Сколько горя нужно для счастья? Книга 2 - Филантроп
В один день судьба преобразилась, исказилась до неузнаваемости и даже частично оборвалась. Начался мой путь и путь моих товарищей с объявления войны. В класс ворвался бойкий юноша и закричал, протягивая газету — Читайте быстрее! Не успели мы ознакомится с заголовком как преподаватели уже подали списки в военный комиссариат и в актовом зале во всеуслышание объявили, что завтра утром всем воспитанникам необходимо явится на сборочный пункт. Учеба заканчивается, наступает взрослая жизнь.
— Что же теперь будет…? Сокрушались друзья… А, впрочем, не сильно то и сокрушались…
— А ничего не будет, мы всех неприятелей на раз-два одолеем и быстренько вернемся назад. Самый смелый из нас решил полностью перевернуть настроение.
— Может даже награды заслужим. Поддержал его близкий друг.
Глаза у мальчишек заблестели, каждый бойкий юноша мечтает о регалиях.
— Поскорее бы на войну… Потом в окопе я часто с улыбкой на губах вспоминал слова самого коренастого, пылкого, и больше всех остальных не понимающего и не осознающего смертельной опасности мальчугана.
Я так же поддался общему воодушевлению, и вскоре молодая кровь вскипала от одной только мысли — приобщиться к числу тех воинов прошлого, кто мечом и щитом заслужил для человечества — право быть.
Правда, теперь у нас вместо колюще-режущего оружия винтовки и автоматы, но так даже лучше…
* * *Медкомиссии как таковой не было, как и нужды в ней. С рождения мы отличались превосходным здоровьем. Система работает как четко слаженный механизм. Мы даже не успели до конца прийти в себя и переварить новость о грядущей войне, как уже стоим на перроне и поочередно набиваемся в вагоны.
Провожала меня в дорогу подруга детства, которую я так и не осмелился назвать любимой в живую…
Часто, тоскливыми вечерами я вспоминал момент нашей первой встречи.
Мальчишки дурачились и дразнясь кидали в неё мелкие камни, а я заступился, защитничку быстренько разбили нос… В награду мне досталась она — маленькая, красивая, чернявая, нежная как поцелуй подружка.
Она не умела злиться, сердиться тоже не обучена, была легкой и ласковой как ветер. Думаю, я полюбил её еще тогда, когда она в первый раз пыталась пальцами заткнуть мои ноздри, чтобы кровь не испачкала рубашку…
Дурочка моя…
Даже сейчас, повзрослевший и многое испытавший в этой жизни я понимаю, что нет для меня на свете никого желаннее и дороже чем она. Только вот жаль, что по юношеской глупости я не был способен донести до неё сердечной склонности.
Господи, каким же нужно быть глупым человеком чтобы стесняться тех чувств, при которых жжет в груди, не сказать таких простых и избитых фраз — Ты мне нравишься. — Ты мне важна. — Будь со мной.
Если бы я смог вернуться в тот день с теперешним состоянием характера, то я бы завопил во всю глотку о том, как же сильно я тебя люблю! Но эти «если» как предмет для разговора по сути бесполезны, нужно быть смелым изначально.
Жаль, что смелость подруга безрассудства.
— Не понимаю, откуда у тебя такие мысли! Чего ты меня раньше времени хоронишь! Я был на нервах и в моменте оттолкнул её.
Ужас, как я посмел… Подыхать буду, но не прощу себе того, что на мгновенье отстранил любимую от себя. Я так хотел оправдать её любовь, доверие и нежность, но похоже, так и не сумел…
* * *Мы забились в тесный вагон как рыбка в банку. Сидеть было негде и весь путь мы стояли на прямых ногах, а это много суток…
Пару раз в день поезд останавливался на десять минут. Нам позволяли сходить в туалет и быстро, почти не жуя принять пищу, после чего мы вновь утрамбовывались в душегубку и выпрямлялись до хруста в коленях.
Я дышу в затылок товарищу и мне дышат тоже. Спина чешется и спина впереди стоящего друга тоже. Перхоть летает над головами. Запах пота, слюней и соплей стал родным. Конечности сильно затекали, порой икроножные мышцы расплющивала лютая судорога, но даже по физическим соображениям мы не могли позволить себе упасть.
Никто не думал, что с первых дней будет настолько трудно… Дышать почти нечем, воздух очень спертый и затхлый.
Ночью на одной из остановок один из парней запсиховал и сказал. — Я больше туда не залезу! Делайте со мной всё что хотите!
— Правильно! Я тоже на такое не подписывался! Поддержал его близкий друг.
— У меня ноги болят! Пожаловался третий. Я его понимаю… Мышцы горят так, что описать словами невозможно…
Маленький протест имел возможности перерасти в большое недовольство, но тут пришел он… Назначенный верховным правителем главнокомандующий западным направлением Искариот. Один из преданных и приближенных господ нашего мудрого правителя. Преподаватели говорили — Большая удача и счастье человеку хоть один раз в жизни лично засвидетельствовать его в живую. Так вот Искариот регулярно посещает замок и возможно даже пожимал ему руку…
— Вы что ребятишки не поняли, что игры кончились. Начал он с такой фразы.
— Мы уже не дети, а взрослые люди и требуем должного уважения! Мы граждане своего государства и защищены правами, которые нам гарантирует великий правитель! Иногда редкие учителя доносили до нас мысли, которых в образовательной программе не было, потом их быстро вычисляли и увольняли, но все же кое-что мы усвоили.
— Уважения… Права… Не знал, что в школах про такое рассказывают… Видимо недоглядел… Пробубнил про себя Искариот, а затем сказал громче. — Запомните, солдат должен стойко преодолевать все тяготы и невзгоды, которые ему декларирует война, без тени недовольства и жалоб.
— То, что вы претерпеваете сейчас, можно сравнить с зудом на коже на фоне открытого перелома. Все умолкли, особой смелости перечить главнокомандующему не было, а вот он похоже твердо решил потратить немного времени на обучение…
— Ты! Тыкнул он пальцем в первого юношу. —
