Ротмистр Гордеев - Дмитрий Николаевич Дашко
- У нас мин нет, - печалится поручик.
- А порох?
Оказывается, порох имеется, не богато, но кое-что можно изыскать.
Советую заложить перед блок-постом камнемётные фугасы. Как наклонные, так и вертикальные.
- Роете яму, уплотняете стенки, засыпаете порох с заложенным взрывателем, а сверху сыпете гальку или гравий. Работает не хуже штатной картечи, практически на пальцах объясняю я. - Если всё сделать по уму, может, дело и до пулемётов не дойдёт.
А про «волчьи ямы» поручик и без меня всё знает, и даже заложил их на ближних подступах к блок-посту.
Единственное, что могу посоветовать, предварительно щедро намазать колышки из бамбука на дне ямы фекалиями, протухшим мясом или рыбой и прочей грязью. Заражение крови или гангрена гарантирована на девяносто процентов.
На лице моего собеседника проступает неодобрение – какие-то нерыцарские методы войны.
Эх, рассказать бы ему про крылатые ракеты, летящие на сотни километров, ядерную бомбу, убивающую всё живое, про дронов и слежение за противником через спутников… Но, боюсь, не поймут. В лучшем случае меня ждёт сумасшедший дом, а в худшем – долгие и проникновенные беседы в контрразведке.
Приходится отделываться общими фразами про стремительно меняющийся мир: паровозы, пароходы, автомобили… Хорошо, не вякнул про аэропланы… А то бы прокололся. Еле удержал себя за язык.
Поинтересовался у поручика, слышал ли он о полётах братьев Райт? И встретил полное недоумение собеседника. Он о них ничего не слыхал.
Неужели, газетчики прозевали сенсацию? Ведь, первый полёт братьев Райт имел место в декабре прошлого года. За двенадцать секунд первый в мире самолёт пролетел тридцать метров, поднявшись над землёй на три метра. Этого я, разумеется, рассказывать поручику не стал.
За нами, наконец, прибывает штабной штабс-капитан с парой казаков, чтобы сопроводить нас до нашего драгунского полка.
Лукашины, Сорока и остальные казаки тут же завязывают с прибывшими беседу, находят знакомых и чуть ли не родню.
От дальнейшего братания с распитием крепких алкогольных напитков всех удерживает только присутствие штабс-капитана и необходимость засветло добраться до своих. Рысим по дороге, пытаюсь сложить в голове фразу будущих рапортов начальству о ходе рейда, но мысли то и дело сбиваются на Ли Юань-Фэн.
Глава 14
Глава 14
- После уничтожения склада артиллерийских боеприпасов противника мой отряд совместно с отрядом дружественно настроенных китайцев осуществил переход через линию фронта, - заканчиваю я свой доклад подполковнику Али Кули Мирзе в его штабе.
В детали наших приключений не вдаюсь, для подполковника это всё лирика, его интересует главное.
Командир поворачивается к капитану артиллеристу. Бог войны кивает:
- У нас есть косвенные подтверждения этой информации. Мы отметили резкое снижение интенсивности вражеских обстрелов. Похоже, у японцев наступил снарядный голод.
- Сколько им потребуется времени на восстановление запасов? – интересуется подполковник.
- Две недели, не меньше.
Али Кули Мирза облегчённо вздыхает. Взрыв склада сорвал планы японцев по наступлению – без серьёзной артподготовки оно обречено. Самураи не идиоты, на убой солдат не пустят, ну а у нас появится время на дополнительную подготовку. К сожалению, пока что инициатива в руках японцев, наши держат оборону.
- Благодарю вас, господин штабс-ротмистр! – хвалит меня подполковник.
- Рад стараться!
Судя по скривившемуся лицу моего недоброжелателя Вержбицкого, ему добрые слова в мой адрес как серпом по одному месту. Да и хрен с ним!
- Господин подполковник, разрешите? – просит он.
- Что у вас, штабс-капитан?
- Как отметил капитан Баркарь, - кивает Вержбицкий в сторону артиллериста, - у нас нет точного подтверждения словам штабс-ротмистра. А что касается интенсивности обстрелов, не удивлюсь, если это военная хитрость неприятеля. С него сдастся дурить нам голову.
- Зря вы так, - качает головой Али Кули Мирза. – Штабс-ротмистр Гордеев уже не раз подтвердил свою репутацию.
- Я предпочитаю верить не словам, а делу, - гнёт свою линию Вержбицкий. – До получения подтверждения из нескольких надёжных источников, полагать, что наступление противника сорвано – преждевременно. К тому же господин штабс-ротмистр утверждает, что ему помогли дружественные китайцы, по сути, бандиты – хунхузы. Никого это не смущает?
Штабс-капитан прямо таки пышет ненавистью.
Подполковник мерит его холодным взглядом.
- В следующий раз штабс-ротмистр возьмёт вас, господин штабс-капитан, в свой рейд, чтобы вы надлежащим образом зафиксировали все результаты. Вы ведь не будете возражать?
- Никак нет! – щёлкает каблуками Вержбицкий. – Почту за честь!
Адъютантов за глаза принято называть штабными крысами, на передке они бывают нечасто. Знаю, что это несправедливо, но фронтовиков можно понять. Всё-таки сидение в окопе и в штабе - вещи разные.
- Господа, совещание закончено, вы свободны! – сообщает Али Кули Мирза.
Офицеры расходятся.
Выхожу из штаба, у коновязи под присмотром барабашки-ординарца мой конь.
- Штабс-ротмистр, - окликают меня позади.
Оборачиваюсь. Взгляд у Вержбицкого не предвещает ничего хорошего. Господи, и за что ты послал на мою голову этого придурка? В голове мелькает мысль засесть в тихом местечке с винтовкой и влупить ему пулю в башку. Армия от этого точно не потеряет, а, скорее, выиграет.
Но потом гоню эту привлекательную идею прочь: это не наш метод.
- Слушаю вас, штабс-капитан, - нарочно упускаю «господина» при обращению к старшему по должности.
На войне такое разрешается, но Вержбицкого задевает.
- Говорят, вы во время похода вы путались с какой-то китайской обезьянкой… На вашем месте, я бы сходил проверился на дурную болезнь.
Взрываюсь от гнева. Готов переносить любые упрёки и ругательства в свой адрес, на войне, как на войне, но эта штабная сволочь позволила себе назвать Ли Юань-Фэн, которая не только пришлась мне по душе, но и спасла жизни моих ребят – обезьянкой…
Стремительно реагирую и отправляю Вержбицого в нокаут коротким прямым в челюсть. Он падает, как подрубленный прямиком в грязь.
- Вы с ума сошли! – вырастает из ниоткуда подполковник. – Что вы себе позволяете?
- Виноват, - лгу я, и Али Кули Мирза это прекрасно понимает.
- За то, что посмели ударить старшего по должности, сдайте оружие, штабс-ротмистр и отправляйтесь на гауптвахту. Пока что на пять суток. Дальше я решу, что с вами сделать, – былой симпатии в голосе подполковника уже нет.
Вержбицкого поднимают, отряхивают. Он с трудом очухивается, но его взгляд до сих пор мутный. Прилетело
