Внучь олегарха (СИ) - Номен Квинтус
А еще финансовых проблем не стало у Оли: бабушка-сестра осенью смогла все-таки добыть из полыни лекарство от лихорадки, за что получила Сталинскую премию второй степени. Эту премию в пятьдесят третьем и пятьдесят четвертом не выдавали, а с прошлого года опять стали присуждать — и сестренке одна и досталась. Пополам с лейтенантом-химиком из КГБ, но все равно даже двадцать пять тысяч — это была сумма значительная. Только вот Оля что-то забоялась такими деньжищами распоряжаться, почти всё перевела маме — и правильно сделала, кстати. Я ведь тоже каждый месяц ей деньги переводила, да и сестренку «подкармливать» не забывала: помнила, как бабушка чуть ли не со слезами на глазах рассказывала про свою голодную юность. А я считала, что голодать вообще плохо, а когда голодают родственники, то это в принципе недопустимо.
Да и вообще недопустимо, когда люди голодают — но в этом у меня были серьезные такие расхождения с «политикой партии». Точнее, были бы, если бы эта политика оставалась такой же, о которой мне дед и бабушка рассказывали — но, похоже, сейчас она поменялась очень существенно. По крайней мере в магазинах очень много всякого появилось, о чем дед с бабушкой точно не рассказывали, и речь даже не о продуктах, которых было хотя и не изобилие, но вполне достаточно для того, чтобы цены на рынках стали ниже магазинных. Да и импортные овощные консервы, в больших количествах появившиеся в магазинах, тоже радовали. Но появилось и очень много другой импортной продукции: одежда, мебель, посуда всякая, приборы бытовые. Даже автомобили немецкие и чешские — но по «бытовухе» было заметно далеко не все. А вот на стройках в большом количестве «прописались» немецкие дизель-генераторы, немецкие и венгерские подъемники, бетономешалки, прочее очень нужное оборудование — и вот это радовало. Не тем, что «появились», а тем, что товарищ Патоличев, который теперь курировал всю внешнюю торговлю, пресек политику «бесплатного заливания социалистических стран советскими товарами»: все эти «страны победившего социализма» за советскую продукцию честно рассчитывались своей, и рассчитывались по нормальным ценам, так что Советскому Союзу такая торговля не наносила огромных убытков. И я окончательно убедилась в том, что «дед был прав». Вот найти бы его еще… но пока у меня для этого возможностей не было, хотя я и точно знала, кого искать.
В начале марта я все же попыталась пересдать экзамен, и все получилось как-то непонятно. То есть пятерку-то я получила, но вот способ ее получения меня изрядно смутил: я договорилась на кафедре о дне пересдачи, пришла — а меня даже билет тянуть не пригласили. Два препа просто «решили со мной поговорить», и задали несколько удививший меня вопрос:
— Светлана, а почему вы рули на своей ракете поставили в носовую часть и для их отклонения не использовали сельсины, например?
— Очевидно же почему: ракета уже нацелена в сторону цели, корректирующее воздействие может быть достаточно маленьким. Центр давления в ракете находится сзади, так что если использовать схему «утка», да еще с минимальными размерами рулевых элементов, то этого вполне хватит, ведь плечо получается почти максимальным из возможных. А если ставить рули на стабилизаторы, то плечо будет маленьким, отклонения нужно делать большими — а это приводит к серьезному утяжелению механической части. Делать поворотное сопло — тоже не вариант, для такой маленькой ракеты это приведет опять же к серьезному утяжелению всей конструкции… то есть к терпимому, но тут каждый грамм важен. По этой же причине и сельсины не использовала: ну где мне взять на ракете переменный ток? Ставить умформер — это тоже лишний вес…
Преподаватели переглянулись и один мне сказал:
— Вы предмет знаете неплохо, раз такую ракеты спроектировали…
— Я только курировала ее разработку.
