Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков
Таймин опустила голову и её голос сорвался.
Лиан несколько секунд молчала, после чего опустил руку на плечо дочери старосты, пытаясь ту приободрить.
— Да я уже забыла, — неловко улыбнулся Лиан. — Считай, ничего и не было.
— Значит, мир. — эта новость немного помогла Таймин прийти в себя
Я покачал головой. Жизнь идёт своим чередом и никогда не знаешь, куда она иной раз повернется.
Время за работой летит незаметно, поэтому очень скоро я начал замечать, что Солнце начинает все сильнее клонится к горизонту. А это могло значит лишь одно — приближалось, возможно, ещё одно нападение.
Надо ли говорить, что подобная перспектива совсем не обрадовала защищающихся?
Все тут же бросились ещё быстрее работать, словно оставшиеся несколько часов решат все их проблемы.
Смешно, но когда Цэнь приказал возвращаться в дом и пристройки, многие ещё сопротивлялись, желая усилить защиту.
Всех, кто не был способен сражаться, засунули в самую глубокую часть дома, в то время как обычные люди застыли у окон.
Мы же, совершенствующиеся, спрятались возле дома, используя стены навесов, крыльца и тому подобных строений. Это было сделано для того, чтобы в случае нападения, мы первыми смогли встретить угрозу, защитив от неё остальных.
Но глядя в практически непроглядную, окружившую нас тьму, я чувствовал, что лучше бы мне остаться в доме.
Да, мы позаботились о том, чтобы поджечь заранее заготовленные костры и факелы вокруг дома и на небольшом от него отдалении, но этого было недостаточно, чтобы осветить всю сгоревшую деревню.
Крепкая рукоять топора заметно успокаивала, а поглаживая холодную сталь полотна я и вовсе готов был на подвиги.
Никто не разговаривал, не желая выдать свои укрытия, поэтому стояла мертвая тишина, которая, учитывая состояние деревни, была совсем не метафорической.
Вот только в этом мире я уже должен был привыкнуть, что проблемы редко приходят очевидно. Обычно, они врываются, как говорится, с ноги.
Первым неладное, что удивительно, заметил владелец постоялого двора. Вероятно, часто имея дело с торговцами, он уже видел подобные предметы.
— Взрывные артефакты! — его крик ещё звенел в воздухе, а я уже видел медленно летящие к дому продолговатые стальные пластинки. Каким-то образом, видимо, из-за адреналина, я даже смог заметить на них цепочки вдавленных символов.
Повинуясь инстинктам, я бросился вперёд, прочь от дома, к которому летело что-то с названием «взрывной».
Я уже не видел, как некоторые из летящих пластинок пролетели четко в окна дома и скрылись внутри.
Единственное, что я почувствовал, как удивительно жесткая стена горячего воздуха впечаталась мне в спину и, подняв на метр в воздух, отбросила прочь от гигантского, разгорающегося погребального костра, бывшим раньше домом старосты.
«А я ведь знал, что стоило побыстрее валить из этой проклятой деревни».
Глава 14
Неофит или обычный человек, но впечатываться носом в годами утрамбованную землю чертовски больно!
Во рту тут же появился привкус крови, а уши и вовсе заложило, оставив лишь нестерпимый звон в голове.
Глаза от удара по носу слезились, а звенящая голова того и глядя грозила и вовсе отвалиться, тем не менее я заставил себя опереться о руки и встать на колени.
«О, хоть топор не просрал», — отстранено подумал я, заметив всё ещё сжимаемую рукоять своего единственного оружия: «Кажется, домику старосты конец…»
Мой взгляд никак не мог отстраниться от пышущего жаром огненного столба, который раньше был резиденцией Цэня.
Кто бы там не находился, сейчас он был, вне всяких сомнений, мертвее мертвого. Проще говоря, только что остатки жителей деревни окончательно накрылись медным тазом.
То и дело сверху падали горящие деревяшки, куски черепицы и другой мусор, поднятый в небеса силой взрыва.
«Вот они какие, взрывные артефакты. Повезло нам, что они работают не на манер осколочных гранат, а имеют лишь термическое и фугасное воздействие». — последний вывод я сделал из-за падения одной из пластинок буквально у меня за спиной.
Из-за того, что я вышел из зоны её воздействия, я почти не пострадал, но будь в ней заложен осколочный эффект, моя спина превратилась бы в отличное сито.
«Впрочем, может я невероятный везунчик, которого обошли все без исключения осколки? Где-то там наверху определенно зажилили мою долю удачи, и сейчас они решили вывалить её всю прямо здесь?»
Рядом поднимались на ноги другие выжившие. Я почти не удивился, обнаружив, что все совершенствующиеся так или иначе выжили. Тому же Чангу, сыну толстяка, что-то немного рассекло щеку, одежда у всех щеголяла черными подпалинами, но погибших не было.
В ушах щелкнуло и звук резко вернулся.
— Трус! Если ты мужчина, выходи и бейся честно! — я повернулся и уставился на широко раскинувшего руки с глефой Цэня. Отец Таймин громко выкрикивал угрозы и проклятия, всматриваясь в обступившую нас тьму. — Выходи, сын собаки, и дай мне тебя прикончить!
«Я бы на его месте, не вышел». — мысленно проворчал я, вставая на ноги. Мир немного поплыл, но быстро вернулся к норме.
Лиан и Таймин старались держаться поближе к Цэню и я решил, что это хорошая идея и ей тоже стоит следовать.
— Чао! — Цэнь повернулся к владельцу постоялого двора. — Ты должен…
Свист!
Толстый мужчина с бульканьем схватился за торчавшую у него из горла черную стрелу и пошатнулся.
Глюрп!
Кровь с бульканьем хлынула изо рта Чао и начала просачиваться сквозь его слабеющие пальцы.
— Отец! — отчаянно закричал Чанг и с неожиданной для его веса скоростью рванул к своему раненному родителю.
Сделав несколько неверных шагов назад, ноги Чао окончательно его подвели, и он рухнул на спину, бессмысленно скребя скрученными пальцами по разорвавшей ему трахею стреле.
— Пожалуйста, не умирай, не оставляй меня одного! — рухнувший на колени перед Чао Чанг бессмысленно шарил по слабеющим, покрытым кровью пальцам отца, пытаясь зажать рану.
К несчастью, это было бессмысленно. Силы стремительно покидали владельца двора, хоть он и пытался из последних сил что-то сказать своему безутешному сыну.
Наконец свет жизни окончательно покинул глаза Чао и его рука расслабилась, отпустив древко стрелы и рухнув на землю.
— Не-е-е-ет! — громкий, горестный крик разорвал воздух, когда Чанг осознал всю горечь и невосполнимость потери.
— Свист! — воспользовавшись криком горюющего сына стрелок вновь спустил тетиву, выбрав себе новую цель. Но на его беду он выбрал куда более зубастую жертву.
Дзинь!
Расплывшись в воздухе, глефа в последнюю секунду сбила почти воткнувшуюся в грудь Цэня стрелу. От столкновения дерева и стали во все стороны брызнула мелкая щепа, но острый
