Звезданутые в беде (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич
Надежды почти не оставалось. Он уже использовал всю оставшуюся взрывчатку и прочие мины — ловушки. Бросал, пока была возможность, в кальмаров, не глядя на результат. Его, впрочем, и не было, результата. По крайней мере, заметного — плотность огня всё не уменьшалась.
— Остаётся последнее средство, — пробормотал парень. За короткое время он получил уже четыре попадания, и, несмотря на обезболивающее, жутко страдал от ожогов. — Ох, не хотел я эту штуку использовать… да ведь ещё неизвестно, поможет ли!
Он извернулся, попытавшись достать рюкзак, начал шарить внутри.
— Да чтоб тебя! Почему всегда всё так сложно⁈ — каждое движение отдавалось болью в обожжённой коже. Парень неудачно повернулся, и, похоже, какая-то часть кальмаров его увидела, отчего огонь слишком уж прицельно сосредоточился на его персоне. Лежнев несколько раз не глядя выстрелил в ответ. Изворачиваясь, как уж на сковородке, переполз в сторону, снова забился в какой-то угол. Наконец, нащупал прозрачный пакет с порошком.
Ох, не хотел Герман прибегать к этому средству. Даже брать с собой не хотел, чтобы соблазна не было. Но теперь всё. Или это, или смерть. В плен его брать, очевидно, не собираются. Герман всё же вытащил порошок из рюкзака. Дозировку читать некогда, да и недоброй памяти Ивар ю Сомме сам не слишком уверен был в своих расчётах.
«Как он там говорил? — вспомнил Герман, — Комплексное средство, многократно увеличивающее скорость прохождения нервных импульсов, выносливость и силу индивида? Ну, посмотрим». Парень ещё раз взвесил на руке пакетик и потянулся к забралу, чтобы его откинуть. Воздух вокруг скафандра ещё горячее, чем внутри, но сейчас уже не до того. Надо только решиться. И тут в наушниках раздался взволнованный голос Тианы.
— Герман! Я уже близко! Продержись ещё немного!
Жить сразу стало как-то полегче. «Жива! Просто гора с плеч, — подумал парень, раздвигая пересохшие от жара губы в улыбке — Ну, теперь мне ничего не страшно!»
В этот момент в него опять попали. И очень неудачно, прямо в ладонь, на которой он держал увесистый мешочек. Собственно, больше его, мешочка не было — Герман даже ослеп ненадолго — очень уж мелкодисперсное и летучее оказалось вещество. Куда там муке!
Лежнев разочарованно выругался. Всё, нет больше последнего средства. А Тиана сейчас полезет его спасать попадёт как кур в ощип. «И что мне теперь, его с пола слизывать? Однако Тиана, кажется, очень неплохо справляется!» Действительно, стрелять в него почти перестали. Как отрезало. А потом девушка, не давая расслабиться, потребовала, чтобы он выбирался из дома, и пришлось заставлять себя встать и идти.
Дорогу к кораблю он не запомнил. Слишком паршиво было. Тиана его куда-то вела, потом они ехали. При этом, странное дело, голова работала достаточно чётко. Туман плавал перед глазами так, что он толком не видел, что вокруг происходит, но мысли шли стройными рядами. Герману было жутко стыдно. Явился, блин, спасатель, которого теперь самого надо спасать. Ещё и корабль у Тианы уже есть. Значит, могла сама сбежать, а пришлось за ним возвращаться. Стыдно! Скафандр постепенно остывал, но легче не становилось. Обезболивающие тоже помогали не полностью. «Как пирожок в духовке, — вяло думал Герман. — Мясной. С яйцами, блин».
Пока он рассуждал о способах приготовления запеченных космонавтов, оказалось, что они уже пришли. Его запихнули в тесную кабину какой-то здоровенной крякозябры с множеством манипуляторов. И не только его! Тиана, оказывается, прихватила с собой парочку кальмаров в изукрашенных какими-то иероглифами скафандрах.
— Герман! Герман, очнись! — оказывается, Тиана уже некоторое время пытается его дозваться, а он, пребывая в полубессознательном состоянии, не реагирует. Лежнев встряхнулся, и постарался ответить как можно более бодрым голосом:
— Я тут! Прости, задумался просто!
— Герман, соберись! Последнее усилие. Сейчас нас будет трясти, а пристегнуться здесь некуда. Уцепись вот за этот конус, и держись изо всех сил, хорошо?
