Угонщик (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— А что делать? Это ваши проблемы. Я вас, гражданин, вообще, очень плохо знаю, чтобы с вами такие вопросы обсуждать…

Судя по растерянно-обиженной физиономии моего товарища, шутка моя не зашла.

— Руслан, не смотри на меня, как на врага народа. Я пошутил, но видимо не удачно. Пойдем ко мне в кабинет, потрещим. Только ты всю информацию на этих ребят с собой возьми, на этот дом, на машину их заграничную. Хорошо? Давай, я пока чайник поставлю.

Судя по распечаткам, что принес мне опер по безвестникам, ребята — подставщики вполне успешно развивали криминальный бизнес и их надо было срочно останавливать. По адресу частного дома, буквально в пятидесяти метрах от базы ОМОНа, было подано три заявления о грабеже и хулиганстве, но, во всех случаях проверки по заявлениям были прекращены за отсутствием события преступления. Машина «Ниссан» тоже принадлежала какому-то гражданину, информации о котором, в распечатках из баз, данных ИЦ областного УВД, отсутствовала. Все четыре парня были ранее не судимы, двое имели водительские удостоверения.

— Так, Руслан, не расслабляйся. Мне нужны данные на владельца этой машины, все данные по материалам, что отказными числятся, те есть фабула, кто проверку проводил, кто потерпевший по делу. По домашним адресам потерпевших тоже запрос сделай. И по местам прописки вот этих гавриков тоже запрос…

— Это как? — Руслан явно был не в теме.

— По каждому, по месту прописки, просто адрес в запрос забиваешь, и тебе приходит информация обо всех, кто в этом адресе прописан. И смотришь, вдруг что-то будет интересное, например, папа судимый, или мама состоит в обществе охотников и имеет три ружья. Давай, Руслан, не тяни резины — запросов много, сейчас другие набегут, два часа будешь в очереди стоять. Ты главное с хозяином машины определись тем более, что он на нашей территории прописан.

Руслан появился через час, неся в руках огромную кипу распечаток.

— Девчонки сказали, чтобы я две недели с запросами к ним не приходил.

— Они шутят. Вот волшебное слово — я вытащил из ящика батончик «Марс»: — Девчонкам отдай, и ты будешь у них любимым клиентом.

— О! Это что? — Руслан вертел увесистую черную упаковку в огромной руке.

— Шоколад американский. По ленд-лизу прислали, гуманитарка.

— Че, серьезно? А где дают? — Руслан местами был наивным парнем.

— Руслан, я пошутил. Купил у спекулянтов, по госцене, за восемнадцать рублей. Все иди, будь в кабинете, а я поеду, поработаю с документами. Если будут вопросы — позвоню в кабинет. И будь готов после обеда со мной поехать, поработать. Все давай, я побежал! — я сложил листы с информацией, запер кабинет, но уже на лестнице был остановлен новым вопросом молодого сотрудника.

— Паша, а нам…это…деньги собирать?

— Какие деньги?

— Ну, эти же сказали, десять тысяч собирать… Адвокат сказал.

Я с досадой остановился, спустился на пару ступенек вниз, чтобы мои глаза были на одном уровне с глазами Руслана.

— Брат, а я не знаю, что тебе сказать, просто не знаю. С одной стороны, это западло, бандитам деньги давать. А с другой стороны, возможно, надо начать собирать, чтобы были, но только не под проценты. А с третьей стороны, мы постараемся сделать все, чтобы мы победили. А с четвертой стороны, то, что вы отдадите этим упырям деньги, следствие и суд используют против вас, указав, что этим вы фактически признаете свою вину. Так что в этом вопросе я вам советчиком быть не могу. Все, я побежал. Шоколадку сам не съешь!

Три часа я провалялся дома, на матрасе, в обществе счастливого Демона, попивая молотый кофе и изучая огромные листы с распечатками Информационного центра. А в два часа мы с Русланом стучали в старую дверь квартиры, расположенной в скромной «хрущевке» по улице Сурового края. Дверь нам открыла невысокая сухонькая старушка в толстых очках. Пропустив нас в темный коридор квартиры, она молча пошла в комнату, где села в массивное кресло перед стареньким черно-белым телевизором, на экране которого молодой Кожугетыч вступал в должность Главного спасателя.

— Здравствуйте, бабушка! — мы с Русланом потоптавшись в коридоре и не дождавшись наводящих вопросов, вытерли подошвы о линялый коврик на пороге и прошли в комнату: — Подскажите, а Старостин Сергей Павлович здесь живет?

