Восход. Солнцев. Книга III (СИ) - Артемий Скабер
Попытался втянуть обратно энергию. Представил, что все снаряды распадаются на частицы и устремляются в меня. «Сработало», — сказал я про себя, упал на колени и схватился за руку.
По вене пустили раскаленный металл, она почернела. В голове говорил голос, который я старался заткнуть. Ладонь пульсировала. На последних остатках сознания я встал, мне нужно к профессору. Уже сбежался народ поглядеть на неудавшееся покушение на мою жизнь. Где ж вы, твари, были, когда на меня вышли?
Послышались крики и ор, идиоты звали жандармов. На трясущихся ногах поднялся и поковылял в сторону трущоб. В глазах по-прежнему плыло, двигался больше на рефлексах.
Мерещилось, что этот «черт» стоит и улыбается. Ноги отказывались слушаться, я оперся о стену здания.
— Боря? Борис? Солнцев? — задавали мне вопросы.
В голове только одна мысль: двигаться дальше, а не могу. Кто-то меня подхватил под руки, но кто именно — ни черта не вижу. Вот это я заклинание придумал! Или проблема в том, что смешал силу вместилища и железы? Профессор! Мысли приходили вспышками. Чокнутый должен мне вернуть обличье Симбы. Корниловым я засветился, но еще есть планы на эту «шкурку».
Как быть? Сука! Куда меня ведут?
* * *
Трутень на северо-западном участке стены
Последние дни вышли крайне плодотворными. Часть менялась, столетние пережитки о сведении счетов с несогласными заканчивались. Если точнее, это первый шаг. И надоумил на него императора Трутень.
В последнее время скопилась критическая масса недовольных, мелких и не очень, родов, которые отправили своих отпрысков на стену. Все сложнее гасить разгорающийся пожар несогласных.
Небольшая прослойка тех, кто был рад данной возможности законно избавиться от неугодных родственников, они не сильно помешают. Трутень потратил почти пять лет, чтобы изменить ситуацию. Слишком много подле его величества тех, кто живет старыми порядками.
В данный момент нет смысла переживать о том, что может возникнуть переворот в стране. А вот другие страны зашевелились. Видимо, не только в империи дела с монстрами обрели какую-то стабильность. И все вернулись к тому, с чего начинали — попытке расширить свои земли и владения.
Сейчас, после появления монстров, когда территории государств существенно поуменьшились, вопрос крайне болезненный для всех. Иметь еще слишком много недовольных в стране опасно. Это и позволило переубедить императора. Вот только изменения не проходят быстро.
Столько времени, работы, и пока подполковник начал менять только одну часть. Таких минимум еще две в сибирской зоне, а в других… Хватило бы жизни закончить этот процесс.
В течение нескольких лет государь опубликует новый закон о повинности. Каждый род обязан предоставлять от одной линии одного ребенка. Это простимулирует иметь больше наследников. Никаких теперь больших семей, которые могут откупаться. Больше не будут сваливать повинность на мелкие рода, которые отдают почти всех своих наследников.
Владеющие, чтобы получить возможность учиться в высших магических заведениях, должны отслужить в армии. Бояре, если хотят занимать государственные посты, тоже обязаны пройти через пятилетнюю повинность.
Еще простолюдины. Нужно больше граждан. Во всех этих изменениях не было справедливости или человеколюбия, просто сухой расчет военного. Если все продолжится в том же темпе, то у страны только два исхода и чтобы их пережить, должно быть много военных и запасников.
Россию или ждет великий прорыв стен, или война, самый печальный вариант — и то, и другое. Идиоты, закостенелые придурки, которые облизывают императора за лишнюю копейку или возможность, отказываются это признавать. Главное, сейчас урвать, а что со страной будет через пять или десять лет? Кого это волнует?
— Тупые твари! — озвучил свой итог подполковник.
Перед Трутнем лежало донесение. Получено по открытым каналам, некий инкогнито угрожал Весемиру. Это первое послание за все время службы подполковника. Мало у кого бы хватило духу на такое, а другие не предупреждают перед тем, как ударить.
Что-то смущало в этом письме, Трутень перечитывал его снова и снова. Слова, будто это Карпов угрожает, но Вася — трус и в лоб бы такое не написал. Кто-то в курсе событий с Солнцевым. Еще эта странная подпись — С. И. М. Б — А.
Собирая эти слова снова и снова, чтобы открыть смысл, Трутень встал и закурил. Дым не успевал рассосаться в кабинете, который ему выделил Твердохлебов.
— Симба… — произнес подполковник. — Мелкий глист! Вот же жук! Хитрый черт! — громко рассмеялся Трутень.
Наконец-то до него дошло, кто это написал и что конкретно хотели ему передать. Солнцев, гаденыш, прежупреждал Весемира, если тот его не прикроет от ботаников и дезертирства, то он не будет работать на него.
— Наглец! Еще что-то смеешь требовать? — выплюнул табак с губ Трутень. Непонятно, как он туда вообще попал, если мужчина курит трубку.
Подполковник улыбнулся своей ставке. Мальчишка еще умнее и хитрее, чем он думал… А это просто замечательно, для него есть много дел и задач. Осталось закончить задуманное, и можно будет его искать.
Еще совсем немного подождать.
— Войдите! — приказал Весемир.
В кабинет зашел сержант и выпрямился.
— Узнайте все об этом сообщении, любые зацепки, глупые, тупые, но найдите мне информацию! — приказал подполковник.
— Есть! — еще больше старался держать спину прямо сержант Айваз.
* * *
Долгорукова после посещения лавки «Сибирская»
Софья не могла выгнать из головы этого Корнилова. Екатерина Славецкая — любимая дочь дяди Толи. Когда-то девушки хорошо общались и, можно сказать, были подругами. Но это в той, другой жизни, пока каждая не выбрала свой путь.
И они поклялись друг другу, что выйдут замуж за того, кому подарят свой первый поцелуй. Софья старше Кати и была главной в их общении, это ее блажь!
Пусть у нее раньше начала расти грудь, но мальчишки почему-то больше внимания обращали на мелкую Катьку. Всему виной рыжие волосы девушки. Так Долгорукова думала, пока не узнала, что это отец. Его боялись, и поэтому ей не интересовались мальчики.
Из-за этого Софья много и часто плакала, пока никто не видел. А когда выросла, поняла, что будет сама строить свою жизнь и не позволит отцу вмешиваться. Время шло, и тут папа стал ей мужей находить, а девушка уже решила стать военным.
Убежала на стену служить. И что она видит сейчас, когда зашла к старой подруге? Какой-то мужик ее целует в губы, а та и не против, еще и вся покраснела.
— Кто этот Корнилов? — вот, какой вопрос мучил девушку.
Катя призналась, что это ее первый поцелуй с мужчиной. Хоть тут Долгорукова обошла рыжую девку.
