Калгари 88. Том 3 (СИ) - Arladaar
— Ты как? — обеспокоенно спросил Ксенофонтов. — Кататься можешь?
— Да… — обеспокоенно ответила Таня, щупая коленный сустав. — Всё нормально.
Нормального, конечно, мало, ушиб кожных покровов всё равно наверняка был и на коже останется громадный синяк, но надо тренироваться дальше — идти, что называется, до конца… Отступать некуда — впереди маячило Первенство СССР среди юниоров. А в следующем сезоне… Возможен и взрослый чемпионат и даже… Чемпионат мира?
… Арине тренировка тройного флипа далась намного легче, чем риттбергер у Малининой. В первую очередь потому что этот прыжок можно исполнять без обязательных шагов, как перед лутцем в короткой программе. Поэтому Арина набрала ход, сделала на левой ноге тройку назад-внутрь. Пока тройка гарантировала правильное внутреннее ребро, чуть присела на левой ноге, вытянула правую ногу назад и резко ударила по льду зубцом правого ботинка, закручивая своё тело во вращение. Получилось с первого раза, причём идеально! Прыгнув так же хорошо второй раз, Арина на третий исполнила каскад тройной флип — двойной тулуп. И он тоже получился идеально!
После тулупа Арина, как Соколовская, выпрыгнула из выезда оленем, приземлилась, сделала несколько твиззлов и тут же затормозила, показывая, что всё под контролем. Она сделала красивейший выезд, состоящий из целой серии элементов, несмотря на указание Левковцева исполнять всё максимально упрощённо, чтобы только развить и закрепить навык. Одногруппники, раскрыв рты, смотрели на невиданное зрелище. Им с двойного-то флипа за счастье так выехать, а Люська делает такие красивые и сложнейшие вещи, как будто они не стоят для неё абсолютно ничего!
Раздались приветственные крики и аплодисменты. Одногруппники искренне восхищались Ариной. Что бы она ни делала — всё хорошо, красиво и без ошибок. Как настоящая прима!
— Тебе тоже нет смысла продолжать тренироваться, — заявил восхищённый Левковцев. — Вы всё сделали, что я хотел увидеть у вас. На огромные плюсы. Иди тоже домой, Люда. Отдыхай. Завтра суббота, не забывайте — нам ставить показательный. Марина, ты слышишь? Завтра не торопитесь, выспитесь и к обеду приезжайте. К двенадцати часам.
Увидев, что Соколовская утвердительно кивнула в ответ, тренер сделал шутливый отгоняющий жест в их сторону и отпустил с катка. Одногруппники с завистью посмотрели на чемпионок и приступили к скучным рутинным занятиям. Левковцев в отсутствии главных фигуристок стал ещё сильнее гонять их.
— Вот видишь, моя методика оказалась лучше, чем стандартная! — заявила Арина, когда бок о бок шли в раздевалку. — Мы и время сэкономили, и намного лучше потренировались. Это круто!
— Круто… — согласилась Соколовская, открывая дверь в раздевалку. — Это что, теперь всегда ледовую тренировку с прыжков будем начинать?
— Всегда! — согласилась Арина. — Сначала прыжки, потом прокат макетов программ, а потом самое сложное тройные прыжки.
— Я хочу каскад с двумя тройными попробовать, — заявила Соколовская. — Сначала для короткой, потом для произвольной программы.
— Хм… — не нашлась, что сказать, Арина. — А не слишком ли вперёд идёшь? Надо сначала закрепить то, что можешь и что хорошо получается. У тебя вообще нет резона рисковать. При любых раскладах поедешь в ЦСКА.
— Нет резона? — усмехнулась Соколовская. И на миг Арине вдруг почудилось, что это опять та самая вреднючая Марина, которая досаждала всем. А может, просто так показалось… У Соколовской был трудный характер, это надо признать…
— Резон у меня есть — стать чемпионкой области, — заявила Марина уже спокойнее. — Мне это лично надо, чтобы оправдать мою жизнь. Обосновать, что то, зачем я существую, — не напрасно.
— Марин… — Арина не нашлась, что ответить на такой фанатизм. — Ты существуешь, потому что это для всех надо. Надо твоим родителям. Надо тренеру, твоим фанатам, надо нашим девчонкам из группы. Посмотри, как они восторженно на тебя смотрят. Нужна мне, в конце концов, потому что мне нравится бороться с тобой. Нравится видеть, как ты тоже идёшь вверх. Перестань! Жизнь продолжается! Мы ещё повоюем!
