Злой демон Василий. Том 4 - Фалько

— Не самая дорогая вещь из того, что мы продавали, но близко к этому, — ответил вместо меня Танис. — Всё, что дороже тысячи монет, уже можно считать превосходным артефактом. Кве ещё ни разу не ошибался.

Танис не удержался, погладил его по макушке. Я же протянул второе колечко, которое мастер Кве подцепил так же, как и первое, просунув в него мизинец. На стол кольцо он бросил ещё быстрее, чем предыдущее и даже руки убрал к груди, стараясь держаться от него подальше.

— Удушье, — сказал ящер. — Пять тысяч мало, но хорошо…

— Я же просил говорить понятнее, — сказал бывший владыка.

— Кольцо не даёт дышать всем, кроме хозяина. В большом доме все задохнутся.

— Ну светлоликие, ну затейники, — проворчал я, убирая кольцо к первому. Продавать что-то ещё уже не хотелось, но я всё же вынул жезл, вырезанный из дерева. Положил на стол перед ящером, который тоже оценил коллекцию длинноухих и трогать жезл не спешил.

— Давай, — подбодрил его Танис, говоря тихо.

Кве протянул руку, коснувшись грубого дерева пальцем. Создатель этого артефакта не стал покрывать его лаком и не пожелал полировать до блеска. Я обратил внимание на едва заметную трещинку, протянувшуюся через весь жезл. Вполне вероятно, что его склеили из двух половинок.

— Кровавый цветок, — сказал он с облегчением. — Десять тысяч мало, но хорошо.

— Выворачивает жертве рёбра наизнанку и ломает все кости? — уточнил я, на что ящер быстро закивал. — Понятно.

— Боюсь спросить, где вы нашли такие страшные артефакты? — Танис посмотрел, как я убираю посох в сумку, заметив там ещё один.

— И правильно, что боитесь, — ответил я. — Думаю, что этого нам хватит. Хотя… любопытно вот что.

Я достал из сумки серебряную табакерку и положил перед Кве. Он коснулся её ладонью и расцвёл от счастья. Приподнялся воодушевлённо, словно ребёнок, получивший долгожданный подарок на день рожденья.

— Вечный огонь! — важно сказал он. — Цены нет.

Нырнув под стол, он чем-то загремел, как будто перебирал монеты, затем выбрался, держа в руках мутный энергетический кристалл. Открыв табакерку, положил кристалл, закрыл с большой осторожностью.

— Уставший камень напитает силой, если носить Вечный огонь с собой, — сказал Кве. — Если цены нет, то вес продавца в золоте — начало торгов.

Пока Танис переваривал сказанное, я вынул из серебряной табакерки кристалл, положил его на стол и спрятал артефакт в сумку.

— А сколько весит молодой господин? — спросил Танис, оглядывая меня.

— Если на ваши монеты переводить, то… тысяч шестнадцать или восемнадцать будет.

Он поморщился, словно и сам не прочь был купить табакерку. Затем ему в голову пришла какая-то идея, отчего он немного воспрянул духом.

— Большая охрана у молодого господина? — спросил он.

— Полторы сотни одарённых.

— Это хорошо. Суммы большие, учитывая кристаллы.

— Понимаю, — я едва не сказал, что у меня с собой ещё куча колец и цепочек с кулонами, а дома несколько сумок с чем-то подобным. — Значит, договорились насчёт аукциона?

— Нужно несколько дней, чтобы оповестить богатые гильдии и всё подготовить. Где Вы остановились?

— В Клопите, в гильдии караванщиков Северной Яры.

— Знаю, где это, — бывший владыка кивнул. — Лично сообщу о готовности. Вы уже оплатили стоянку?

— За десять дней отдал четыре с половиной сотни золотых монет. Хороших монет.

— Переплатили, — он покачал головой, а взгляд слегка полыхнул гневом. — Ничего, я прижму кое-что главе этой гильдии, чтобы впредь думал, кого обманывать.

— Не нужно. Если в десять дней уложимся с аукционом, то мы задерживаться в Альведэ не будем.

— Даже не знаю, спускать это ему с рук…

— У меня ещё одна просьба. Можете продать мне пару кувшинов вина, которое мы пробовали недавно.

— Конечно, — Танис кивнул. — Я провожу. Кве, обедай и скажи Луку, что ты сегодня больше не работаешь, так как будешь мне нужен. Ясно?

— Кве всё ясно, — кивнул ящер, провожая меня внимательным взглядом.

Перед возвращением в Клопит мы походили немного по торговой улице, посмотрели на местные товары. Больше всего девушек привлёк магазин тканей, коей было столько, что разбегались глаза. В лавке портного по соседству из купленной ткани обещали сшить любой наряд, даже расшитый золотыми нитями. Горожанки в Альведэ носили самые обычные приталенные платья из практичной ткани, но встречались наряды и на восточный манер из тонкого шёлка. Зои и Беате очень понравились платки из невесомой прозрачной ткани, по четыре золотых монеты за штуку, поэтому пришлось купить всем, включая госпожу Асгейл. В местной валюте они стоили существенно дороже, но увидев «хорошее» золото, хозяин расщедрился и сделал скидку. Ещё пару монет мы потратили на обед в местном дорогом ресторане, куда заходили покушать только зажиточные торговцы. Наелись до отвала, заказав рыбу со специями, нежное мясо и какой-то очень дорогой чай.

Когда же мы собрались ехать обратно, у стоянки повозок нас поджидала группа дами из трёх женщин. Одеты они были в длинные светлые платья, а чтобы не сгореть на солнце, носили накидки с капюшоном. Узнать в них дами можно было не только по цвету глаз, но и по обилию татуировок, покрывающих лица, шеи и даже кисти рук. Думаю, что именно таких приводил Коллекционер в мир с дырой, на один из аукционов.

— Приветствуем высокородную дочь рода дами в Альведэ, — сказала одна из татуированных. — Хорошо, что нашли тебя первыми мы.

Молодые женщины, что стояли перед нами, хотя и были из рода дами, но не могли похвастаться родословной. Беата была моложе, но выше ростом, черты лица правильные и радужка глаз идеально белая. Они уступали ей даже в осанке и чистоте голоса.

— И я рада вас видеть, — сказала Беата. — Мы из города Хумы, что в пяти мирах пути отсюда.

— Всего в пяти мирах? — удивилась одна из них, скорее всего, самая старшая.

— Это если учесть, что вела нас пара лучших проводников из коллегии картографов, — добавил я. — Хума недалеко от мёртвого города, если вы знаете…

— Молчи, человек! — почему-то рассердилась она. — Не мешай, когда говорят дами.

— Ты рот другим не затыкай, — прищурилась Беата. — Пока тебе его песком не набили.

Надо пояснить, что говорили мы на языке дами, а в нём есть немало обидных слов. Собственно, «человек» она произнесла в очень грубой форме. Дами, живущие в Хуме, подобное себе не позволяли, даже когда я попал туда впервые.

— Бойкая — это хорошо, — улыбнулась татуированная, не воспринимая слова Беаты всерьёз. Подруга толкнула её в бок, показывая на меня. — Ну что?

Только одна из них придала значение тому, что я тоже говорил на их языке. Я собрался продемонстрировать ещё, но Беата жестом остановила меня, хмуро посмотрев на них.

— Разрисовали себе лица и думаете, что лучше других? — спросила Беата, используя силу сразу третьей молитвы.