Пожиратель Армий. Часть 1 - Юрий Розин
Однако мой перевозбуждённый мозг выдал идею, как преодолеть все эти ограничения. Я ведь мог поглощать ману из того, с чем был в непосредственном плотном контакте. Из мечей, вонзившихся в моё тело, или из созданного маной электричества, курсирующего по организму. Не говоря уже о моём самом главном способе поглощать ману через поедание людей и монстров.
А значит мне нужно было развить эту способность до таких масштабов, чтобы мана действительно начала притягиваться ко мне сама. Всего лишь.
В любой другой момент я сам бы посмеялся над своими мыслями. Но сейчас я не только был максимально серьёзен, но и придумал следующий шаг в этом абсурдном плане.
Я должен был создать второе ядро Дара, на этот раз вложив в него установку на развитие своей силы поглощения. Всего лишь.
Да, такие Майигу были очень редки, но существовали боги, имеющие не один Дар. Ярчайший пример — бог Эллисы, трёхглавый змей Тизен, каждая голова которого обладала собственным Даром: молнией, водой и туманом. И, следовательно, когда такие Майигу ещё были Нейрагу, у них было по несколько ядер Даров.
Вот только Тизен мог контролировать три Дара именно потому, что у него было три головы. По сути в каком-то смысле он был тремя отдельными существами в одном теле, и именно поэтому каждое из них могло иметь собственное ядро Дара, а затем и собственный Дар.
Бог Зайва, обладающий двумя Дарами: силы и исцеления — был двухглавым великаном. И для всех остальных Майигу, обладавших больше чем одним Даром, это было справедливо.
Одна сущность могла поддерживать только одно ядро Дара. Это было правило, подтверждённое тысячами лет отсутствия примеров противоположного. Потому что Дар был привязан к твоему естеству и иметь два Дара было всё равно что иметь две души.
Однако прямо сейчас мне на все эти правила было глубоко наплевать. В голове были только слова из книги попаданца Сима: «сформировать ядро возможно, пойдя против воли природы и отобрав его у мира».
Ещё там была часть про взятие ответственности за свою судьбу. Но я уже сделал это однажды, к тому же сейчас был готов принять любые последствия, если это означало бы обретение второго ядра Дара. Так что разве на этот раз мне не должно было быть даже проще, чем в прошлый?
Вот только сколько бы я ни напрягался, сколько бы ни взывал к миру, приказывая и требуя от него своё второе ядро, всё было бесполезно. И на этом мне бы остановиться.
Но остановиться я был не в состоянии. И после полуминуты бесплодных попыток, когда из-за атак Ялианы моё тело уже почти полностью перестало меня слушаться, я придумал третью, самую безумную идею.
Если мир не хотел отвечать на мои приказы просто так, значит я должен был заставить его меня слушать. Всего лишь.
Остатки маны, а вместе с ней и межмировой энергии хлынули в новый магический приказ, сформированный моим сознанием ради совершенно абсурдной цели. И, разумеется, этого оказалось недостаточно.
А потому следом за маной и межмировой энергией в ход пошла сама жизненная сила моего организма. После того, как я стал Нейрагу, Тириан заявил, что уже не способен создать для меня новую пилюлю.
Однако сейчас, используя способность контроля моего первого ядра, подгоняемую воспалённым разумом, я неожиданно сумел повторить эффект его пилюль. Жизненная сила потоком хлынула в новый приказ, истощая моё тело едва ли не быстрее, чем это делала чёрная пилюля безумного учёного.
По идее сейчас мне было бы куда логичнее вложить эту энергию в мышцы и попытаться с новыми силами поймать Ялиану. Но логика и рациональное мышление кончились ещё на первой «гениальной идее». Я ставил свою жизнь на попытку достичь невозможного ради глупой обиды на самого себя.
Я буквально чувствовал, как начинаю постепенно умирать изнутри. Мышцы перестали слушаться окончательно, и дело было не в электричестве, перед глазами потемнело, я перестал ощущать присутствие Ялианы и в этот момент ей бы не оставило особого труда пробить своим мечом мне глаз и достать до мозга.
