая власть так и осталась сакральной.
А сами девчонки, сопровождаемые вельможей императора Запада, худым, как палка молодым мужчиной, стояли на палубе, слабо понимая, что вообще происходит. Они росли во дворце, окруженные служанками и евнухами. Они почти не покидали его, а если и покидали, то видели мир из окна носилок матери. А потом их миром стал монастырь, окруженный стенами. Там добрые тетеньки в черных одеждах шептали им, что принять постриг — лучшая судьба для них. Так они попадут в рай. Только вот девчонкам в рай не хотелось. Им хотелось смотреть на море и на чаек, которые летали вокруг и хватали зазевавшуюся рыбку прямо из воды. Юные августы видели чаек только в окно дворца Буколеон, а тут они пролетали прямо над головой, и это было здорово. А еще вельможа, которого звали Константин, научил их играть в чапаевцев. Дурацкая, варварская игра, которая привела обеих август в полный восторг. Куда веселее гонять щелбанами шашки по доске, чем стоять на утренней службе, засыпая от нудного пения монашек. Откровенно говоря, за три недели поездки Феврония и Анастасия увидели и узнали больше, чем за всю свою прошлую жизнь.
А еще по вечерам Константин читал им какую-нибудь сказку из толстенной книги, в которой на каждой странице искусный художник нарисовал разноцветные картинки. Эта книга была необыкновенной, и девочки ждали вечера с жадным нетерпением. Ведь как ни приказывали они Константину, как ни топали ножкой в пурпурной туфельке, книгу им читали только перед сном. «Сказки княгини Милицы» — так она называлась, и ничего красивее девчонки в своей жизни не видели. Они слушали раскрыв рот, погружаясь в мир кикимор и оборотней, лихих батыров и словенских удальцов. И с каждым днем они все меньше и меньше вспоминали досужую скуку монастыря. Ведь вокруг шла совсем другая жизнь, незнакомая им ранее. И эта жизнь била ключом, играя тысячами красок, вкусов и запахов.
— Мы прибыли, мои августы, — сказал Коста, показывая на порт, забитый кораблями. — Это Триест. И там вас ждет сам римский император Самослав.
— Наш братик был императором, — сказала Анастасия. — И отец.
— Империя большая, августа, — ответил Коста. — Один человек не сможет держать на своих плечах такой груз. Это никому не по силам. Даже ваш отец не смог, а он был великим человеком. Не бойтесь, вам не причинят зла. Император Запада — справедливейший из всех правителей. Он позаботится о вас.
* * *Самослав внимательно рассматривал двух девчушек, которые испуганно жались к нянькам и сверкали карими глазенками, налитыми слезами. Они долго были в пути и выглядели уставшими. Но, тем не менее, к этой встрече их одели как подобает: в длинные туники до пят, прикрытые сверху платьями, расшитыми золотыми вертикальными полосами. Венчало это платье, называемое стола, оплечье, нечто вроде воротника, который надевался отдельно. Иссиня-черные волосы служанки убрали под крошечные диадемы, уложив их в затейливые прически. Девчушки сознавали свое место в жизни и пытались вести себя с достоинством. Они отпустили руки нянек и гордо выпрямили спины, стараясь спрятать свой страх.
Бедные дети, — подумал Самослав. — И не поиграть, и не побегать в такой одежде. Одни широченные рукава чего стоял. С ними ведь и взять с земли ничего нельзя, тут же испачкаешь. Анастасия и Феврония, младшие дочери Ираклия и Мартины, в ТОЙ реальности сгинули без следа в кровавой круговерти ромейских усобиц. Девчонки смотрели на варвара, облаченного в пурпур, но не чувствовали в нем зла. Напротив, он подошел к ним, присел рядом и сказал ласково:
— Юные августы! Вы прибыли в гости к римскому императору. Вас здесь никто не обидит. Вы будете окружены почетом. И вы займете то место, которое полагается вам по праву. Примите от меня небольшой подарок.
Мария, стоявшая позади мужа, тоже присела рядом и протянула каждой из девочек по кукле, сделанной из фарфора, расписанного с необыкновенным мастерством. Они были наряжены в настоящие платья из парчи и в крошечные диадемы. А на их лицах мастер нарисовал раскосые глаза с густыми ресницами. Тут девушки из семьи Бань слегка накосячили, а точнее, выполнили заказ так, как сами посчитали нужным. Впрочем, менять что-то было уже поздно, и младшая августа с удивлением разглядывала непривычное кукольное лицо. Китаянок ей до этого времени видеть не приходилось.
— У этих кукол есть настоящий гардероб, — заговорщицким тоном сказала Мария. Вы сможете играть в них, сколько захотите.
— Наша мама на небе? — спросила вдруг младшая, Феврония.
— Да, моя хорошая, — обняла ее Мария. — И она прямо сейчас радуется за тебя. Ведь ты избежала большой опасности. В Константинополе бунт.
— Мою маму и братьев убили! — выкрикнула вдруг Анастасия, которая даже не взглянула на куклу, которая просто бессильно свисала в ее ладони. — Я сама видела. Ты покараешь плохих людей, император Само?
— Клянусь! — поднял руку тот. — Они будут жестоко наказаны.
— Я хочу, чтобы они тоже умерли, — девочка посмотрела на него взглядом рано повзрослевшего человека. — Все, кто убивал маму, Ираклона, Давида и Мартина. Ты обещаешь мне, что они умрут?
— Обещаю, — кивнул Самослав. — А вы взамен на это примете мое гостеприимство? Вам выделят свои покои, и вы не будете знать отказа ни в чем.
— Обещаем, — сказала Анастасия, а Феврония послушно кивнула вслед за сестрой. Ее больше интересовала кукла, чем только что состоявшийся разговор. Она была слишком мала.
— Как они тебе? — спросил Самослав, когда девочек увели.
— Я позабочусь о них, — задумчиво посмотрела им вслед Мария. — Я решу, кого из них выбрать.
— У тебя совсем мало времени, — хмыкнул Самослав. — Так мало, что я даже не знаю, как ты справишься. Ты твердо решила, жена моя?
— Да, — Мария посмотрела ему прямо в глаза. — Я не отступлю.
— Хорошо, — кивнул император. — Это было твое решение. Но ты всегда можешь передумать. Помни об этом.
Она ткнулась лбом в мужнино плечо, да так и застыла, крепко обняв. А ведь она меня по-настоящему любит, — подумал Самослав, поглаживая ее по спине. — Только вот нашего сына она любит гораздо больше. Поэтому и готова ради него рискнуть всем. Даже жизнью.
Глава 39
Май 644 года. Земли ляхов-полян.
Кий лежал в засаде, слушая лес. Чуткое ухо мальчишки, которому шел пятнадцатый год, ловило пение птиц, пробивающееся через шелест листвы, треск веток под копытом оленя и даже сладострастный шорох, с которым кабан трется о кору дуба, почесывая блохастую шкуру.
Он долго просил отца, и тот, наконец, уступил. Выпускной класс Кий проведет в роте княжеских егерей при условии, что за лето сдаст все экзамены на отлично. Он справился к апрелю. Большую часть предметов ему зачли автоматом, лишь до седьмого пота гоняли по логистике и по тактике. Но и там пятерка была заслуженной. Все в Сотне знали, что лучший способ привести в ярость государя — это дать поблажку его сыновьям. Все ротные помнят его слова, сказанные лишь однажды, давным-давно:
