Колонист "Вано" - Лео Сухов

И, наконец, увидел, что таких дебилов, как я, будет немного.

Прямо под инструкцией, как открыть, имелась ещё одна, сделанная уже крупным шрифтом. Которую сложно было не заметить, но я сумел. Видимо, слегка отупел от голода:

«Поставь на стол – не обожгись!»

- Ну ять! – в сердцах снова не сдержался я.

Пришлось на несколько секунд оставить коробку в покое. Глубоко вдыхая и выдыхая, я уселся на белую лежанку. И постарался успокоиться, глядя на остатки какого-то пюре на полу. А заодно и на остатки упаковки в руке, которые свернулись ложечкой. Надо было сначала прийти в себя… На это ушла пара минут. Затем я снова поднял коробку и внимательно прочёл все инструкции.

К сожалению, самое важное предупреждение я уже пропустил. Оно же и было единственным пропущенным. Других надписей на коробке (кроме, само собой, пометок «Дневной приём пищи» и «Вечерний приём пищи») не имелось. Ни важных, ни критически важных, ни абсолютно неважных.

Разложив стол и один из стульев, я снова отдышался: к еде надо приступать спокойным. А затем уселся, взялся за кольцо «Дневной приём пищи» и потянул. На этот раз всё прошло как надо. Содержимое рациона немедленно разогрелось, остатки крышки превратились в новую ложечку, а я – не обжёгся.

- Да! Приятного мне! – радостно сообщил я капсуле, потянувшись трясущейся от голода рукой к пюре…

- Курлы! – раздался странный звук снаружи капсулы.

Я посмотрел в сторону звука. И столкнулся с взглядом странных, я бы даже сказал, зловещих глаз… Зеленоватый белок обрамлял кровожадные красные зрачки. Причём в каждом из двух глаз зрачков было пять! Они почему-то срастались пятигранником в центре, хотя и оставались вполне себе различимыми.

И эти страшные глаза смотрели на меня.

Бежать было некуда.

Спасаться было надо.

Представляться было необязательно.

Я схватил рацион и запулил им в страшного обитателя внешнего мира.

- Сдохни, тварь! Сдохни, сука! Иди сюда, я тебя ложкой расковыряю!!! – заревел я, пытаясь стать здесь самым страшным и грозя врагу кухонным прибором.

И, странное дело, это подействовало. Когда пюре стекло с окошка на двери, снаружи уже не было никаких глаз.

Пюре…

Стекло…

С окошка…

Да, сука, я знатный эконом!.. Терпел-терпел, а потом просрал сразу две трети дневного рациона. Одна треть теперь была на полу, а вторая, ещё исходившая паром – на двери. Грешным делом, я подумал, что можно и так слизнуть…

Но остатки воспитания, вбитого ещё в детстве, воспротивились этому решению! Нельзя жрать с пола, Боря! Нельзя же… Или, когда рационов мало, можно? С тяжёлым вздохом я направился к столу и вскрыл третью ячейку.

Плюшка еды внутри была такой маленькой и жалкой, что я горько пожалел самого себя. И снова с сомнением покосился на еду на полу. В голову лезли предательские мыслишки о том, что теперь мне стоит выйти на большую дорогу, засесть в засаду снаружи, прибить кого-нибудь, отобрать рационы…

Но я был не такой. Просто голодный и расстроенный, а с пола есть не хотелось.

Дневник Берёзовой А.В.

Ночь первая, звездец какая холодная

Холод проник в капсулу почти сразу, как только начало темнеть. Я как раз поела в первый раз за день и прикорнула, закрыв опухшие от слёз глаза. И тут повеяло холодком... Нет, не поймите меня неправильно: в капсуле и так было холодно! Но тут даже на фоне холодка внутрь проник… Скажем так, ещё больший холодок. Да ладно, чего уж там! Это был не холодок, это была лютая холодрыга. Ещё и такая, что зубы сразу стали отбивать такт: бр-бр-бр, бр-бр-бр.

Анна, ты всё-таки дура! Спать надо было раньше, пока ещё солнышко светило. Тебе же СИПИН сказала, что на улице ранняя весна! Тогда и диета переносилась бы легче. И не пришлось бы весь день страдать и жалеть себя.

О чём я вообще думала?

О гипотетической фитоняше, которая затесалась среди членов группы?!

Стало ещё холоднее, и я поняла, что весь день потратила на мысли о какой-то чуши. Не о том думала, прямо скажем. Холод уже охватывал тело, сковывал конечности и неприятно кусал за кожу. Комбинезон, который предоставили организаторы моего фантастического турне, был явно не в состоянии защитить от ночных морозов.

Открыв опухшие глаза, я решилась. И всё-таки перебралась с лежанки на пол. Пол был тёплый – это помогло сначала согреть спину, пока грудь и живот подмораживало. А потом грудь, пока подмораживало спину. В общем, обычно так оладьи жарят – по очереди с обеих сторон. Однако до поджаристого оладушка мне всё ещё было далеко. А если уж честно, то согреться об пол полностью и вовсе никак не получалось.

В капсуле холодало всё больше и больше. Мне стало себя так жалко, что я снова разревелась. Но слёзы, стекая по щекам, становились холодными и противными. На этот раз плач не помогал, а, скорее, злостно мешал. Поэтому я отказалась от привычного способа решения проблем и кинулась к хранилищу. После чего начала спешно доставать из него всё, что выдали мне как колонисту. Три комбинезона, три комплекта белья.

Натянула я всё разом! Трое трусов-шортиков, три спортивных лифона, три комбинезона. Однако особо теплее почему-то не стало. Я мёрзла. А температура внутри моего убежища опускалась и опускалась. Снаружи завывал ветер, а ещё то ли дождь, то ли град барабанил по корпусу.

Пол уже не успевал согреть одну мою половину, когда второй моей половине становилось невыносимо холодно.Я не знаю, сколько продолжался этот кошмар. Знаю только, что, судя по звукам, утих и дождь, и ветер. Снаружи раздавались какие-то звуки, щелчки... И даже, кажется, слышались голоса.

А я всё пыталась согреться, сжавшись в комочек на полу. Меня трясло как в лихорадке. Мне было так плохо…

- Эй! Есть кто живой? – кто-то забарабанил в дверь моей капсулы. – Эй! Девушка! Девушка! Вставайте! Замёрзнете насмерть! Девушка!

Я подняла голову. И уставилась на миловидное женское лицо, которое заглядывало в мою капсулу.

- Вставайте! Выходите! Там ребята костёр разожгли! – сообщила мне эта особа.

Я