Светлана Бурилова - Айлине дракона (СИ)
Магистр долго смотрел в открытую дверцу шкафа, затем закрыл, постоял немного, потом опять открыл. Нет, мой милый, это не галлюцинация.
Я перевернулась на живот, приняв более удобную позицию, при этом уложив подбородок на ладони, согнутых в локтях рук. Лежу и даже не улыбаюсь, зачем давать повод подозревать меня раньше времени.
Окончательно прикрыв шкаф, Ярромиэль в одном полотенце на голое тело прошёл назад в ванную комнату. Опять послышался грохот упавшего тела и цветастая брань. А я тут вовсе не при чём, не я же забыла, что пол скользкий?!
Через несколько минут разозлённый окончательно дракон вышел, одетый в снятую для стирки одежу, потирая ушибленное мягкое место. Опять зыркнул на меня, молча. Ну, и я молчу, с трудом сдерживая улыбку.
Ой, направился к сапогам! Пора ныкаться!
Медленно, чтобы не привлекать внимание, стала потихоньку сползать с кровати и продвигаться в сторону двери.
— Ну, знаешь, это уже беспредел!
Раздавшийся рёв дракона, словно пружину во мне спустил. Я рванула к выходу с запредельной скоростью. Не хватило всего пары мгновений, чтобы оказаться в относительной безопасности.
Теперь же вместо свободы ощущаю горячее тело, прижавшее моё к той самой вожделенной двери.
— Зачем? — послышалось хриплое на ухом.
— Не знаю, — честно ответила я.
А я и правда не знала, что это вдруг на меня нашло, веду себя как глупая девчонка. Внутри что-то хрюкнуло и хихикнуло. Ясно, всё проделки драконицы. Надо спросить у Ирриэль, всегда ли я теперь буду вести себя как едва созревший подросток. Хотя, сегодняшние проделки меня не то что повеселили, я при этом получила и какое-то удовлетворение.
Ярромиэль развернул меня лицом к себе. Долго вглядывался в глаза, вызывая неконтролируемое желание, прижаться к его губам. Не знаю, что уж он увидел в моих глазах, но долгожданный поцелуй последовал незамедлительно, и восприняла я его с чувством «наконец-то». Ум, как же сладко…
Раздавшийся стук, заставил нас оторваться друг от друга. В глазах Ярромиэля, и, подозреваю, в моих тоже, читалось нескрываемое сожаление, что пришлось прервать столь чудесное действо. Обняв меня одной рукой, Ярромиэль открыл дверь, за которой стояла Ирриэль. Подозрительно окинув наш дуэт взглядом, женщина напомнила магистру, что его ждут. Ярромиэль, нежно взглянув на меня и чмокнув в маковку, быстрым шагом отправился в сторону лестницы.
Ирриэль же прошла в комнату. Видя моё растерянное и немного виноватое лицо, спросила, что случилось. А что говорить?! Я прошла к шкафу и просто открыла дверцу. Целительница долго недоверчиво разглядывала представшее перед ней безобразие, а затем заливисто засмеялась. Я поулыбалась за компанию.
— Драконица шалит? — спросила Ирриэль, и увидев, что я печально вздыхаю, добавила. — Да ладно, моя и не такое творила.
— Да я веду себя, как подросток, — пожаловалась я.
— По меркам драконов ты и есть подросток, по крайней мере твоя драконица точно. Не расстраивайся, кода она взлетит, ваше сознание сольётся полностью. И многое восприниматься станет иначе.
— Ярромиэль разозлился.
— Ничего, ему полезно. Подумаешь, побесится маленько. А он тебя не обидел?
— Нет, — смущённо ответила я, вспомнив наш восхитительный поцелуй.
Ирриэль понимающе ухмыльнулась.
— Вы только не увлекайтесь. Вот вылетит драконица, там можно будет ВСЁ. Уж, Ярромиэль то своего не упустит. Готовься к ежеминутной осаде.
— Вот ещё, — возмутилась я. — Если этот озабоченный будет доставать, сбегу.
— Девочка, разве можно убежать от себя?!
Я понимала, что целительница права, но дух противоречия был не истребим.
Следующая неделя прошла довольно спокойно, поэтому моё вынужденное заточение закончилось. Правда, конвой никто не отменил, как и то, что возвращалась я по-прежнему в комнату Ярромиэля. В отношениях с магистром установилась полная гармония, в том смысле, что мы виделись только на занятиях да во время ежедневного массажа, благодаря которому приближение вылета драконицы было практически безболезненным.
Привычно следуя на занятия, вновь ощутила то неприятное чувство злобного постороннего взгляда, что испытывала ранее. Осмотревшись по сторонам, ничего подозрительного не увидела, и, подумав, что придумываю сама себе страхи, пошагала дальше.