А жизненная энергия продолжала втекать в приказ. И, когда я уже подумал, что так и умру, максимально тупо, гонясь за бессмысленным удовлетворением своего эго, произошла самая абсурдная вещь на свете.
Мир, будто бы впечатлённый моей целеустремлённостью и тупостью, ответил. Кримзон всё-таки был прав. Никакой настоящий успех не был возможен без толики чистой удачи.
Я ощутил уже знакомое замедление времени. А вместе с тем и огромный, в сотню раз больше прошлого, вес, обрушившийся на крошечное, только-только родившееся второе ядро Дара. Вот только сейчас я был настолько целеустремлён и замотивирован собственным идиотизмом, что никакие препятствия уже не могли помешать мне завершить процесс формирования.
Открыв глаза, я увидел голубое небо и нависших надо мной Ялиану и Кримзона.
— Живой? — поинтересовался король. — Что с тобой случилось? Ты отлично держался, а потом вдруг будто вырубился.
— Я убеждался в вашей правоте, — кряхтя, я поднялся на локте.
В отличие от того, когда я стал Нейрагу в первый раз, сейчас я был выжат как лимон и с трудом мог двигаться. Более того, истраченной жизненной энергии было так много, что благодаря своей связи с миром я мог буквально ощутить ставшую в десятки раз ближе смерть.
Даже бросившись в безумную авантюру, я не убил себя на месте, исчерпав за раз всю энергию в организме. Но вместо этого я сделал кое-что не менее вредное. Пожертвовал собственным долголетием.
Монстры в среднем жили примерно столько же, сколько люди. Какие-то меньше, какие-то больше, в зависимости от вида. Майигу в принципе не могли умереть от естественных причин. Нейрагу же, хотя и оставались подвержены старости, получали жизнь длиной в несколько сотен лет. И я не был исключением. Став Нейрагу, я смог очень отчётливо ощутить ждущие меня впереди века.
Вот только теперь, судя по всему, мне оставалось едва ли десятилетие. И, более того, бегло изучив своё второе ядро, я тут же понял, что не только каждое использование, но и просто его существование будет забирать ещё и ещё моего времени. Даже если бы я просто забыл о нём, эти десять лет на самом деле истекли бы максимум года за три.
Такова была плата за противоестественность. Силу, нарушающую законы этого мира.
— Хочешь продолжить бой? Ты, кажется, как-то изменился. Новое просветление обрёл?
К счастью, после отрезвляющего понимания того, какую хрень я натворил, желание показать Ялиане, что я могу не только терпеть её удары, напрочь пропало.
— Нет, спасибо, не стоит. Пока что я признаю своё полное и безоговорочное поражение.
— Ну, естественно, — хмыкнула телохранительница короля, отворачиваясь и убирая меч в ножны.
— Тем не менее, я был впечатлён. Ты продержался в пять раз дольше, чем Асваль четыре года назад. И, думаю, если бы получил хотя бы одну возможность контратаковать, Ялиана уже не была бы такой уверенной.
— М-да, — вздохнул я. — Если бы…
— Так или иначе, я поддержу тебя и соглашусь на твой перевод на западный фронт. Командующим останется Файкс, так что ты будешь волен сражаться столько, сколько понадобится. А в Тигриный Клык пока что отправлю Исмала.
— Да, спасибо, Ваше Величество. А теперь, если не против, давайте поскорее вернёмся в столицу. Мне очень надо поесть.
Семь дней спустя я, вместе с почти всей своей фракцией, прибыл на Западный фронт. Настоящая полномасштабная война с имперской армией должна была начаться со дня на день.
Глава 17
Рельеф местности западной части Золлы, того самого узкого уголка треугольника, по сути отсутствовал. Ровная как стол степь с редкими лесочками, появившимися то ли благодаря человеку, то ли вопреки самой природе.
А потому в сражениях на этих территориях довольно сложно было проявить какую-либо изобретательность. Воспользоваться преимуществом местности было невозможно, так же как и провести незаметную для врага вылазку или устроить засаду.
Тем не менее, стратеги с обеих сторон выкладывались на полную, раз за разом изобретая какие-то новые хитрые манёвры. Они должны были помочь войскам застать друг друга врасплох и максимально сократить численность армии