— Племянник мой, прописан здесь. — Бабуля коротко взглянула не меня из-под очков и снова уткнулась в мерцающий экран.

— А не подскажите, как Сергея Павловича можно увидеть?

— Нет его, три месяца уже, как не появлялся.

— Гм. А вы не знаете, где он может быть? Три месяца — все-таки большой срок.

— Не знаю. Мабуть на работе.

— Где он работает?

— Моряк он, в Находке у него работа. На корабле ходит.

— А вас не беспокоит, что он вестей не подает так долго времени?

— Нет, он бывало и по полгода отсутствовал. А то, что не знаю про него, так поругались мы с ним, не помню уже почему. Он дверью хлопнул и ушел.

— Простите, а вас как зовут, а то неудобно как-то…

— Софья Архиповна я, Кривошапкина, девятьсот восьмого года. Паспорт в секретере лежит.

— Софья Архиповна, а не подскажите, Сергей с вещами уехал?

— Без вещей. Вон, его чемодан в кладовой стоит. Ну у него женщина была, он у нее частенько по несколько дней жил, может у нее комплект вещей был?

— Женщину где эту найти можно, не подскажите?

— Нет, это я не знаю. Знаю, что Люся зовут, и она в каком-то институте научном работает, больше ничего не знаю. Хорошая женщина, хотя и разведенка. Я с Сережкой сколько раз ругалась — женись на Люське, внучков мне нарожаете, я хоть умру спокойно, все-таки не мальчик, двадцать пять лет уже мужику.

— Бабушка, вы нас извините, мы из милиции…

— Да уж догадалась. Ко мне тоже, в тридцать седьмом году, такой обходительный клеился…

— И?

— Что и?

— Вы сказали, что такой обходительный клеился. Чем закончилось то у вас с милиционером?

— Так не знаю я. Я вижу такое дело, быстренько по оргнабору в Новосибирск то и укатила. Наверное, на войне убило. Жалко, красивый был.

Бабка даже отвернулась от телевизора, видно, уйдя в воспоминания о обходительном и опасном милиционере, пришлось опять закашляться.

— Что, заболел что ли, за преступностью гоняясь? Давай чаю с медом сделаю.

— Спасибо, не надо, просто подавился. — я даже замахал руками: — Нам надо у вас заявление взять на поиск без вести пропавшего племянника. Вы не против?

— А что, милиция сейчас по квартирам ходит и добрые услуги оказывает? Не слышала что-то таких новостей.

— Нет, Софья Архиповна, не оказываем мы добрые услуги. Просто на машине, записанной на вашего племянника, едят очень плохие люди, и мы хотели выяснить, он машину продал или они у него ее отобрали? Была у Сергей машина?

— Была, как же. Большая, белая, японская. Внутри все красиво. Только руль неправильный у нее.

— Не знаете, где сейчас машина?

— Не знаю. Меня Серега один раз на ней прокатил, до поликлиники, а куда она потом делась я не знаю. Он, когда у меня жил, она под окнами стояла, радом с «Запорожцем» Степаныча.

— Степаныч у вас где живет?

— Двумя этажами ниже, квартира прямо подо моей.

— Спасибо, вам, большое, Софья Архиповна! — я повернулся к Руслану: — Ты бери заявление о пропаже Сережи, все полностью, с осмотром и изыми расческу или зубную щетку, а я пойду, со Степанычем пообщаюсь.

Степаныч дома отсутствовал, зато он был обнаружен во дворе, торчащим попой из моторного отсека ушастого «запора», цвета грязной морской волны. Услышав, что я тоже являюсь владельцем «Запорожца», только не «ушастого», а «горбатого», Степаныч проникся ко мне особым доверием, даже доверив подержать ключ «тринадцать на пятнадцать». Обсудив с автолюбителем перспективы развития японского автопрома, и в частности фирмы «Датсун», мы перешли к обсуждению племянника Сереги.

Как рассказал Степаныч, белую иномарку Серега привез из Японии в апреле этого года. Машина стояла во дворе, моряк ездил на ней редко. Две недели окрестные пацаны и мужики ходили во двор смотреть чудо враждебного автопрома, после чего, постепенно, ажиотаж исчез. Пропал Сергей одновременно с машиной в начале июня. Больше полезной информации получить от пенсионера не представилось возможным.