Ванька 10 - Сергей Анатольевич Куковякин
Сормах был доволен наемниками.
- Куда отправимся-то? – приставал я с вопросами к командиру полка.
- Скоро узнаешь, - каждый раз в ответ слышал я одно и то же.
Глава 43
Глава 43 У моста
Бой затих у взорванного моста
ГСН растаяла во мгле…
Мост – есть. Только, не взорван, а целенький стоит. Сука…
- Ли! Лёжа стреляй! Убьют ведь…
Сколько раз этим китайцам говорено – из положения лёжа стрелять надо! Так ты из себя меньше мишень изображаешь. Нет – сидя на жопе им стрелять нравится. Видишь де, лучше, куда стреляешь и удобно целиться. Я тут за щитом максимки, как не знаю кто прячусь, а китайчонок рядом сидит, ножки вытянул. Обойму за обоймой высаживает. Бессмертный, мля…
Зам по «Д», не терпящий удобства,
Умирает на сырой земле…
- Ли! Ложись, сукин сын!
Повернулся ко мне, зубы скалит…
Я выпустил ещё очередь. Короткую. Патроны беречь надо.
Здорово нас зажали, а как всё ровненько было…
Варшаву освободили, исконные российские имперские земли, дальше наш Интернациональный полк пошёл вместе с такими же другими, а тут… врезали нам по зубам, покатились мы назад в три перевертыша.
Сормаху ещё вчера всех пришлось на позиции бросить. Ли – не стрелок, он у меня в лазарете по хозяйству помогает, но сегодня все тут – повара, писари, легко раненые… Я – за старшего в этой полуинвалидной команде. Так поляки и чехи по полку ударили, что Сормах даже меня биться с врагом выставил. Не наши поляки и чехи на нас сейчас давят, империалистические. Наши – за нас, эти – нет. Такая теперь тут каша в Европе – мама не горюй.
Жаркая нерусская погода
Застывает на его губах…
Вот ведь, под Мишкину песню про взорванный мост тут и остаться, наверное, придётся… Понятно, не сам он её сочинил, из армии привёз, по пьянке в общаге пел, а я и запомнил. Я, вообще, песни быстро запоминаю. В экстремальных ситуациях, и на японской, и на германской войне так было, они в голове моей и всплывают. Знаю я такую особенность своей психики. Кого как, а меня на песни пробивает.
Ли – всё. Отстрелялся…
Я дал ещё очередь. Получилось – как точку поставил. Тихо у моста стало.
- Кто живой, отзовись!
Башку из-за щитка не высовываю – берегусь. Фуражку только снял, пот на лбу вытер.
Сегодня – прохладно, а я весь сырой. Сейчас меня ещё и познабливает. Руки трясутся, сил совсем почти не осталось.
Справа несколько человек откликнулось, а слева – тишина. Всех положили? Получается – так. Нас тоже надолго не хватит. Патронов у меня с гулькин нос. Имеются ещё две ручные гранаты.
- Отходим… - кто-то меня сзади за плечо тронул.
Мать!!!
Меня аж подбросило.
Не заметил я, как кто-то ко мне сзади подполз.
- Отходим, доктор. Сейчас наши мост рванут.
Боец на лицо, вроде и знаком. Из старой ещё, теребиловской дружины.
Легко сказать, отходим. Ножка у меня – бо-бо. Я, если только – ползком, но и это – едва ли. Крови много потерял. Перевязался, но не больно хорошо это у меня получилось. Временами уже перед глазами всё плыть начинает…
- Сам не смогу… Ранен, - сообщаю бойцу о своем состоянии.
Жалко мне сейчас себя, жалко сильно очень. Сколько надо продержалась моя полуинвалидная команда. Вон, даже мост рванут…
- Вытащим… - теребиловец мне подмигнул.
Я свои ручные гранаты в карманы затолкал, не оставлять же их. Пулемет бросить придётся, хоть и жалко.
Тут меня сильнее накрывать стало. За пулеметом я как-то лучше себя чувствовал. Нога сразу сильнее заболела, как будто нарочно. Нет, она и раньше болела, но я себя пересиливал, а тут – расслабился…
Звезды неродного небосвода
Угасают в голубых глазах…
У меня же, наоборот, эти самые звездочки-метельки перед глазами вдруг закружились, закружились, закружились…
Как через мост меня тащили – я уже не помню. Как его взорвали – не слышал. В себя пришел – на телеге. Рядом с ней Ли шагает. Рукой за телегу держится и идёт.
Я глаза зажмурил, снова их открыл.
Нет, не Ли. Другой китаец. Ли убили, а я вот жив остался. В который уже раз…
- Ну, как там наш Нинель?
Знакомый голос… Сормах? Точно, он.
Голова перевязана, шапки нет, весь в грязи. Где он её и нашел…
- Жив, доктор?
- Жив, жив…
- Молодец. Продержались…
Тут Сормах, как тот теребиловец у моста, мне подмигнул.
- Семянок, Нинель, хочешь?
Сам Сормах при этом руку к себе в карман засунул. Как будто что-то в горсть там нагребает.
- Семянок?
- Ну.
- Давай. – я подставил комполка раскрытую ладонь.
Глава 44
Глава 44 Марш, марш, зуавы!
С ногой на этот раз у меня было всё плохо…
С чего, хорошо-то быть?
Перевязался я сам наспех под огнём у моста, прямо поверх, не сказать, чтобы чистых, шароваров.
Потом меня по грязи, не знаю сколько, волоком теребиловец тащил.
Что там ещё было – хрен знает, сознание моё отдельно от тела витало.
Затем на телеге сколько я ещё времени провёл. Пару раз меня в полевые лазареты завозили, но они сами были в процессе эвакуации и там вся помощь мне только перевязками и ограничивалась. Поджимал нас враг, на пятки наступал, какая уж там адекватная хирургическая обработка моего ранения…
Да, может и хорошо, что по пути в моей ране никто не покопался. На вид эти лазаретные помощники смерти на врачей и близко не походили. В лучшем случае – ротные фельдшеры ускоренных военных выпусков бывшей императорской армии, а то и ещё что похуже…
- Дальше везите…
- Это не к нам…
- Ничем не поможем…
