Троюродный дядя (СИ) - Тюмень Ульяна

Зато на травоведение мы проходили яды, готовили зелья по несколько штук в день. Учились на глаз определять, какие яды нам показывают, готовили противоядия. К ядам у меня был свой счет.

И пришлось готовиться к тем предметам, которые мы обязаны сдавать, выпускные экзамены  подготовительного отделения близились, оставался один месяц. Экзамены несложные: история народов Содружества, история Элании, история Академии, основы целительства, травы и зелья, магическая защита магов, физическая, ну и бытовая магия.

Я еще раз просмотрела все кристаллы по историям и расстроилась, пятнадцать лет мне в сентябре, возьмут с шестнадцати в лучшем случае. Еще один год повторять то же самое? Индивидуально со мной занимались по усложненной программе, причем по профильным предметам. Поговорить ни с кем я не могла, тут же все становилась известно магистру Андрису. Наверное, совсем ребячество, но меня обижало.

Добавила сомнений мне Аза. Подошла, посмотрела снизу вверх:

– Лер, ты куда растешь?

– Не знаю, Азочка, не знаю.

– И учишь ты больше всех. А скажи, тебя возьмут в Академию?

– Не знаю. По возрасту, ректор говорил, нельзя.

– Лер, а ведь Академия не одна в Элании, я знаю. И мне кажется, там могут и раньше взять.

– А кто будет платить? Здесь с сэнсэя вычитают, а на работу в пятнадцать точно не возьмут.

– Давай, я выясню у кого-нибудь, где берут с пятнадцати. Но ты такая высокая, лет на восемнадцать.

– Аза, сразу поймут, что для меня выясняешь.

– Лер, а я скажу, для племянницы. Леру не берут с пятнадцати, а племяннице все равно, где учиться. Берут ли где? Вот так, примерно.

-– Аза, и отправят в школу магии, начальную. Даже не спрашивай. Хотя жаль, что нет справочников по всем Академиям.

Сама я решила поговорить с Дарром, может, там возьмут на один год, неужели все предметы только на драконов рассчитаны? И сколько это стоит, смогу ли у них подрабатывать. И даже если у них подготовительное отделение, тоже интересно. Явно там совершенно другая программа. В принципе, возможный вариант.

Дарр появился у нас в комнатах через неделю, новостей от экстренной группы еще нет, сэнсэя с группой ректор не отпустил, сказал, летом – пожалуйста, а сейчас заканчивается учебный год.

Дарр послушал меня и засмеялся:

–  Лера, подготовительного отделения у нас нет. Сразу Академия. У нас даже школ, как у вас, нет. До оборота – домашнее обучение. Ипостасей обычно две, это человеческая и еще какая-нибудь, чаще водная. Как только дракончик первый раз обернулся человеком, его берут в Академию. И там, в Академии, первый год драконы обучаются человеческому поведению, правильно ходить, удерживая другой центр тяжести, манерам, говорить вслух, а не ментально. Как ты думаешь, насколько познавательно это будет для тебя лично?

Пришел сэнсэй, понял суть разговора, тоже развеселился. Все-таки с Дарром мы договорились, что он возьмет меня к отцу. Сэнсэй ушел к Штирлицу, а лицо такое хитрое-хитрое. Мы сели пить чай, и я сказала Дарру, смотри, что такое быть под колпаком у Штирлица, можешь считать вслух. Объяснила, поставила еще три кружки.

На счет сто портал замерцал, в комнатах возникли магистры Андрис и Рональд. Ректор посмотрел на стол:

– Андрис, а мы с тобой предсказуемы.

– Да, может, отменим сюрприз?

– Думаешь? Хорошо. А куда мы его поставим?

– А рядом с палатами. Представь, болезным как хорошо, и адептов с некоторых отделений можно смело наказывать, отработки, то, се…

У них блестели глазки, оба очень довольные, а это подозрительно. Я молчала, не спрашивала, а им очень не терпелось мне ответить на незаданный вопрос – что за сюрприз.

Не выдержал Дарр:

– Если вы не покажете сюрприз, я вас брошу! Уйду навсегда в свою Драконию.

Вообще, мир назывался иначе, координаты Дарр не спешил всем давать, а повторить название никто не смог, в слове подряд два раза по четыре согласных звука. Я не смогла произнести, даже читая по бумажке. Дарр ухмылялся. На пятой попытке я обозвала мир Драконией, и теперь в разговорах между собой мы его так и называем..