Лежнев сначала послушно уцепился, и только потом догадался спросить:
— А почему будет трясти? И что это за куча пены посреди каюты?
Там действительно обнаружился аккуратный наплыв заживляющей пены для ликсов. Причём не целый — его кто-то расковырял.
— Это я пилота сюда запаковала. Временно, чтобы не сбежал, — Тиана взмахнула щупальцем, которое сжимала в левой руке. Щупальце принадлежало явно бессознательному кальмару, который на такое самоуправство с его конечностью никак не отреагировал.
— А трясти будет, потому что мы сейчас полетим. И на нас, наверное, будут охотиться. А попросить Кусто подлететь поближе я сейчас не могу, потому что это их защитное поле полностью рубит связь.
— Ну и ладно, — пробормотал Лежнев, — Кусто заранее всё равно не надо. У них толпы истребителей — заметят, не отмашется. Тем более один.
— Герман, вы что, вдвоём за мной прилетели?
— Не, ты что. С киннарами. Разведка боем. Только они здорово отхватили, и сейчас уже, наверное, убрались. Даже не знаю, всем ли удалось, я весь бой не видел, но двум ликсам здорово досталось.
Говорить было тяжело, но Лежнев постарался пересказать их рискованное нападение поподробнее, чтобы Тиана знала, чего ожидать.
— И ещё. Почему-то на Кусто их телепорты не срабатывают. Они дважды или даже трижды за бой пытались подорвать тихохода какой-то лютой бомбой, и каждый раз телепорт срывался, а бомба взрывалась у самих кальмаров. Пока непонятно, почему так, но надо разбираться. А то это у них прямо ультимативное оружие.
— Всё, держись, — ответила Тиана. Поверхность под Германом дёрнулась, корабль начал резко ускоряться. Герман бросил взгляд на обзорные экраны, увидел, как стремительно приближается едва заметная плёнка защитного поля, испуганно зажмурился… и ничего не произошло. Корабль пролетел сквозь поле так, будто его совсем нет. «Видно, для своих это не преграда», — подумал Лежнев.
Тиана тем временем вовсю вызывала тихохода:
— Кусто, нас нужно спасать. Кажется, за мной уже послали погоню. И их много! А у меня простой ремонтник.
— Сейчас! Две минуты буквально, я вас уже вижу! Вы такие молодцы! Ой! А почему Герман такой обожжённый⁈ Герман, ты что, снимал скафандр?
— Да, вот решил голышом побегать, — ответил Лежнев. — Решил в нудисты податься.
— В самом деле? — удивился тихоход. — Удивительно! Никогда бы не подумал, что ты решишь так поменять свои вкусы. Ты всегда старался не обнажаться при незнакомцах.
— Блин, Кусто, ты щас серьёзно, или прикалываешься? — не понял Герман. В любом случае хотелось рассмеяться, но парень сдерживался — слишком больно. Лёгкие, похоже, тоже обожгло, так что даже просто дышать больно, даже медленно и печально. Что уж говорить о смехе. Того гляди ещё вырубишься, если не сдержишься. — Хватит меня смешить!
— Почему хватит? И я тебя не смешу, я серьёзно удивился, — обиженно ответил тихоход.
— Помолчите, пожалуйста, — вежливо, но сквозь зубы ответила Тиана, — Нас сейчас распылят на атомы.
Герман и сам чувствовал, и даже видел на экране, что девушка активно маневрирует. По сравнению с теми фигурами, что обычно исполняет тихоход — ерунда, однако трясло гораздо сильнее. Герман едва удерживался, обняв руками и ногами конусовидный выступ посреди кабины, а вот пленные, — все трое, — уже давно летали по кабине бессознательными тушками. Герман отвлёкся на секунду, чтобы перехватить одного, который едва не впечатался в Тиану, но сам чуть не сорвался и не улетел следом. Девушка, между тем, стояла, неудобно извернувшись и раскинув руки в разные концы приборной панели. Каким чудом она всё ещё не улетела вслед за кальмарами, было решительно непонятно.
«Тьфу, точно, — сообразил Лежнев, — когти в ступнях скафандра же!»
— Герман! — напряжённым голосом сказала девушка, — они пытаются нас захватить. Кажется, у нас активна системасвой-чужой, и они просто не могут по нам стрелять, только это и спасает. Но они нас сейчас зажмут, а я не справляюсь. Нужна помощь.