Начиналась моя любимая лекция о воздушно-огненных потоках, после которой мы должны были показать закреплённые навыки на тренировочном полигоне. Странно, но сегодня настроения идти туда совсем не было, словно предчувствие чего-то нехорошего. Но кто будет прислушиваться к моим предчувствиям?! Я и сама списала свою нервозность на ожидающийся совсем скоро вылет драконицы.
Кстати обратила внимание, что сегодня глаза Нистики по-особому радостно горят. Интуиция подсказывала, что постоянная осада подруги одним зеленоглазым драконом дала свои плоды. Вечерком всё выведаю, никуда не денется.
Раздавшийся за окном шум дождя не прибавил желания выходить сегодня на полигон. Но бедных студентов никто спрашивать не собирался. Магистры давно уже пояснили, что пользоваться своими умениями мы должны в любую погоду и в любом состоянии.
Ради эксперимента даже один раз нам подсыпали небольшое количество снотворного. Вот и представьте себе тридцать зевающих, еле передвигающих конечности идиотов, которых вдруг начали атаковать попеременно то водными, то огненными шарами. Весело было всем: старшекурсникам, обслуге и самим магистрам, чего нельзя сказать о нас. Зато теперь любой с нашего курса зарядит чем-нибудь этаким в того, кто посмеет нас не то что напугать, а даже разбудить слишком требовательно.
А теперь вот стоим, подрагивая от ветра и неприятной мороси, проникающей под воротник и стекающей по телу вниз. Вы скажете, а где же щит? Почему не используете, раз умеете? Ага, а кто ж нам разрешит ими пользоваться. Сегодня второй раунд всей Академией поржать над первым курсом.
Нас разбили на пары и поставили, казалось бы, простенькую задачу: создав огненную петлю, набросить её на противника, при этом защищаясь воздушным щитом. Подвох оказался в том, что щит почему-то изменял брошенную петлю до неузнаваемости.
Я оказалась в паре с гномом Ррадриррони. Имечко скажу я вам ещё то, но уже давно все звали его Дрини. Сначала гном обижался, но когда понял, что никто не собирался посмеяться над ним, с важным видом принял новое имя. С нашей лёгкой руки Дрини его стали звать и магистры.
Так о чём это я? Ах, да, партнёрство по экзекуции.
Дрини потешно морщился, пытаясь накинуть на меня огненное лассо, но при прикосновении к моему щиту его огненная верёвка становилась похожа на ломкий измочаленный веник. Впрочем, моя петля была немногим лучше, толстый огненный жгут у щита вдруг истончался в едва видимую ниточку.
Магистры, прохаживаясь между пыхтящими парочками, гнусненько похихикивали. В другой бы день я бы просто недовольно фыркнула, подумаешь, получится в следующий раз. Но на этот раз меня просто бесил даже малейший намек на наш кретинизм. Если первокурсники, так и издеваться можно всем кому не попадя. Надоело! А посему плюнула на предписываемый учебником порядок соединения и использования потоков, и сделала то, что обычно приводило магистров нашей Академии в ужас и восторг одновременно — сплела из двух потоков тоненькую верёвочку и бросила в гнома.
Ура!!! Всё получилось с первого раза. О чём узнал и весь полигон, слыша брань подпалённого гнома.
Наши кураторы только довольно улыбнулись, но не двинулись и с места, а вот парочка магистров-драконов, подозрительно щурясь, направились к нашему с Дрини дуэту.
Посыпались вопросы, которые заставили меня понять, что нам, наивным, дали совершенно нереальное задание, результатом которого должно было стать понимание того, что иногда два разных потока магии не могут в полной мере воздействовать друг на друга. Типа, догадайся, что ничего у тебя, нафиг, не получится. И это добавило негатива в копилку моего дурного настроения.
Драконы же, разобравшись в принципе моей верёвочки, смотрели на меня как на подопытную обезьянку, которой удалось собрать из кубиков слово более чем из двух слогов. А посему каждый из них решил удостовериться, что вышла просто небывалая случайность. Но после того, как моя петелька с завидным постоянством прожигала из воздушные щиты, а заодно и магисторские плащики, поняли, что я сделала действительно что-то стоящее и, раздобыв где-то бумагу, стали записывать принцип соединения стихий. Через минут пятнадцать я поняла, что моего присутствия уже никто не замечает, поэтому, глубоко вздохнув, отошла к кустам на краю площадки.
Присела прямо на землю и с умилением стала наблюдать за великовозрастными детками. В кустах позади что-то зашуршало, но оглянуться и посмотреть, что к чему не успела. В висках полыхнуло болью, за которой пришла темнота.