–  Ладно-ладно, –  пригрозил Дарр, –  придется у вас в головушках посмотреть, что там за сюрприз!

Магистры сделали вид, что очень испугались, замерцал портал, и в комнатах появился с простой гитарой в руках Никита!

– Никита! Это ты?

– Лера! Ты так изменилась, совсем взрослая! Даже подросла. Лера, а теперь главное!

Магистры торжественно вышли, дверь в комнаты распахнулась, я ахнула, магистры вкатили рояль! Самый настоящий рояль! Следом заглядывали смеющиеся Ксения, Варвара с мальчиком, Санечка, зашел гордо сэнсэй.

Боже, настоящий рояль!  Никита рассказывал, как его искали, как он осматривал варианты, в результате его откуда-то выписали, они помогали разгружать, никому не доверяя.

Я ходила вокруг рояля, гладила, он как шелковый. Мы с Никитой переглянулись, одновременно подошли к крышке и бережно открыли.

–  Никита, ты первый! Я уже все забыла!

–  Нет, ты первая – шепотом сказал он.

–  Никита, давай!

–  Нет, Лера, клади руки!

–  Никит, вместе давай. Я боюсь. Что-нибудь простое, чтобы это...

–  Лера, гаммы, гаммы.

Я села, положила руки, гаммы, руки-крюки, а если бы не постоянные занятия магией, плетениями, играть, после любого перерыва просто не смогла бы. Разыгралась, успокоилась. Подняла голову.

Стол увеличился в два раза, из комнат натащили стулья. Мальчик сидел на коленях у магистра, я поразилась их сходству, даже прическа одинаковая, только у магистра богатая шевелюра прихвачена темным шнурком, а непокорные кудряшки сына смешными петушками обматывал шнурок светлый. Рядом с Санечкой незнакомый магистр, маг сильный, наверное, преподаватель, а, это же Вакула! Точно! Дарр что-то доказывал Варваре, она кивала, поглядывала на нас, и ректор смотрел на меня, и Ксения откровенно ждала от нас с Никитой – чего?

–  Никита, что играем?

–  Что хочешь, Лера, я готов.

–  Чайковский.

У нас получился концерт. Я играла только то, что играла долгими вечерами отцу, и казалось, помнила хорошо. Никита –  гений, спасал меня несколько раз, вставляя импровизации. Чайковский и Никита, Моцарт и Никита, Бетховен и Никита. Так и играли. Петь не хотелось, но Никита отложил гитару, подвинулся со стулом к роялю, заиграл принцессу цирка, спели, взял гитару, вспомнили то, что играли в Питере.

Мы допели, я тихо закрыла рояль, сказала, всем большое спасибо, даже боюсь думать, сколько стоит эта "Золотая линия", даже не представляю. Но это концертный инструмент, для факультета, Ксения Александровна…

–  Не волнуйся, шесть фортепиано едут и к нам, и гитары.

–  Двенадцать гитар, – уточнил довольный Никита, – я выбирал!

–  И скрипки?

–  Нет, скрипачей нам не выучить, две скрипки купили, простые, основы дам, а настоящего скрипача обучить не смогу. Через несколько дней встречаем фортепиано, доставим, и я тут две недели, у меня каникулы, потом практика, ты будешь в Академии? Надо поиграть на факультете, показать кое-что, я обработал  красивые мелодии, на Рандиане записали, просто улетные!

–  Никит, ты совсем земной, словечек нахватался, ну раз улетные, конечно.

–  Спасибо всем, –  еще раз сказала я.

«А когда ты играть еще будешь?» –  на меня смотрел мальчик с колен магистра Андриса.

«Привет, какой ты сильный маг!»

«Надо все время учиться, как драконы» –  мальчик смешно округлил глаза, просто вылитый магистр Андрис. К нам подошел Дарр, спросил открыто у мальчика, «Греги, а хочешь, я привезу тебе дудочку? Драконы, когда учатся в Академии, играют на таких дудочках, развивают правильное дыхание, и звучит красиво». Мальчик подумал, передал «Хорошо, пусть будет». Мы с Дарром засмеялись, смеялась и Санечка.

Все потихоньку расходились, Никита любовно упаковывал гитару, застегивал  чехол.

Подошел ректор, спросил:

–  Познакомились с моим крестником?

–  Познакомились, какой сильный!