И тут Соколовская не сдержалась, а опять расплакалась, обняв Арину. Но по всему видно, что она прошла некий важный внутренний рубеж для себя. Возможно, точно такой же, который прошла и Арина совсем недавно, когда поняла, что не стоит убиваться лишь ради того, чтоб правдами и неправдами выбраться из Екатинска или из СССР. Жизнь прекрасна и без этой нервотрёпки. Соколовская, кажется, тоже осознала это. И поняла, что бесконечная гонка за усложнениями ни к чему хорошему не приведёт. Нужно жить здесь и сейчас. Хорошо делать то, что умеешь… И тогда всё остальное приложится…
— А пошли ко мне в гости! — вдруг предложила Соколовская. — Посидим, музыку послушаем. Газировку или морс попьём.
— А твои родители не булут против? — с опаской спросила Арина. — Я не хочу, чтобы из-за меняя у тебя были неприятности.
— Нет, всё нормально! — уверенно ответила Соколовская. И ведь даже не дрогнул её голос, и самообладания не потеряла! Естественно, она опасалась, что отец или мать закатят истерику. Не при Люське, конечно, а потом — падать лицом в грязь они бы не решились в любом случае. Марина решила тогда в ответ… Уйти к тёте, к бабушке… Варианты были. Марине надоело жить в одиночку, морщась от дебилов, детей друзей отца и подруг матери. Общение с Люськой вызывало у неё положительные эмоции. Странно, что она раньше недолюбливала её…
Квартира у Соколовских была очень просторная. В сталинской полнометражке. Шикарный дом считался элитным, построен в 50-е годы для руководителей высшего уровня Уралвагонзавода и города. Поселилась тут и городская партократия, и горисполкомовские работники, и сотрудники народной милиции, прокуратуры и суда. В целом, чёрной «Волгой» тут удивить жителей было сложно, да и личные машины были почти у каждого. Для Арины, привыкшей к элитным «Алым парусам» на Москва-реке, такой дом смотрелся сродни хибаре, но для Люськи с её двушкой на Рабочем посёлке, несомненно, эта сталинская семиэтажка с арочными окнами в подъездах, балюстрадами на балконах, лепниной на трёх с половиной метровых потолках, была бы наверное, верхом богатства и роскоши. Правда, Арина об этом не знала.
Она с любопытством смотрела на прибежище Соколовских, когда «Волга» Николая Егорыча доставила их до нужного подъезда. Живут же люди в такой страшилке… Во времена Арины в таких домах сделали ремонт, заменили окна на пластиковые, поставили модные двери, застеклили балконы и вроде как скрасили старость дома.
— Ты здесь живёшь? — вежливо спросила Арина. — Красиво.
Машина остановилась у второго подъезда, и, выходя из неё, Арина заметила, как на втором этаже на миг отодвинулась и опять задёрнулась портьера. Наверное, кто-то следил за Мариной. Дверь в подъезд была большая и обшитая хорошо отделанным деревом. Внутри стоял едва заметный запах свежей краски с извёсткой — похоже, относительно недавно сделали ремонт.
Лестницы широкие, площадки большие, да и входные двери квартир не сравнить с более поздним жилищным ширпотребом. Соколовская махнула рукой, призывая следовать за ней, и Арина поднялась на второй этаж.
Марина достала из кармана куртки большой ключ, по размеру похожий на ключ из фильма про Буратино, и отворила дверь. Арина с любопытством зашла в гости к сопернице. Обстановка и интерьер, к удивлению Арины, оказались почти такими же, как в их иженской квартире. Красивые обои на стенах, паркет на полу, хрустальные люстры. Допотопная югославская мебель, в СССР казавшаяся крутой, и достать которую можно было лишь по большому блату.
— Проходи, мой руки! — показала Марина на туалет. Был он, конечно, по размеру так себе, да и сантехника чуть лучше той, что в квартире у Люськи. И опять не было душевой кабины и джакузи! И биде тоже не было! Так же, как и санитайзера с жидким мылом и рулона с бумажными одноразовыми полотенцами. Зато была красивая кафельная плитка на полу и на стенах. Впрочем, когда нет самого необходимого, это уже не кажется важным.