— Чтобы руководить разработкой, нужно все же в предмете разбираться, и разбираться даже лучше, чем простые исполнители. Так что получайте заслуженный «отл», а если бы еще на тот экзамен вы принесли свою систему управления, то и пересдавать вам бы ничего не пришлось. Мы же одним делом заняты, и прекрасно понимаем, что когда в работе сосредотачиваешься на каком-то конкретном вопросе, то все прочие — даже если и они понятны и известны — просто уходят куда-то на периферию сознания и требуется время, чтобы хотя бы вспомнить, о чем вас спрашивают. С экзаменом мы закончили, а вопрос у нас появился… общего плана: какие новые разработки вы собираетесь через НТО вести?
— Сейчас — уж точно никаких новых. Мне же еще учиться и учиться, а колхозное творчество все же этому заметно мешает: и трояк этот, откровенно говоря, был заслуженным, и две четверки… Да и руководство решило меня пока больше ни к каким новым работам не привлекать…
— Руководство Училища?
— Нет… любое руководство.
— А если мы вас попросим поучаствовать в некоторых проектах кафедры?
— А давайте, я вам на этот вопрос уже в сентябре отвечу? Я последний раз даже в кино ходила еще в школе, потому что со всеми этими проектами у меня ни на что времени не хватало…
— Договорились. Лично я хочу предложить вам довольно интересную тему для курсового проекта, пойдете под мое научное руководство?
— А давайте все же в сентябре обо всем поговорим?
Как раз в марте нашей соседкой стала и Аня: она вышла замуж за аспиранта со своей кафедры — и ей (то есть им двоим) дали новую комнату в общаге — как раз рядом с нашей. На свадьбу мы с Валей и Женей подарили Ане телевизор, «импортный» — то есть ГДРовский «Рембрандт» с экраном в тридцать сантиметров. Мы сначала хотели им «Старт» подарить, но на него у нас просто денег не хватило, а «германец» стоил на семь сотен дешевле — и мы взяли именно его: тоже ведь телевизор! С отвратительным звуком, но с идеальной картинкой (а в магазине звук «проверить» мы просто не догадались), а я по дурости подумала, что за большой передней панелью два динамика по бокам спрятаны. Но все равно подарок Ане очень понравился, да и новоиспеченный муж ее вроде бы тоже был рад.
А в конце марта завершилось «первое великое переселение народов МВТУ»: закончились отделочные работы в двух последних корпусах студенческих общежитий и всех студентов из всех общаг переселили в них. Старое общежитие рядом с Училищем начали «капитально ремонтировать», а я сильно разругалась с ректоратом — хотя ни малейшего повода к этому вроде бы и не давала. То есть лично я не давала, но ругаться в ректорате предпочли со мной…
Я как-то в разговоре с товарищем Малышевым вскользь заметила, что «все проекты по оборонным тематикам можно делать гораздо быстрее, но мастерские МВТУ слишком уж маленькие». А на вопрос «а что ты предлагаешь» я ответила, что раз уж строятся новые общежития, то старые в Ильинке можно было бы снести под корень и выстроить там уже не мастерские, а настоящий опытный завод и рядом с ним поселок для рабочих. А когда Вячеслав Александрович спросил, зачем же тогда жилье сносить, я честно ответила:
— Называть это «жильем» вообще неприлично, студенты, которые имеют счастье там пребывать, довоенные бараки эти иначе как «каторгой» и не называют. То есть называют, но такие слова приличные люди в приличном обществе стараются вообще не употреблять.
— А ты тогда через СНТО закажи проекты всего, что там, по твоему мнению, нужно выстроить: просто воздух сотрясать смысла нет, а вот с бумагами на руках… Сколько студенты денег истратят на разработку проектов, не миллионы же?
— Бумага — да, она недорогая…
— Вот и сделай нам такую бумагу, чтобы было что обсуждать, средства я изыщу…
И средства товарищ Малышев изыскал, там действительно копейки требовались так как почти все эти проекты пошли как курсовые работы студентов. А когда уже строители с архитекторами (без малейшего моего участия) принесли готовый проект Малышеву (проект городка и опытного завода в одном пакете), то он этот проект просто «поставил на реализацию». И после выселения с Ильинки всех студентов туда приехали стройбатовцы и приступили к сносу образцов архитектурного стиля «советское баракко». А в ректорате, оказывается, были свои планы на Ильинку — и самое вежливое, что я услышала от руководства института, звучало как «кто вам дал право от имени Училища решать вопросы с жилым фондом»?
